Аналогичный мир (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна

Спал ли он? Да нет, просто уходил куда-то, уплывал, но она была рядом, он всё время чувствовал её. И когда она осторожно перелезла через него и встала с кровати, он только спросил:

— Уже утро, да?

— Нет, ещё рано, поспи немного.

Но Эркин уже открыл глаза и увидел серый предутренний свет, потянулся, закинув руки за голову и выгибаясь.

Женя вошла в комнату, затягивая пояс на халатике, и посмотрела на него.

— Тебе надо поспать.

— Нет, я сейчас встану. Вода, дрова. Вынести, принести, — Эркин счастливо улыбнулся.

Женя тихонько засмеялась.

— Ты так говоришь, будто скучал по воде с дровами.

— Скучал, — согласился Эркин.

Женя присела на край кровати. Он взял её за запястья и накрыл её ладонями своё лицо, вздохнул:

— Хорошо как, Женя…

Она дала ему поцеловать свои ладони и, наклонившись, поцеловала его в переносицу.

— Вот так. Сюда я тебя ещё не целовала.

Она попыталась отнять руки. Он, держась за них сел, по-прежнему прижимая её ладони к своим губам и щекам, и со вздохом отпустил.

— Ну вот, встаю.

Женя не успела ни подвинуться, ни встать, так гибко он вывернулся из-под одеяла и сел рядом с ней. Женя рассмеялась и обхватила его за голову.

— А вот и не пущу.

— А я и не ухожу.

Но, говоря это, он уже знал, что, в самом деле, пора, ночь кончилась. Эркин высвободился, вернее Женя сама отпустила его. Когда он наклонился, собирая свои вещи, и взял джинсы, что-то стукнуло об пол.

— Что это, Эркин? У тебя из кармана выпало.

Эркин встряхнул джинсы. Ещё один… стук. Он на ощупь нашёл и поднял… две конфеты. Они-то откуда? Все конфеты были у Андрея. Это когда же он их ему в карман засунул? Ну… Ну…

— Что это? Конфеты?

— Да. Ковбойские.

Эркин положил конфеты на стол, ощупал джинсы и нашёл третью. Ну, Андрей, ну… Ладно. А трусы где?

— Ты что ищешь?

— Трусы.

— Я их уже замочила, и рубашку, и портянки.

— Ага.

— Давай остальное.

— Сейчас. У меня всё в мешках.

Они говорили шёпотом, как и ночью.

— Ага, ты сразу в ведро положи. Ой, шлёпанцы надень, пол же холодный.

Нагишом и в шлёпанцах — что-то новенькое. Эркин усмехнулся, всовывая ноги в непривычную, но мягкую и удобную обувь. Да, хорошая штука.

В кладовке он вытащил из мешка узелок с грязным бельём и чистую смену. Натянул трусы и джинсы, надел рубашку. А обувь? Да вон же они, кроссовки, даже не запылились. И все вещи его так и лежит. Носки, вот они. Кроссовки… Ах ты, это-то откуда?!

Женя заглянула в кладовку и фыркнула, увидев, как он вытаскивает из кроссовок комки смятых газет. Эркин обернулся. Шторы на кухне Женя уже раздёрнула, и света хватало.

— Женя, что это?

— Это я их набила. Чтоб не ссохлись.

— А-а, понятно, — он кивнул и быстро обулся. — Я мигом.

— Грязное давай.

— Вот.

— И всё?! А остальное?

— Оно всё чистое, — Эркин протиснулся мимо Жени в кухню.

Как же после сапог в кроссовках легко! И утренняя работа… Вынести грязное ведро… Принести воды… А бак полный, ну да, Женя вчера так и не помылась… Трёх вёдер хватило. Теперь дрова. Эркин сдёрнул с гвоздя ключ и побежал в сарай. Дрова ещё есть, а лучина… э-э, совсем ничего осталось. Ладно, сегодня же и нащеплет. Он собрал последние щепки, вытащил приготовленную вязанку и запер сарай. Серый предутренний свет уже сменился золотистым, солнечным, и появились тени.

Эркин взвалил на спину вязанку и не спеша пошёл в дом.

ТЕТРАДЬ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Джонатан не спеша собрал карты и улыбнулся.

— Ну как, Бобби?

Роберт Кропстон кивнул.

— Уже уезжаешь?

— Да. У лендлорда отдых непродолжительный.

Бобби взял колоду и стал её тасовать.

— Рад, что у тебя так удачно получилось с бычками. Русские сильно мешают хозяйствовать?

— Если не нарываться, — усмехнулся Джонатан, — то не сильно.

— Нарываться никогда не стоит, — кивнул Бобби. — Когда опять завернёшь?

— Как выпадет свободная минута.

Бобби ласково смотрел на него.

— Приезжай на Рождество, повеселимся.

— На Рождество обязательно, — кивнул Джонатан. — А что, веселье гарантировано?

— Да. Прошлое Рождество нам испортили, думаю на этот раз…

— Мы кое-кому испортим, — закончил за него Пит и гулко захохотал.

Бобби еле заметно поморщился.

— Рождество — святой праздник, Пит. Зачем его портить? Просто повеселимся. И твой Фредди душу отведёт, а то ты, Джонни, совсем его… засушил.

— Спасибо за приглашение, — Джонатан собрал и заложил в карман выигрыш. — Но, может, я и до Рождества заверну.

— Конечно. Но главное веселье — на Рождество.

В комнату вошёл Фредди и молча кивнул Джонатану.

— Ну вот, грузовик готов. До встречи. Удачи, Бобби.

— До встречи, Джонни.

— До встречи. И тебе удачи, Пит.

Пит расплылся в благодарной улыбке и взглядом проводил Джонатана и Фредди. Когда за ними закрылась дверь, немного выждал и посмотрел на Бобби.

— Ты веришь, что Нэтти не дошёл до него?

— У тебя есть другие варианты?

— Нэтти, Крыса… Старина Фредди не утратил квалификацию. Чисто сделано, Бобби. Слишком чисто, чтобы это был кто-то другой.

— Ты хочешь, чтобы Фредди проверил свою квалификацию на тебе?

— Упаси Господь, Бобби.

— Тогда, Пит, есть ещё вариант. Я слышал, там копают русские, можешь изложить свои соображения им. Помочь со встречей?

— Ты с ума сошёл! Это же… это финиш! Русские — полные придурки, они же не смотрят на расу.

— Ты прав, Пит, — Бобби закончил тасовать колоду, сбросил её в ящик стола, достал другую и стал раскладывать пасьянс. — Иди отдохни. Деньги у тебя кончились, а под будущую добычу я не играю.

Пит, заметно присмиревший после упоминания о русских, кивнул, отвесил церемонный, очень искренний поклон и ушёл.

Кропстон остался один. Теперь можно спокойно подумать, равнодушно выкладывая карты и не следя за лицом. Итак…

Джонни всерьёз влез в игру с имением. Что ж, имение без рабов нерентабельно. Значит, на Джонни можно будет рассчитывать. Если не торопиться и с умом… Да, правильно, Джонни увяз и рабы ему нужны. Поворот его устроит. Пообещать ему право первого выбора. И наверняка он захочет забрать тех двоих, что нанимал отсюда. Пит говорил: красивый индеец и белый мальчишка. Приметная парочка, слышал о них. Если они вернулись… да, о них говорили, что обоих к ликвидации. Особенно белого, чтобы не нарушал картину. Но если они нужны Джонни… Да, пусть выкупает, деньги у него есть. Пит, конечно, дурак и много болтает, но пока это не так уж и плохо, на версию с Рождеством клюнули все. А на Нэтти можно поставить крест. Его не нашли русские, не нашла полиция, не нашёл Джонни-Счастливчик. А у него с Нэтти старые счёты. Из-за камней. И Левине.

Кропстон снова прокрутил в памяти разговор.

…— Горячее было лето, друзья.

— Так много сгорело, Пит?

— Да, русские оказались действительно… мастерами по выжиганию.

— Да, Бобби, оказалось, что так, — в голосе Пита искреннее удивление. — Я от них такой прыти никак не ожидал. Ведь вошли тихо-мирно, в заваруху не вмешивались, а тут… Команда Нэтти сгорела полностью.

— Вот как? — искреннее любопытство, не более. И небрежно: — А он сам?

— Он побежал к тебе, Джонни.

— Ко мне?!

Ах, какое изумление?! Но вполне объяснимое.

— Когда припечёт, из двух… гм, друзей выбирают того, чьи объятия послабее.

— Чтоб не задушил… в объятиях! — гогочет Пит.

— Ты думаешь, русские объятия крепче моих? — в голосе Джонни намечается холодок. — Ну-ну. Ладно, добежит — проверим.

И блеснувшие глаза Фредди. Да, приказ уже был. Нэтти ждёт горячая встреча. Но разговор не кончен.

— Он отправился к тебе ещё летом.

— И не пустым, Джонни.

— Надеется откупиться? Я думал, он умнее.

— Наверное надеется, что ты его возьмёшь в долю.

— Надежды никому не возбраняются. Но мог бы уже и дойти, — и короткая недобрая усмешка. — Или нашёл другой вариант.