Обратный отсчет: Распад - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В пустом штабе спросить было не у кого — все, кто проснулся, ушли на стрельбы, и даже Ренгер в отсутствие новых образцов застенной фауны больше не сидел с утра за своим столом. Гедимин забрал заряженные аккумуляторы и со сфалтом за плечами и канистрой меи, разлитой по мелким запаянным ёмкостям, направился к туннелю. И руда, и примитивная камнедробилка перекочевали в тайник ещё вчера, до утреннего вылета; оставалось доделать крепления и направляющие для поддонов с меей и запустить долгий процесс выщелачивания. «Руда вчера была не очень,» — думал сармат, спускаясь в пустой туннель и дополняя предупреждающую подсветку непроницаемым защитным полем на входе. «Грамма три выцежу, больше — навряд ли. Нералитовый пласт пройден, пошли пустые, теперь пока дойдут до нового…»
Заглянув в короб для мишеней, он довольно хмыкнул — обрезки камня, скидываемые туда при каждом расширении потайной ниши, так же пошли в дело и превратились в копоть и пар, как строительный мусор, набросанный туда ранее. Волоконца, натянутые в едва заметном проёме, были на месте — крышку тайника никто не заметил, а может, решили не трогать. О том, что «нора» есть, знали двое, не считая самого Гедимина, — он подумал, что лучше будет предупредить Ренгера и Скегги; где именно она вырыта, знал только Гедимин. Кажется, его маскировка пока работала, — и на крышке, и под ней, в кубическом помещении полтора на полтора метра, не было никаких чужих следов. Гедимин опустился на пол, взял сфалт под мышку и втиснулся в узкий проём, высматривая вчерашнюю разметку. Сначала надо было прорезать ниши для лабораторных жидкостей, потом — борозды-направляющие, и только после этого, если останется время, запустить дробилку. Запитывалась она от аккумуляторов сфалта — после камнерезных работ должно было ещё остаться немного энергии.
…Когда Гедимин с разряженными аккумуляторами выбирался из туннеля, в ящике для мишеней прибавилось щебня, а в тайнике от стены до стены встали два поддона — снизу лежала разобранная и залитая меей дробилка, сверху — тонкий слой рудной пыли. «Песка,» — мысленно поправил себя Гедимин. «Крупного песка. Ничего, мея справится.»
— Гедимин! — повернулся к сармату отчего-то развеселившийся Вепуат. — Вернулся?.. Всё-таки, какое удачное оружие из плазмореза! Все аккумуляторы высажены, а сопло даже не нагрелось. У меня оно каждый раз аж белеет. Вот и Ренгер подтвердит…
Ренгер, бросив на Гедимина предостерегающий взгляд, сдержанно хмыкнул.
— Инструмент такие, как ремонтник, делали под себя. А оружие — для тех, кто всё равно сдохнет. Какая разница, что там греется, если прёшь в лоб на экзоскелеты⁈
— Ренгер, хватит тебе, — повернулся к нему Скегги. — Больше нам, надеюсь, не придётся. Эй, там! Придержите батареи для ремонтника!
Сарматы у оружейной стойки, закивав, достали пару заряженных аккумуляторов и придвинули к Гедимину. Тот смущённо хмыкнул — о том, что в предстоящей вылазке в Хоппер Хиллз может понадобиться оружие, он как-то забыл.
— Слышал новости с юга? — спросил Вепуат со странной усмешкой. — Нам рыться в снегу ещё полтора месяца. Раньше весны велено не ждать!
Гедимин мигнул, попытался вспомнить, когда в Ураниуме весна приходила в середине марта, — парочка ранних оттепелей пришла на ум, но были они обе очень короткими. «Что, после войны настолько потеплело?»
— Хватит растаскивать этот бред, — поморщился Ренгер. — Пусть на юге гадают по зверушкам. У нас тут весну предсказывают оттаявшие Клоа. Увидишь стаю над куполом — значит, потеплело.
Гедимин озадаченно на него посмотрел.
— Какие зверушки?
— А, ты ж… тут давно не был, — спохватился Вепуат. — Не слышал про День сурка? Это такой зверёк. По нему макаки погоду предсказывают.
Гедимин покачал головой. В мозгу промелькнуло что-то про чувствительность электрофагов-Скхаа к инфразвуку и их склонность собираться перед бурей.
— Снег там или не снег, — проворчал Скегги, — а нормы по расчисткам никто не снижал. У вас там по курсу остатки леса… смотрите под ноги — не все твари зимой спят!
07 февраля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Четвёрка дронов-разведчиков взлетела над заснеженной равниной и замигала бортовыми огнями, скрещивая на снегу невидимые сканирующие лучи. Вепуат разглядывал мерцающий экран и направлял построение карты; Гедимин стоял за его плечом, дожидаясь команды, и смотрел на белую пустошь. Тут снег лежал не плавными волнами, как на юге, а неровными бугорками, из которых кое-где торчали остатки пней, обломанные палки и пучки зелёной хвои. От леса, сожранного колонией гимов, осталось немного подлеска — большую часть переломал ветер, и прибили морозы — и семена в земле, и, по словам Вепуата, они уже прорастали. Сармат, пока брали пробы, иногда показывал Гедимину какие-то растения — небольшие, но уже с различимыми признаками биологического вида, будущие деревья. «Всё восстанавливается,» — говорил он при этом, задумчиво усмехаясь. «Планета очень живучая.»
Прибор Вепуата протяжно запищал, и Гедимин, узнав сигнал, потянулся к дозиметру.
— Впереди грязное пятно, — сказал разведчик, созывая к себе выполнившие задачу дроны. — Километра два на полтора, вытянуто с востока на запад. Восемьдесят милликьюгенов по центру, по площади — от десяти до двухсот. Поле!
Он выразительно посмотрел на Гедимина. Тот, молча кивнув, прижал к груди «шипы» генератора, и спустя пять секунд его скафандр покрывала прозрачная плёнка защитного поля. Он оставил снаружи «щупы» дозиметра и пошёл за Вепуатом, высматривая под снегом ложбины и расщелины — места, где скапливается стекающая и сдуваемая «грязь». «Двести единиц — это частицы,» — щёлкало в мозгу. «Ирренциевая пыль. Что тут было? Промахнулись ракетой?»
Вепуат разгрёб снег и присвистнул, поддевая пальцем широкий чёрный лист. Тут их было много — плотная корка полуистлевшей листвы среди жёстких распластанных стеблей. Гедимин оглянулся на сугроб, из которого торчали обломки куста, — на ветвях виднелись тугие кольца обвившейся лозы.
— Прямо как в Ньюлейке, — пробормотал Вепуат, сворачивая лист в тугую трубку и заталкивая в пробирку. — Чёрная лоза. Индикатор…
