Подкидыш - Филиппа Грегори

– Мы тоже пойдем, – сказал Лука.

Они закрыли дверь в кладовую, и она заперла ее на замок, а потом повернулась к Фрейзе и молча протянула руку ладонью вверх, требуя вернуть ей ключ. Лука улыбнулся, глядя на то, с каким скромным достоинством она стоит и ждет, пока Фрейзе шарит по карманам, изображая поиски и устроив настоящую пантомиму, а потом неохотно кладет ключ ей на ладонь.

– Спасибо, – насмешливо поблагодарила она. – Если тебе захочется чего-то из нашей кладовой, обращайся прямо ко мне.

Фрейзе шутливо раскланялся перед ней, словно признавая ее победу, а она посмотрела на Луку и тихо сказала ему:

– Я вполне могла бы стать новой настоятельницей этого монастыря. Ты без опаски можешь рекомендовать меня на этот пост. В моих руках сестры были бы в полной безопасности.

Ответить Лука не успел: сестра Урсула вдруг посмотрела поверх его плеча на окна больницы, примолкла и испуганно коснулась его рукава. Он внутренне вздрогнул, остро ощутив ее прикосновение, и заметил, что Фрейзе тоже застыл на месте и смотрит в ту же сторону. Сестра Урсула прижала палец к губам, призывая мужчин молчать, и, медленно подняв руку, указала на окна мертвецкой, находившейся рядом с больницей. Там за плотно закрытыми ставнями горел неяркий огонек, хорошо видимый в щели меж створками, и мелькали чьи-то тени.

– Что это? – шепотом спросил Лука. – Кто там может ходить?

– Во время бдений у гроба все огни должны быть притушены, а монахини обязаны пребывать в полной неподвижности и молчании, – еле слышно выдохнула она. – Однако там определенно кто-то ходит.

– Может, это сестры обмывают покойницу? – предположил Лука.

– Им давно уже следовало завершить эту работу.

Все трое бесшумно пересекли двор и заглянули в открытую дверь больницы. Но та дверь, что вела из больницы в мертвецкую, оказалась крепко запертой. Сестра Урсула даже немного попятилась, и Лука подумал, что ей, наверное, страшно ее отпирать.

– А нет ли там еще одного входа? – спросил он.

– Гробы нищих бедняков выносят обычно через заднюю дверь, она выходит прямо на конюшню, – шепотом пояснила монахиня. – Вполне возможно, что дверь никто и не запирал.

Конюшни от мертвецкой отделял лишь небольшой участок двора, и вскоре они уже стояли у второго выхода из мертвецкой – высоких двойных дверей, в которые легко могла пройти повозка с запряженной в нее лошадью. Эти двери были не только закрыты, но и заперты на гигантский засов в виде толстой балки. Лука и Фрейзе, не говоря ни слова и стараясь не шуметь, вынули эту балку из гнезд, но дверь так и осталась закрытой, хотя теперь ее держал только собственный немалый вес. Фрейзе на всякий случай прихватил с собой в качестве оружия вилы, стоявшие в конюшне у стены, а Лука нагнулся и вытащил из ножен, спрятанных в сапоге, кинжал.

– Как только я дам сигнал, сразу же открывайте дверь настежь, – велел Лука Фрейзе и монахине; она согласно кивнула, но лицо у нее при этом стало белее апостольника.

– Давайте!

Они рывком распахнули дверь, и Лука в сопровождении верного Фрейзе ворвался в мертвецкую, держа оружие наготове. Но не успели они войти, как тут же в ужасе попятились обратно.

Их глазам открылась жуткая картина, более всего напоминавшая сцену в мясной лавке во время разделки очередной туши. Только тут дела обстояли гораздо хуже. Здесь орудовал не мясник, и на разделочном столе лежала не туша животного. Кровавое деяние творили сама госпожа аббатиса, одетая в коричневое рабочее платье и с повязанной шарфом головой, и ее служанка Ишрак в своей обычной черной одежде, прикрытой сверху белым фартуком. Рукава у обеих девушек оказались закатаны до локтей, и их обнаженные руки были по локоть в крови. Обе склонились над телом покойной сестры Августы, которое Ишрак весьма умело вскрывала окровавленным ножом. Тех монахинь, что должны были бодрствовать у гроба, нигде не было видно. Увидев ворвавшихся в мертвецкую Луку и Фрейзе, Изольда и Ишрак буквально застыли на месте; окровавленный нож в руке Ишрак замер над вспоротым животом мертвой монахини. И повсюду была кровь – на белых фартуках, на смертном ложе, на обнаженных руках девушек.

– Отойдите от тела! – ледяным тоном потребовал Лука, хотя душу объял ужас.

Он даже замахнулся своим кинжалом на Ишрак, но та смотрела лишь на свою госпожу, явно ожидая ее команды. Фрейзе грозно воздел в воздух вилы, словно собираясь без малейших колебаний надеть на них молодую мавританку.

– Отойдите от тела, – повторил Лука, – и мы не причиним вам никакого вреда. Оставьте ваше гнусное занятие – с чем бы оно ни было связано. – Он даже посмотреть в ту сторону не мог, не находя слов, чтобы как-то назвать увиденное. – Оставьте и отойдите к стене.

Он услышал за спиной тихие шаги сестры Урсулы и ее приглушенный вскрик – когда она увидела на столе окровавленное тело сестры Августы, разделанное, точно свиная туша в мясницкой.

– Милостивый Боже! – Она пошатнулась, поспешно отошла в сторону, прислонилась к стене, и Лука услышал, что ее выворачивает наизнанку.

– Веревку принеси, – велел ей Фрейзе, не оборачиваясь. – Нет, лучше две. И позови брата Пьетро.

Сестра Урсула, все еще судорожно глотая и пытаясь подавить тошноту, воскликнула:

– Что, именем Господа, вы тут делаете, госпожа аббатиса? Да отвечайте же! Что вы сотворили с нашей сестрой Августой?

– Ступай, – сказал ей Лука. – И постарайся управиться поскорее.

Ему было слышно, как сестра Урсула, выйдя из мертвецкой, бегом помчалась через конюшенный двор к гостевому домику, стуча сандалиями по камням. И, как только она ушла, аббатиса подняла голову, посмотрела Луке прямо в лицо и промолвила:

– Я все это могу объяснить.

Он кивнул, крепче сжимая в руке кинжал. Ему было совершенно ясно, что увиденную ими сцену ничем объяснить невозможно. Эти закатанные по локоть рукава, эти обнаженные руки, покрытые кровью умершей монахини…

– Я считаю, что сестра Августа была отравлена, – сказала Изольда. – Моя подруга – врач, и она…

– Не может быть, – тихо заметил Фрейзе.

– Да, она врач, – настойчиво повторила аббатиса. – И она… то есть мы с ней решили вскрыть труп, чтобы посмотреть, каким ядом отравили эту несчастную.

– Неправда, они вкушали ее плоть! – дрожащим голосом крикнула с порога сестра Урсула. Она уже успела привести с собой бледного брата Пьетро. – Они вкушали ее плоть, как это делается во время дьявольской мессы! Они пожирали тело сестры Августы! Посмотрите, их руки покрыты ее кровью. Они пили ее кровь! Наша аббатиса вместе со своей рабыней-еретичкой переметнулась на сторону Сатаны и отправляет дьявольскую мессу прямо в святой обители!