Путь отцов - Сергей Фудель

Таким образом, по учению одного из величайших Отцов–аскетов, только те, кто находятся в полном монашеском затворе, освобождаются от обязанности исполнения долга любви телесными или материальными услугами. Это те, которых, например, в прежних русских монастырях было, может быть, всего несколько человек. Таким оставлялось величайшее и нужнейшее для всех дело: служение любви «трудом молитвы и скорбью сердца».

«Служение безмолвника — плач пред Богом и ходатайство о своих грехах и немощах, о грехах и немощах всего человечества» (еп. Игнатий Брянчанинов От. 423).

Святые удалялись от страстей не только своих, но и всего мира, чтобы взойти за этот мир на крест молитвы. Бегая заразы общечеловеческого тления, они имели власть и право уходить в свое безмолвие, чтобы в нем отстаивать действительность и непрекращаемость совершенной любви.

«Мы бегаем не людей, которые с нами одного естества, а пороков, ими творимых» (преп. Серафим Д.). «Никого не обличай, не поноси даже и крайне худых, по жизни своей. Распростри одежду свою над падающим и покрой его. Знай, что для этого нам и надобно не выходить из келии, чтобы не знать худых дел человеческих, и тогда, в неведении ума своего, во всех видеть людей святых и добрых» (св. Исаак Сирин ДII — 755).

«Совершенная любовь не разделяет единого естества человеков по различным их нравам, но всегда смотря на оное всех человеков равно любит: добрых любит, как друзей, а недобрых, как врагов, благодетельствуя им, долготерпя, перенося ими применяемое, отнюдь не отплачивая им зла, но даже страдая за них, когда случай востребует, дабы, если возможно, соделать и их себе друзьями; но если и невозможно, она все же отступает от своего расположения к ним, всегда равно являя плоды любви всем человекам. Так и Господь наш и Бог Иисус Христос, являя Свою к нам любовь, пострадал за все человечество» (св. Максим Исповедник ДIII — 187).

«Состояние и закон душ совершенных — непленяемое сердце, совершенная любовь, источник смиренномудрия… Христово волнение… молитвенник о мире как бы насильно преклоняющий Бога на милость… спасатель человеков… подражатель Владыки» (св. Иоанн Лествичник ДII — 501).

«Монах тот, кто от всех отделясь, со всеми состоит в единении»… «Монах тот, кто почитает себя сущим со всеми, и в каждом видит себя самого»… «Блажен инок, который на содевание спасения и преспеяние всех взирает как на свое собственное» (преп. Нил Синайский ДII — 222).

«Святые понуждают себя приносить (покаяние) и о ближних, не могли быть совершенными без действенной любви… Весь мир держится покаянием, когда один от другого промыслительно бывает вспомоществуем (св. Марк–подвижник ДI — 500).

«Возсылаем молитвы за других о тех, кого любим, или о мире всего мира» (св. Иоанн–Кассиан ДII — 134).

«Содержи всегда в уме тягчайшие скорби скорбящих и озлобленных… Признаки достигших совершенства таков: если десятикратно в день проданы они будут на сожжение за любовь к ближним, то не удовлетворятся сим» (св. Исаак Сирин ДII — 648, 679).

«Великий Моисей вопиял к Богу: и ныне, аще убо оставиши им грех, остави; аще же ни, изглади мя из книги твоея (Исх. XXXII, 32). И каждый из святых, таким же объят будучи состраданием, на забывал молиться о людях. Так и мы, если хотим вслед им шествовать, не о себе каждый заботься, но каждый и о других (Флп. II, 4); но и о мире молиться, жалея и сердцем болея о живущих развратной жизнью, об одержимых ересью, об омраченных язычеством, и кратко: творити молитвы и моления за вся человеки (1 Тим. II, 1), как повелено нам от Апостола» (св. Федор Студит Д4_528).

Монах, по завету «отца русского монашества» преп. Феодосия Петерского, это «труждающиеся в бдении и молитвах, молящиеся за весь мир без престани» (ЖМП. 1957, № 2).

«Мир бедствует, и мы все умоляем тебя — сказали ученики Варсонофию Великому, — помолись благости Божией. Усильно молимся и просим тебя: помилуй мир погибающий; покажи и в настоящем (времени) милосердие твое и чудеса от Бога, ибо Ему слава во веки, аминь». Великий старец отвечал: «я нахожусь в плаче и рыдании, видя грядущий на нас гнев, потому что мы делаем все противное Богу… Многие молят человеколюбца Бога о том, чтобы прекратился сей гнев Его на мир, и не никого человеколюбивее Бога, но (при всем том) Он не хочет помиловать нас, ибо сопротивляется сему множество грехов, совершающихся в мире. Есть же три мужа, совершенных пред Богом, которые превзошли меру человечества и получили власть решить и вязать, отпускать грехи и удерживать их. Они–то стоят между губительством и миром, чтобы Господь не вдруг истребил весь мир и, по молитвам их, Он растворяет наказание милостью; им сказано, что гнев сей пребудет на мало время. Итак, молитесь с ними. Молитвы сих трех мужей сливаются во входе горнего жертвенника Отца светов и они сорадуются и свеселятся друг другу на небесах. Когда же взирают на землю, то вместе плачут и проливают слезы и рыдают (ради) (из–за) совершающихся на ней зол, которые воздвигают гнев Божий. Мужи эти суть: Иоанн в Риме, Илия в Коринфе и еще некто в епархии Иерусалимской, и я верую, что они оказывают (миру) великую милость, — по истине оказывают. Аминь. Бог мой да укрепит вас услышать и вместить сие, что для неразумевающих непостижимо» (В ответ 566).

«Сподобившиеся стать чадами Божиими и родиться свыше от Духа Святого… плачут и сетуют о роде человеческом, и молясь за целого Адама, проливают слезы и плачут, воспламеняемые духовной любовью к человечеству» (преп. Макарий Великий ДI — 255, 256).

Вот что делали святые в своем безмолвии. В «Христовом волнении» они над падающим миром «простирали одежду свою и покрывали его», «как бы насильно преклоняя Бога на милость». Мир ограждался любовью святых.

Но не только древние Отцы жили, каждый в своей мере, в этой молитве за мир, которая, как сказал Варсонофий Великий, «восходит к Богу как блистающая молния и как солнечные лучи» (В–86). И в последующих веках, в частности в 18 и 19 веке, еще были их ученики, имена которых иногда совершенно неизвестны. Вот случайный рассказ о русском архимандрите Агапите Нило–Столбенском: «Встревоженные сильной скорбью его при молитве, некоторые с участи просили его открыть им причину таких слез. «Отец ваш, — отвечал он, — или всегда так плачет, или ему еще тяжелее бывает». — О чем же, батюшка? — «О грехах ваших и моих, и всего вверенного мне братства и всего человечества»… «Распаляясь любовью Божией, я желал бы слить весь род человеческий в одной целое, дабы прижать это целое к груди моей и умереть за спасение его» (ПБ 355–356, 352).

«Схимничество — есть посвятить себя на молитву за весь мир» (св. Парфений Киево–Печерский ПБ). «Когда старцу Силуану говорили, что молиться за людей трудно, старец отвечал: «конечно трудно… молиться за людей — это кровь проливать. Но надо молиться… Блаженна душа, любящая брата: в ней ощутимо живет Дух Господень и дает ей мир и радость, и она плачет за весь мир. Вспомнила душа моя любовь Господню, и согрелось сердце и предалась душа моя глубокому плачу, что я столь много оскорбил Господа, любимого Творца моего; но Он грехов моих не помянул; и тогда предалась душа моя глубочайшему и печальному плачу, чтобы помиловал Господь всякую душу и взял в Свое Небесное Царство. И плачет душа моя за весь мир» (ЖМП. 1956, № 1, 2, 3). Мы должны знать, что этот авва — русских монах на Афоне, — умер в 1938 году. В службе утрени Великой субботы есть такая молитва: «О, Троице Боже мой! Отче, Сыне и Душе! — помилуй мир!»

Глава VI. О МОЛИТВЕ

«Видел я пред собою Господа всегда, ибо Он одесную меня, дабы я не поколебался».

(Деян. II, 25)

«Восподражаем отцам нашим, — пишет преп. Никифор, — и подобно им взыщем сущее внутри сердец наших сокровище и, обретши, крепко держать будем, делая и храня» (Д V, 240).

Храни сокровище — страх потерять его, ищет же его прежде всего молитва.

«Всякая добродетель, — говорит преп. Серафим, — Христа ради делаемая, дает блага Духа Святого, но более всего их дает молитва» (С. 45).

«Хотя на себя ненадеяние, упование на Бога и пребывание в подвигах крайне необходимы в духовной нашей брани, но необходимее всех их молитва, потому что ею стяжеваются и полную силу восприемлют и те первые три орудия (на себя ненадеяние, упование на Бога и пребывание в подвигах), как и всякое другое благо. Молитва есть средство для привлечения и длань для приятия всех благодатей, столь обильно изливаемых на нас из неистощимого источника беспредельной к нам любви и благости Божией. В брани духовной ею ты влагаешь бранный меч свой в десницу Божию, да поборает Он за тебя врагов твоих и побеждает их» (преп. Никодим Святогорец Н, 187).

Так относятся к молитве все святые; поэтому когда они говорят о ней не как о частной добродетели, наряду с другими, а именно как о «преемнице благодати», они находят для нее свои величайшие слова.

«Когда душа, упразднившись от всего внешнего, соединится с молитвою, тогда молитва, как пламя некое, окружив ее, как огонь железо, делает ее всю огненною… Блажен, кто еще в жизни сей таким видетися сподобился, и сам свой бренный по естеству образ видит огненным по благодати» (преп. Илия пресвитер, Д V, 378).