«О восьми лукавых духах» и другие аскетические творения - Преподобный Нил Синайский (Анкирский)

Преподобный Нил Синайский (Анкирский)

«О восьми лукавых духах» и другие аскетические творения

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви ИС 13-220-1729

Публикуется по: Творения преподобного отца нашего Нила, подвижника Синайского. Ч. 1–2. М., 1858 (Творения святых отцев, в русском переводе, издаваемые при Московской духовной академии; т. 31–32). С. 201–222, 246–256,197-232.

Предисловие

Преп. Нил Анкирский, также именуемый Нилом Синайским и Нилом Постником, – великий подвижник, святой отец Церкви IV–V веков, столь известный, что его именем еще в древности стали подписывать даже не принадлежавшие ему произведения. Память Нила Синайского в Православной Церкви празднуется 12/25 ноября.

Сведения о преп. Ниле весьма отрывочны, поэтому некоторые ученые даже выдвигали гипотезы о том, что преп. Нилов было два: один – автор во многом биографического «Сказания об избиении монахов на горе Синайской и о пленении Феодула, сына Нилова», а другой – автор большого корпуса писем, а также трактатов о монашеской жизни и комментария на Песнь песней. Именно второму Нилу и были впоследствии приписаны сочинения, написанные несколько ранее Евагрием Понтийским[1]. Впрочем, вопрос о справедливости подобных предположений остается до конца не решенным, а потому на основании древних церковных свидетельств и сохранившихся творений под именем преп. Нила мы вкратце опишем жизненный путь этого святого отца как одной исторической личности.

Византийский историк Георгий Амартол в своей «Хронике» в середине IX века причисляет преп. Нила к числу учеников свт. Иоанна Златоуста (355–407), архиепископа Константинопольского, наряду со святыми Проклом Константинопольским, Палладием Елленопольским, Марком Подвижником и Исидором Пелусиотом[2]. Свидетельствуют об этом святом отце и некоторые другие исторические источники: Константинопольский синаксарь, историки Георгий Кедрин и Никифор Каллист. Как видно из писем самого преп. Нила, до конца своих дней он глубоко почитал память своего учителя Иоанна Златоуста и в одном из писем даже отказывает в молитвах о столице самому императору Аркадию, считая произошедшие с городом бедствия следствием несправедливого судилища над Златоустом.

Некоторые современные историки считают, что преп. Нил назван Анкирским, потому что родился, вырос и провел подвижническую жизнь в Анкире – в Малой Азии. Впрочем, можно сказать и так: Нил родился и вырос в Анкире, а затем удалился в Синайскую пустыню[3], потому и именуется Синайским.

Преп. Нил родился в богатой семье где-то в 340–350 году. Получив прекрасное образование, стал епархом или префектом столицы – Константинополя. Монашество принял около 390 года, а скончался приблизительно в 430 году. «В миру святой Нил был женат и имел двух сыновей, но стремление к уединению и подвижнической жизни все больше и больше возрастало в его боголюбивой душе. Оно заставило Нила оставить высокую должность префекта и семейную жизнь», что, впрочем, произошло не без тяжелой внутренней борьбы. С одним из своих сыновей, Феодулом, он отправляется на Синай. Жена же преп. Нила удалилась в один из египетских монастырей»[4].

По словам священномученика Серафима (Звездинского), жизнь синайских «монахов-от-шельников рисуется у преп. Нила возвышенными, идеальными чертами. Отшельники обитали на Синайском полуострове, полном самых священных воспоминаний. Здесь некогда возгорелся чудесный огонь купины, привлекший своей необычайностью Боговидца Моисея; здесь этот великий муж при трубных звуках, среди блеска молнии и раскатов грома созерцал Иегову, внимая Его Божественным предначертаниям (Исх. 3:19). Сюда некогда от злых козней Иезавели пришел великий пророк Израильский, вдохновенный Илия… где в гласе хлада тонка пророк узрел Бога (3 Цар. 19). Живя в стране этих двух великих ветхозаветных подвижников, отшельники подражали и их добродетелям, поучаясь их некичливости. В тихом безмолвии, вдали от всякого мятежа они работали над самими собой, очищали свою душу, дабы соделать ее способной входить в содружество с горним миром, возвести ее на степень постоянного созерцания Божества… Духовная, внутренняя красота отшельников всецело отражалась и на их внешнем быте, который был копией жизни внутренней. Нужно заметить, что отшельники жили двоякого рода жизнью. Подземелья и пещеры служили жилищем для одних, построенные хижины для других… Но и при жизни в хижинах во всей своей силе сохранялся основной принцип отшельничества: строгая обособленность друг от друга, полнейшее уединение. Отшельнические хижины располагались одна от другой на расстоянии 20 стадий (около 3 Vi верст и более)… Трогательную картину должны были представлять собой общие собрания отшельников в воскресные дни, когда все они из своих хижин и пещер стекались в одну церковь, приобщались здесь Божественных Таин, услаждая здесь друг друга упражнением в приличных беседах, умащая один другого нравственными советами. Кроме того, отшельники участвовали вместе в ночных бдениях, которые у них отличались большой продолжительностью и заканчивались уже к глубокому утру»[5].

Около 410 года на монашеское поселение напали варвары. Убив некоторых братьев, других они пленили и, отведя к себе, готовились принести в жертву языческим богам или продать. Среди пленников оказался сын преп. Нила Феодул. Оставшийся на свободе преп. Нил делал все, чтобы спасти сына, и Господь внял его горячим молитвам: не дал варварам возможности убить Феодула, принеся его в жертву, – он был продан в рабство, затем выкуплен христианским епископом и в конце концов найден преп. Нилом. Выкупивший Феодула епископ рукоположил отца и сына в священный сан и отпустил с миром обратно в пустыню к монахам, где преп. Нил продолжил свои подвиги.

После кончины преп. Нила его тело император Юстин Младший (правл. 565–578) перенес в Константинополь в храм Святых Апостолов, откуда впоследствии останки святого отца были перевезены на Афон[6]. Уже участники VII Вселенского Собора упоминали о преп. Ниле как о «святом и славном отце».

Среди произведений Нила Анкирского исследователи выделяют три группы: подлинные; те, которые можно приписать Нилу Анкирскому с долей сомнения; лишь надписанные его именем, но не принадлежащие ему. Творения преп. Нила сохранились на греческом, сирийском и других языках. Большая часть творений на греческом языке была издана в XIX веке в «Патрологии» Миня. На русском языке эти произведения появились в серии «Творения святых отцов в русском переводе»[7], а некоторые были переведены свт. Феофаном

Затворником и напечатаны в «Добротолюбии». Для предлагаемого читателю издания взяты следующие творения.

«О восьми лукавых духах» (более точный перевод: «О восьми духах лукавства», «О восьми духах злобы») – трактат, имеющий своим предметом различение восьми главных греховных страстей или тяжких грехов: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость. В IV веке идея восьми главных грехов была распространена в монашеской письменности. Об этих грехах писали свои трактаты преп. Иоанн Кассиан Римлянин и Евагрий Понтийский. Эти грехи «были названы главными грехами не только потому, что они тяжкие, но и потому, что они способствуют росту прочих грехов»[8]. Особо стоит отметить категорический запрет преп. Нила на близкое общение лиц монашеского звания с лицами противоположного пола (главы 3–7), так как это ведет к мысленным и нравственным падениям и, следовательно, к духовному «регрессу» монашествующих.

Произведение «О том, что пребывающие в безмолвии в пустынях преимуществуют пред живущими в городах, хотя многие из неопытных противного сему мнения» посвящено безмолвию (исихии) как неотъемлемому элементу идеала истинной монашеской жизни. Здесь преп. Нил защищает идеал исихастского монашества от упреков в бесполезности и «неэффективности» со стороны предпочитающих монашескую жизнь в городских монастырях, в миру и дает прочное аскетическое обоснование своей позиции. По словам прот. Георгия Флоровского, «преп. Нил писал в эпоху монашеского упадка. В его творениях резко звучит обличительный мотив… Нил прежде всего напоминает о смысле и безусловности монашеского отречения. Это есть выход из городской, “политической” жизни. Это есть евангельская “беззаботность”, в надежде на милость и щедрость Божию – отказ и забвение о житейских заботах»[9]. Преп. Нил красноречиво возражает поборникам служения монахов в миру: «И почему иные почитают наиболее достойными тех, которые полезны для других, нежели тех, которые в добродетели полезны для себя? Мне кажется, что они непременно похвалят того, у кого горит дом и все имущество в доме объято пламенем, а он, послушавшись убеждения друзей, идет с ними для сватовства или для предстательствования [за кого-то], потому что потребность друзей признал более достойною предпочтения, нежели прекращение пожара в доме; и в таком случае окажут уважение тому, кого рассуждающие здраво должны заподозрить в умоповреждении и безумии». Тем самым преп. Нил побуждает не увлекаться монашествующих мнимым человеколюбием (как сейчас говорится, «социальным служением»), в ущерб душе отвлекающим ум от собственного спасения и подающим поводы ко греху. А такое спасение лучше всего, по его мнению, обретается как раз посредством безмолвия и удаления от мирского многолюдства, в чем и состоял древний монашеский идеал. «Жизнь в пустыне ведет к нераздельному единению с Богом, так как защищает от опасностей, происходящих от мира»[10]. Евангельским подтверждением предпочтительности безмолвия считается предпочтение Господом Марии перед Марфой. Оба вышеупомянутых произведения исследователь И. Кастен относит к числу подлинных творений преп. Нила Анкирского.