Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов - Джаспер Ффорде

Агенты замолчали. Я поняла, что этот спор у них вечен.

– Итак, единственным путем для поступательного развития, – продолжил словомагистр, – является полная перестройка операционной системы. В результате перехода на тридцатидвухсюжетную базу появится куда больше идей, чем мы в силах применить. Книгомирье не знало такого прорыва со дня изобретения наборного шрифта!

– Я всегда была сторонницей новых технологий, мистер Либрис, – искренне сказала леди Кэвендиш, – но разве популярность книг не является объективным показателем работы системы?

– Это зависит от того смысла, который вы вкладываете в понятие «популярность». Только тридцать процентов потусторонников читают книги регулярно, а при помощи СуперСлова™ мы намерены радикально изменить эту ситуацию. Но я забежал вперед. Обилие новых идей лишь половина дела. Позвольте мне рассказать, какие еще преимущества дает новая система.

Он достал следующий лист. На сей раз заголовок гласил: «Улучшенные характеристики».

– Во-первых, СуперСлово™ полностью совместима со всей существующей прозой, драматургией и поэзией. Более того, книги, написанные при помощи этой системы, будут снабжены всевозможными бонусами.

– Интересно, – медленно произнес Брэдшоу, – как вы намерены улучшить книгу?

– Позвольте привести пример, – с энтузиазмом сказал Либрис. – В книгах, которые известны сейчас, диалог надо приписывать конкретным персонажам, поскольку иначе читатель не поймет, кто что сказал. При описании разговора многих людей задача многократно усложняется: очень легко увязнуть в «сказал Джордж», «ответил Майкл», «добавил Пол» и так далее. С помощью Улучшенных Речевых Характеристик™ СуперСлова™ читатель без труда поймет, кто говорит, будучи при этом избавлен от утомительных речевых указателей. К тому же к СуперСлову™ будет прилагаться СиноПлюс™, который предоставит читателю сжатый конспект на случай, если тот запутается или оставит книгу на несколько месяцев, не дочитав. Есть и другие опции – БыстроЧит™, СветоТекст™ и три музыкальные дорожки.

– А как читатель сумеет задействовать эти функции? – поинтересовалась леди Кэвендиш.

– Сразу же за фронтисписом будут находиться три страницы для выбора опций.

– Срабатывающие от прикосновения? – уточнила я.

– Нет, – восторженно отозвался Либрис, – от прочтения! Слова знают, когда их читают. На этих страницах также можно будет выбрать СловоВерт™, который приспосабливает словарь к читателю: никаких заумных слов или, если вы как раз любите заумные слова, повышение словарной заковыристости.

Воцарилось молчание. Все переваривали сказанное.

– Но, возвращаясь к вашему замечанию, леди Кэвендиш, могу сказать следующее: многие не читают именно потому, что чтение им кажется скучным и медленным. На сегодняшний день максимальная скорость вымыслопередачи составляет около шести слов в секунду. При помощи СуперСлова™ мы сможем увеличить скорость ввода в четыре раза, и это очень понравится современному читателю.

– А теперь карты на стол, Либрис, – громко сказал Брэдшоу. – Технология – это прекрасно, но если она не является абсолютно правильной, то может обернуться величайшим провалом.

– Вам и прежняя навигационная система не нравилась, командор, – ответил Либрис, – но никогда книжная навигация не была проще!

Они уставились друг на друга, пока тишину не разорвало громкое рыганье. Это был Фальстаф.

– В свое время, – произнес он, с большим усилием вставая на ноги, – я повидал немало и хорошего, и дурного. Я был свидетелем Великого чередования гласных и с теплотой в душе вспоминаю славные деньки, когда каламбуры, толстяки и чужестранцы были смешнее всего. Я видел возвышение романа и падение эпической поэмы, я помню те времена, когда на шесть пенсов можно было упиться до белой горячки, обожраться до смерти, и при этом в кармане оставалась еще мелочь на шлюх. Я помню времена, когда можно было отдать концы от воды и ожить от хмельного, я помню…

– Вы к чему это ведете? – с опаской спросил Либрис.

– А! – ответил Фальстаф, пытаясь припомнить, что он хотел сказать. – О да. Я видел это хваленое усовершенствование – четвертую версию в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году. «Навеки изменит наше чтение» – так говорил Совет жанров. И что получили? Великий Абзац. Почти все произведения Еврипида, Эсхила и Софокла исчезли с концами, и мы создали граммазитов.

– Не доказано, что именно четвертая версия привела к появлению граммазитов, сэр Джон…

– Да ладно, Либрис, у вас что, мозги усохли? Я же был там. Я видел. Я – знаю.

Либрис воздел руки.

– Я пришел сюда не спорить, сэр Джон. Я просто излагаю факты. В любом случае граммазиты несовместимы с СуперСловом™. Текст будет запечатан – им просто нечего станет есть.

– Ну, надейтесь-надейтесь, сэр.

– Мы это знаем, – твердо ответил Либрис и добавил уже медленнее: – Послушайте, КНИГА 4 действительно была большой ошибкой, и мы откровенно в этом признаемся, именно потому мы так долго разрабатывали и жестко тестировали СуперСлово™. Она не ради рекламы называется высшечитабельной. – Он на мгновение умолк. – Она неизбежна, леди и джентльмены, – так что привыкайте.

Он ожидал очередных нападок со стороны Фальстафа, но старый приятель короля Хэла сел и печально покачал головой. Больше никто ничего не сказал.

[48]

Либрис отступил на шаг и посмотрел на Глашатая, который позвонил в колокольчик.

– Ну-с, спасибо, что выслушали словомагистра Либриса, и я, со своей стороны, хотел бы поблагодарить его за то, что он пришел к нам и обо всем рассказал.

Он начал аплодировать, и мы присоединились – за заметным исключением Фальстафа и Брэдшоу.

– Презентационные буклеты вскоре доставят, – сказал Глашатай. – Через десять минут получите личные задания. И помните: осторожность и еще раз осторожность. Все. Заседание закрыто.

И он снова позвонил в колокольчик.

Либрис спустился с кафедры и затерялся в толпе прежде, чем Брэдшоу успел его еще о чем-нибудь спросить. Мисс Хэвишем положила руку командору на плечо. Брэдшоу был единственным мужчиной, к которому мисс Хэвишем питала хоть какие-то дружеские чувства. Наверное, это было следствием долгого сотрудничества по работе.

– Я уже слишком стар для таких игр, малышка, – прошептал он.

– Я тоже, Траффорд. Но кто будет учить молодежь?

Она кивнула в мою сторону. Меня уже десять лет как не относили к категории молодежи.

– Устал я, Эстелла, – грустно сказал Брэдшоу. – Хватит с меня новых технологий. Я возвращаюсь в свою книгу. По крайней мере, не придется терпеть всю эту чушь в «Брэдшоу из Конго». Прощай, старушка.