Мелодия все звучит - Мэри Кларк

49

Адвокатская контора Дерека Лэндри размещалась в новом небоскребе к востоку от Таймс-сквер. Дерек согласился на требование Сильвии встретиться пораньше, хотя для этого ему пришлось перекраивать свое расписание, как он указал.

«Это означает, что он увеличит сумму своего гонорара», – подумала она.

Адвокатская контора занимала три этажа здания. Приемная размещалась на сороковом этаже. Помещение было большим, с удобными кожаными диванами и креслами. На кофейном столике лежала аккуратная стопка газет. «Интересно, кто утруждает себя их прочтением?» – подумала Сильвия. Стены, окрашенные светло-серой краской, составляли приятный контраст с глубокими темно-серыми тонами ковролина.

Молодая женщина, сидящая за столом, приветствовала Сильвию улыбкой, полной кроткого достоинства.

– Мистер Лэндри ожидает вас. Я попрошу кого-нибудь проводить вас в его кабинет.

Мгновенно рядом с Сильвией возник молодой человек, похожий на недавнего выпускника юридического колледжа, провел ее в частный лифт, и они поднялись на два этажа выше, где размещались кабинеты руководства.

Молодой человек проводил графиню по коридору в зал совещаний, где стоял длинный стол, по боковым сторонам от которого стояли по четыре кресла с каждой стороны, и еще по одному – с торцевых сторон.

Сильвия уронила свою шубу из меха черного соболя на стул рядом с собой. Появилась еще одна женщина – лет пятидесяти или около того, – одетая в консервативный темно-синий пиджак и брюки в тон ему. Она предложила Сильвии на выбор кофе, чай или воду.

– Просто воду, – сказала Сильвия: у нее неожиданно пересохло во рту.

Несколько минут спустя в дверях появился Дерек Лэндри и мгновенно оказался рядом с Сильвией, взяв ее за руку.

– Моя дорогая графиня, как приятно видеть вас снова. Кажется, мы раньше встречались с вами на нескольких благотворительных мероприятиях.

Дерек был высок и очень широк в кости. Он уже начал лысеть, но лицо у него осталось почти по-младенчески пухлым. Глаза были светло-зеленые, и временами казались серыми. Он говорил теплым доброжелательным тоном, но Сильвия знала, что у него сложилась репутация адвоката, который всегда получает от клиентов то, что хочет.

За ночь Сильвия тщательно отрепетировала свое выступление.

– Дерек, вы знаете, что такое «стокгольмский синдром»?

– Конечно. – Тон у него был уклончивый.

– Позвольте мне объяснить кое-что. В течение восьми лет до исчезновения Паркера Беннета мы с ним были очень близкими друзьями.

– Понимаю.

– Когда он скрылся от глаз людских, я в ужасе узнала, каким лживым и преступным человеком он был. Это совершенно не тот человек, которого я любила, – тихо произнесла Сильвия. – Как и многие, я полагала, что Паркер мертв. Я не могла представить его за решеткой. – Она чуть отвернулась и заморгала глазами, делая вид, что пытается бороться со слезами. Потом со вздохом снова повернулась к адвокату. – Вы можете вообразить мое потрясение и ужас, когда он позвонил мне.

– Вам позвонил Паркер Беннет? – В голосе Дерека прозвучало недоверие.

– Да. Он сказал мне, что живет под фальшивым именем, и предупредил меня, что не потерпит разрыва наших отношений. Он сказал, что я не должна больше быть ни с кем другим. Он уверял, что будет продолжать посылать мне деньги и подарки, и я обязана принимать их. В последний раз, когда он ночевал у меня, перед самым своим исчезновением, он оставил на моем прикроватном столике телефон с запиской: «Держи заряженным».

– Вы когда-нибудь рассказывали об этом следствию? – спросил Дерек.

– Нет, никогда.

– Почему?

– Потому что я была в смятении. Я не знала, что делать.

– Вы держали телефон заряженным?

– Да, я сделала как он велел.

– Значит, вы хотите мне сказать, что в течение этих двух лет Паркер Беннет поддерживал с вами контакт? – допытывался Дерек.

– Да.

– И посылал вам деньги и подарки?

– Да.

– Я не вполне уверен, что смогу вам быть полезен, графиня, – светским тоном сообщил Дерек.

– Вы не понимаете, как страшно мне было все эти два года! Паркер предупредил меня, чтобы я больше ни с кем не смела встречаться. Он угрожал убить меня. Каждую минуту, проведенную за пределами своей квартиры, я чувствовала себя так, как будто мне грозит смертельная опасность.

Голос Сильвии дрожал.

– Что вы хотите от меня, графиня?

– Я хочу, чтобы вы от моего имени заключили сделку с ФБР. Я могу сообщить им новое имя Паркера Беннета, номер сотового телефона и место проживания. Взамен я хочу вознаграждение в два миллиона долларов и гарантию как анонимности, так и полной судебной неприкосновенности. Я больше не могу жить так. – Из голоса ее исчезла дрожь, в нем прорезалась сталь.

– Это довольно высокие требования, графиня, – заметил Лэндри. – Вы жили на деньги, которые он украл, и скрывали его местонахождение и поддельное имя.

– Но у меня всегда было ощущение, что меня выцеливает снайпер, – сердито отозвалась она.

– Конечно, это делает переговоры весьма сложными. Всегда есть шанс, что ФБР куда ближе к обнаружению Паркера Беннета, чем мы полагаем. Если они действительно найдут его, вполне возможно, что в своих признаниях он упомянет о вашем соучастии.

– Я понимаю это, – сказала Сильвия. – Вот поэтому мне нужно, чтобы все было сделано немедленно.

– И вы по-прежнему хотите потребовать денежное вознаграждение?

– Я полагаю, что ваш гонорар будет очень высоким, Дерек, – ответила она. – У меня же мало денег. Мне нужна уверенность в том, что я смогу заплатить вам.

– Это весьма любезно с вашей стороны, графиня, – заметил Дерек ровным тоном. Но Сильвия, которая всегда различала малейшую нотку сарказма в тоне собеседника, расслышала эту нотку и сейчас.

– Дерек, у вас репутация юриста, который успешно добивается для своих клиентов наиболее благоприятного исхода дела – должна добавить, иногда нечестными методами, но именно поэтому я здесь. Мы поняли друг друга?

Дерек Лэндри улыбнулся.

– Мы идеально поняли друг друга, графиня. Я подготовлю контракт. Мой аванс – двести тысяч долларов.

50

Рейнджер сидел в гостиной доктора Шона Каннингема. Шон позвонил ему и сказал, что устраивает собрание для нескольких жертв мошенничества – что-то вроде группы поддержки. «Это каждому дает возможность быть услышанным».

Последнее, чего хотел Рейнджер, – это приходить в дом Каннингема и обмениваться горестными историями с другими людьми. Его интересовала только собственная история, однако он чувствовал, что доктор Каннингем беспокоится о нем.

«Если б он знал, – думал Рейнджер. – Если б он только знал…»

Коул не хотел, чтобы Шон получил малейший намек на то, что он планирует. «Шон был психиатром. Он может упечь меня в психушку, – думал Рейнджер. – Он может сказать, что я опасен для общества». Коул читал про такие случаи.

«Я не опасен для общества, – думал он. – Только для нескольких людей, которые этого заслуживают».

Рейнджер слушал, как говорят другие. Муж и жена, которым было уже хорошо за восемьдесят, рассказали, что им пришлось переехать в дом к своему сыну после того, как они потеряли все. Жена повествовала:

– Я всегда хорошо ладила со своей невесткой. Но сейчас все иначе. Мы с мужем оба глуховаты и всегда включаем телевизор очень громко. Иногда сын с женой уходят погулять поздно вечером только для того, чтобы отдохнуть от нас. Мы ничего не можем сделать. – Ее голос дрогнул. – Совсем ничего не можем.

«По крайней мере, вы есть друг у друга», – горько думал Рейнджер.

Это напомнило ему о том, как они с Джуди пришли в офис Паркера Беннета. Удобные кресла, совершенно никакой казенщины. Паркер попросил секретаршу принести им кофе и кексы на подносе. За кофе они слушали, как Паркер разливается соловьем – мол, он проводит брокерские операции для людей, которые сами не ориентируются в финансовом мире. Он проследит за тем, чтобы им была гарантирована достойная старость, куда более достойная, чем могут обеспечить их сбережения, если положить их в банк под скромные один-два процента.

Рейнджер вспоминал, как Джуди признательно улыбалась Паркеру, польщенная тем, что он избрал их в качестве клиентов. Она осмелилась дать волю мечтам о будущем, полном комфорта и уверенности в завтрашнем дне, и, может быть, даже небольшой роскоши.

«После того, как мы подписали с ним договор, мы вкладывали в его фонд все больше и больше сбережений. Мы экономили на всем, откладывали каждый цент, чтобы отдать ему побольше денег. Маленькая жертва сейчас ради чудесной награды в будущем – вот во что мы верили. Он заверял нас, что так и будет».

Голоса зазвучали снова. Иногда они успокаивали, иногда ужасали. Рейнджер вспомнил, как впервые услышал их, еще подростком. Временами они кричали на него, словно яростные бестии из ада. Потом в его жизнь пришла Джуди. Его возлюбленная Джуди. Голоса стали отдаляться, потом замолкли совсем. Он думал, что они ушли навсегда, но теперь они вернулись. Рейнджер гадал, как отреагировал бы доктор Каннингем, если б узнал, что у Коула дома лежит заряженный револьвер?