Чужая. На пороге соблазна - Анастасия Тьюдор

что перед глазами все поплыло. Ярость в его голосе больно ударила по ушам. — Кто я для тебя, Резкая? Игрушка? Богатый мальчик на побегушках? Хватит строить из себя недотрогу и набивать цену!

Кажется, я перестала слышать его. Тело напряглось в ответ на агрессию, рука взметнулась вверх, пальцы сами сжались в кулак, который тут же впечатался в подбородок Авдеева.

От неожиданности он выпустил меня и сделал шаг назад, двигая челюстью. Вряд ли я сделала ему больно, удар получился не сильным. Но гнев, вспыхнувший в его глазах, заставил меня судорожно сглотнуть и сжаться от испуга еще больше, потому что я впервые видела своего парня таким.

— Дима, — тихо проговорила, всматриваясь в окаменевшее лицо с красным пятном от моего кулака, — сейчас я еду домой. А завтра, когда мы оба остынем, поговорим. Окей?

— О чем поговорим? О твоих тараканах, не подпускающих меня ближе? О том, что мы уже много месяцев топчемся на одном месте?

— Обо всем, — спокойно согласилась я, приняв решение не спорить. Плевать, что он сейчас наговорит, мне важнее выбраться из этой квартиры. Сделав пару глубоких вдохов, я осознала, что не воспринимаю Авдеева в качестве угрозы. Дима не из тех, кто станет насиловать девушку, и то, что происходило сейчас между нами, больше смахивало на банальный псих. От этого мне не стало легче, конечно. Но надежда на то, что конфликт может разрешиться мирно, помогала чуть прояснить мысли. — Мы поговорим обо всем, что тебя волнует. Но для начала нам обоим нужно успокоиться.

Дима заглянул мне в глаза и кивнул, чуть развернувшись, освобождая проход. Я тут же вылетела из ванной и бросилась в прихожую. Не стала тратить время на то, чтобы обуться, просто подцепила туфли, схватила сумку и выскочила на лестничную площадку.

Дверь с грохотом захлопнулась.

Глава 20. Никита

Два года назад.

— … ее батя пригнал в универ и полчаса благим матом орал. Сперва на преподшу за то, что та посмела выставить его дочурку с лекции за топик. Потом на завкафедры и декана. Типа они расслабились и берегов не видят. Благо деканша батю Листвиной кое-как стопнула и успокоила.

— Ну а дальше что?

— Что-что? Ты Листву не знаешь, что ли? Она, если закусилась с кем-то, хрен забудет и на тормозах спустит. А тут ещё батя за топ отмазал. Значит, что? Значит, права. А раз права, то вешайтесь за наезды без повода. В аудиторию вернулась, у Роевой ножнички маникюрные взяла и на глазах у всей группы себе юбку по самую задницу откромсала. Типа у нее такой стиль и не ебет. Прикинь, как у Изольды подгорело!

Усмехнувшись подслушанному разговору, я толкнул Димона в плечо и поинтересовался:

— Дымыч, ты случайно Листвину не знаешь?

— Алёнку, что ли? — уточнил он и, покрутив головой, показал на девушку в центре танцпола. — Рыженькую видишь? Она. Факультет международных отношений, второй курс. Дикая просто пиздец. А с чего ты про нее спрашиваешь?

— Просто интересно, — протянул я, наблюдая за танцующей с растущим, как на дрожжах, интересом. — Дикие при правильном подходе сами не замечают, как начинают мурлыкать.

— Листвина и мурлыкать?! — переспросил Димон и после моего утвердительного кивка зашелся смехом: — Никитос, ты бы поаккуратнее с такими заявлениями. Особенно про Алёнку. Мурлыкать она будет. Ну да, — кивнул Дымыч и вновь закрутил башкой, высматривая официанта. — Мне не веришь, у Лаптя спроси. Он тоже решил мачо включить с Алёнкой. В итоге познакомил свою рожу с ее ногтями. Давай лучше повторим по текиле и к первокурсницам подкатим? Там есть, с кем позажигать без угрозы огрести.

— Не интересно, — отмахнулся я, поднимаясь с диванчика и протягивая другу сжатый кулак. — Отбей, Дымыч. Первокурсницы никуда не денутся, а с рыженькой, особенно с дикой, можно и покусаться.

— Кто кого ещё покусает, — рассмеялся Димон. Отвлекся на официанта — сделать заказ — и уже вдогонку мне выкрикнул: — Суицидник, у меня пластырей нет. Одумайся и вернись!

— Ссыкло, — хмыкнул я, направляясь на танцпол. Остановился напротив танцующей девушки и произнес, привлекая ее внимание: — Алёна Листвина? Полиция нравов. Вы обвиняетесь в превышении полномочий, указанных в пункте пятнадцать кодекса о дикости.

— Ух, какой подкат! — рассмеялась она, продолжая извиваться под грохочущую басами музыку. — Я должна растаять от твоей решительности?

— А ты мороженое, чтобы таять?

— Лизни и узнаешь, — ответила Листвина с вызовом и после того, как я наклонился к ней и провел кончиком языка от ключицы до мочки уха, выгнула бровь: — Ну как? Похоже на мороженое?

— Не распробовал, но вкус мне нравится.

— Намекаешь на продолжение?

— Говорю прямым текстом. Никита, — представился я. Сверкнул корочками студенческого и напомнил: — Пункт пятнадцать кодекса о дикости, Алёна. Не вынуждай меня добавлять сопротивление при аресте.

— Поменьше самоуверенности, Никита, — закатила она глаза. — Подкат неплохой, но не цепляет. Придумай что-нибудь пооригинальнее полиции нравов и, может быть, я захочу пообщаться с тобой.

Улыбаясь понятному нам обоим подтексту этого «может быть», Алёна снисходительно похлопала меня по щеке и жестом обозначила, куда мне стоит свалить. Правда, я не собирался так легко сдаваться.

Вздохнув, вроде как соглашаясь с услышанным, а затем, глянув в сторону Дымыча, я поинтересовался:

— Слушай, может, отойдем к столикам, и я ещё раз лизну тебя, чтобы Димон не съехал, что он ничего не видел?

— Что?! — изумлённо протянула Листвина.

В одно мгновение высокомерная улыбка исчезла с ее лица. А после того, как девушка стрельнула взглядом мне за спину и увидела Дымыча, предупреждение друга перестало казаться мне шуткой — Алёна хватанула воздух и прошипела разъяренной кошкой:

— Вы с Авдеевым на меня поспорили, что ли?! Жить надоело, мудаки конченые, или бессмертия отхлебнули?

Задыхаясь от злости, она замахнулась, чтобы влепить мне пощечину. Однако я перехватил занесенную для удара ладонь и застопорил порыв девушки негромким вопросом:

— Такой вариант подката тебя тоже не цепляет?

Несколько секунд во взгляде Листвиной не было ничего кроме ненависти. После брови девушки поползли вверх, а в глазах появились сменяющие друг друга эмоции. Удивление, растерянность и интерес. Недоверие и снова интерес. Который я решил закрепить бредовым предложением.

— Давай, я отойду и попробую сразу начать со спора? — спросил я с наивной улыбкой идиота на губах и, услышав в ответ звонкий смех, добавил в голос нотку сомнения: — Что ударит сильнее по твоей гордости? Пара баксов за проигрыш, или лучше не рисковать и поднять ставки до сотки?

— Ты вообще неадекват? — хохоча в голос, Алёна хлопнула меня ладошкой по груди и замотала головой. — Нет, ты хуже неадеквата. Ты псих!