Опция номер (СИ) - "FlatWhite"

Да и если тебя заставляют ставить клятву-подпись пламенем, желание нарушать его стремительно исчезает.

— Тогда сейчас скину тебе его график работы, адрес, номер телефона, копию паспорта и водительских прав. А вечером поищу информацию о связанных с ним людях и причинах для пристального внимания Вендиче. Если найду, дам тебе знать.

Мобильный телефон Хаято пиликает, оповещая о новых сообщениях, и Хаято благодарно кивает отправителю.

— Есть что-то ещё? — выдыхает в чашку Шоичи. — Блин, ну, как всегда.

Он снимает запотевшие от пара очки и протирает их краем школьной рубашки.

— Нет. — Хаято больше ничего не приходит в голову. — Зря тебя выдернул. Мы могли и по телефону всё это сделать.

— Ничего, если бы мне было совсем не с руки сюда завернуть, я бы так и сказал. — Он закрывает ноутбук и отодвигает его в сторону. — Зато поем не дома.

— Только я уже пойду. — Хаято придвигает к Шоичи оставшуюся половину порции окономияки и кладёт рядом деньги. — Будем на связи.

— Угум.

Он выходит из кафе, оставив Ирие есть в одиночестве, зато в голове постепенно появлялся план действий. Фотография из больницы сделана сегодня, значит, врач должен быть на дежурстве. Хаято сверяется с графиком — рабочий день заканчивается через двадцать минут. Идеально.

Хаято заходит в ближайший цветочный магазин и просит дать нейтральный букет без всяких подтекстов и намёков на языке цветов. После непродолжительных споров, что безликих и ничего не значащих цветов не бывает, он таки соглашается на посыл «в благодарность».

— Заворачивайте.

Согласно статьям, Чиюки двадцать один год, поэтому он берёт такое же количество фиолетовых колокольчиков. Букет декорируют голубой атласной лентой, и Хаято спешит вылететь из магазина — подготовка уже съедала больше времени, чем он рассчитывал.

Он ловит мужчину на первом же перекрёстке, который встречается по пути от больницы к его дому. Спасибо Шоичи за вовремя подкинутый адрес.

— Сэнсей. — Хаято преграждает ему дорогу и изображает на лице сомнение. — Я не ошибаюсь, это ведь вы лечите Чиюки-сан?

Врач останавливается и сканирует его взглядом:

— Вы её друг?

Ему немного за сорок. Темноволосый, худощавый и высокий японец, гладко выбрит — он казался совсем обычным, но Хаято не спутал бы его ни с кем другим из-за родимого пятна над левой бровью. Оно было светлым, зато размером с большой палец руки.

— К сожалению, нет… Скорее фанат, но я искренне благодарен вам за то, что вы делаете.

Профессия девушки давала много преимуществ. За врачом можно следить, не беспокоясь о конспирации и подозрениях. Пусть думают, он ошалелый фанатик, который беспокоится за кумира и потому караулит под окнами больницы.

— Все очень ждут её возвращения. — Улыбнувшись, Хаято протягивает букет. — Пожалуйста, возьмите.

Лицо доктора искажается в глумливой насмешке:

— Мне нравится твоя версия. Хорошая попытка, Гокудера-кун.

Уверенность Хаято даёт трещину. Ему не пришло в голову, что они могут быть знакомы в этом мире. Слишком поспешил, не дождавшись информации от Шоичи?

— Меня предупредили, что ты придёшь. — Он выхватывает букет из всё ещё протянутых к нему рук. — Но я не думал, что ждать придётся так долго. В любом случае рад встрече.

Хаято засовывает опустевшую ладонь во внутренний карман пиджака, где лежит нож и шашка динамита, но доставать их посреди оживлённой улицы не спешит.

— Кто предупредил?

— Наш знакомый. Тот, который берёт у меня уроки, а потом тренируется на ком попало. — Японец мнёт пальцами несколько головок колокольчиков. — Ты пришёл благодарить, но не за девушку, верно?

Хаято мысленно материт Бьякурана и делает шаг назад. Если кидать динамит, надо приготовиться к прыжку подальше от противника.

— Я приму её, но не в форме слов или цветов. Ты готов идти на диалог?

— Если он мне не понравится, я тут же его закончу, — сквозь зубы цедит Хаято.

— Решать тебе. — Мужчина стоит спокойно и не проявляет никаких попыток физически удержать его или как-либо навредить. Из них двоих бойцом был не он. — Можем вернуться обратно на аллею у больницы и побеседовать на лавочке. Ты ведь не захочешь стать моим гостем?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он получает красноречивый ответ, когда Хаято, не сводя настороженный взгляд, боком начинает двигаться в сторону аллеи.

— Смотри под ноги, — насмешливо кидают ему.

— Заткнись.

Неудачное начало операции. Определённо.

========== Часть 3.3 — Манипуляция ==========

Навязчивый шум дороги долетал сквозь ровный ряд пышных ветвистых вязов и несколько выбивающихся на их фоне слив. В полутени их крон прижались к узкой пешеходной дорожке кустарники астильб, протягивая к прохожим тёмно-зелёные с зазубринками листья. По аллее неторопливо прогуливались уставшие после вечерних процедур пациенты и время от времени останавливались присесть на окрашенные в бежевый лавочки.

Доктор разместился на одной из них. Рядом с ним лежал злосчастный букет колокольчиков.

— Что тебе надо? — Чуть ссутулившись и засунув руки в карманы, Хаято остался стоять напротив него.

— Адекватную плату, равноценную затраченным усилиям. В вашем мире не было ни единого случая полного и молниеносного выздоровления после подобных травм. Но своим кропотливым трудом я сделал исцеление твоего товарища возможным.

У него явный токийский акцент, и в ухо врезается непривычный диалект старой интеллигенции. На улицах Намимори его услышишь редко, и Хаято узнаёт его лишь благодаря просмотренным когда-то записям интервью да нескольким старым японским фильмам. Ямамото смеялся, когда Хаято, коверкая окончания и ударения, переспрашивал у него некоторые слова. Но тут ничего не поделаешь, они за границей бывали чаще, чем в других префектурах Японии.

Врач откидывается назад и раскидывает руки на спинке лавки:

— Зато в нашем мире нет препаратов, которые позволят омегам оставаться устойчивыми к подавителям и укусам альф.

— А в моём мире такие есть? — Хаято приходится соскребать весь сарказм и недоверие, на которые он способен, но удивление сильнее: врач и это знает?

— Нет. — Мужчина смотрит в колкие зелёные глаза. — Но есть ты.

— Я есть в обоих мирах.

Даже если знает, Хаято всё равно не понимает, зачем совершать обмен сознаний между реальностями. Его теперешнее тело похоже на родное, и у них обоих одинаковые проблемы.

Он сжимает кулаки в карманах брюк. Как вести диалог, чтобы повторно не выглядеть дураком, но при этом не выдать лишнего — тайна из тайн.

— Буду откровенен. Твоё добровольное согласие можно получить не в каждом из них. Всё-таки я не настолько не дружу с инстинктом самосохранения, чтобы идти против Вонголы, и осознаю — силой материал для работы мне не добыть.

— Думаешь, я соглашусь стать подопытным кроликом?

Врач окидывает взглядом аллею. Невдалеке несколько юных омег-близняшек подкармливают семенами стайку птиц.

— Это лишнее, Гокудера-кун, кроликов я всегда найду. От тебя нужно лишь пройти через несколько сканирований, сдать кровь и другие анализы — столько, сколько потребуется для исследования свойств организма. В свою очередь обещаю ничего тебе не вкалывать и не проводить никаких экспериментов с телом.

Хаято скептически выгибает бровь: его обещания не стоят ни гроша, и Хаято не десять лет, чтобы повестись на такое.

— Полностью одностороннее взаимодействие, — уверяет доктор. — Считай, благотворительность и донорство во имя спасения всех страждущих.

— Благотворительность? Каких страждущих?

Было бы смешно от этих слов, если бы голос мужчины звучал менее сухо и серьёзно. На немолодом лице ни единой смешливой морщинки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И что твоё лекарство даст? Лишит омег сил сопротивляться и делать осознанный выбор, с кем трахаться?

В голове Хаято мерзко шевелится мысль, что можно отобрать защиту перед альфами, а правильные названия и удачно подобранные термины для кого-то действительно сделают этот поступок благородным.