Тим - Александр Цзи

— Ха! — гаркнул старик. — Молодежь! Исправить он хочет!.. Сколько вас там в машине?

— Одна девочка и кошка.

— Ну и компания!.. Пусть выйдут, покажутся! И двери машины откройте, чтобы видно было!

Я сказал Владе, чтобы она вышла. Вероятно, вид беззащитной худенькой девочки с кошкой на руках впечатлил деда настолько, что он крякнул, лицо в окошке исчезло, залязгали запоры, и дверь распахнулась. Алексей Николаич вышел под козырек с длинной, зловещего вида винтовкой. Он был среднего роста, с животиком, растянутом свитере и затертых на коленях джинсах.

Наверное, мы уже не вызывали у него настороженности — винтовку он держал явно для понту, в нас не целился. Обошел машину, заглянул в салон, затем — через заднее окно — в багажник. Пробурчал:

— И куда едете?

— На юг, — лаконично ответил я.

Алексей Николаич покивал, будто я назвал предельно конкретный адрес. Посопев, сказал:

— Сейчас ворота открою.

***

Противочумная станция располагалась на большой территории, сплошь засаженной деревьями. Среди деревьев возвышались здания. Одно — трехэтажное, красивое; другое — одноэтажное и длинное как кишка; третье — тоже одноэтажное, но покороче; имелись еще какой-то на вид обычный домик, ряд гаражей и множество складов. Вдали, над деревьями, маячила высоченная дымоходная труба кочегарки со ступенями-скобами.

Сам дед, очевидно, передвигался на УАЗике “Буханке” с государственными номерами. Машина стояла у ворот с внутренней стороны.

— У нас тут все автономное, — объяснил дед, хотя я его не спрашивал. Мы оставили машину возле КПП и дальше пошли пешком. — Всегда так было. Отопление свое, воду, стало быть, тоже сами греем. Только электричество не сами генерируем, хотя движки есть. Вот только когда свет окончательно выключат, недолго мы на этих движках-генераторах продержимся… Они-то на случай временной аварии рассчитаны, а не на конец света… Зимой мы с Ириной Леоновной дома жили, там хоть отопление бесплатное, а как потеплело, сюда перебрались. Вот тут у нас административный корпус, с другого конца — лаборатория, а тут общежитие для водителей и всяких командировочных… Вот виварий, где лабораторных животных содержали, сейчас только десяток мышей остался, а вот изолятор…

— Изолятор? — переспросил я, с любопытством оглядывая небольшой домик.

— На случай, если кто-то заболеет чумой или холерой, всех контактных сюда, — охотно объяснил дед, который начал получать удовольствие от возможности выступать перед молчаливыми благодарными слушателями. — При чуме контактные шесть дней в изоляции сидят, при холере — пять. На моей памяти только один раз такое было, с чумой-то… Ну вот и пришли. Мы с Ириной Леоновной в общежитии поселились. Там и кухня есть, и плитка, и холодильник.

Общежитие было длинным, барачного вида зданием. Вдоль него росли яблони и березки. Из входной двери вышла маленькая пухлая старушка, с короткими белыми волосами и тростью в руке, в вязаной кофте и аляпистых пижамных штанах. Одна лодыжка у нее была перевязана эластичным бинтом.

— Гостей привел, — сообщил дед очевидный факт. — Перехватили, понимаешь, наши разговоры по рации-то. Хотят знать, отчего конец света приключился и как все исправить.

Ирина Леоновна приподняла тонкие брови.

— Неужто? Думаете, можно что-то исправить? Хотя это хорошо — то, что вы желаете докопаться до истины. Значит, живет в вас душа исследователя! Про ученых говорят, что мы-де ни во что не верим. Вранье это! Мы верим, что мир можно понять от начала до конца и от этого обязательно будет польза.

— Ну, начала! — заворчал дед. — За стол бы усадила, обедом накормила вместо того, чтоб лекции читать.

Зыркнув на него, бабка пригласила нас внутрь и, хромая, двинулась по длинному коридору общаги. На кухне был накрыт стол. Пахло очень аппетитно, и Котейка на руках Влады требовательно мяукнула. Я заметил на подоконнике рацию — маленькую плоскую коробку, штучку на спиральном проводе, в которую надо говорить, и непонятные провода. По всей видимости, другая рация находилась в машине деда.

Хозяйка налила нам из большой кастрюли суп с тушенкой из консервов, положила домашний хлеб и салат из натертой моркови. Морковь на вкус была далеко не первой свежести, плесенью попахивала, но я, естественно, промолчал.

Котейке персонально на блюдце положили кусочки тушенки.

Я представился и очень коротко рассказал, откуда еду и куда. Ни о каких подробностях распространяться не стал. О Владе сказал только, что она немая и я теперь ее опекаю. Старики лишних вопросов не задавали.

— Никогда не думала, что придется вернуться на работу, — говорила бабка. — Мы-то с Алексеем Николаичем уж много лет на пенсии. Но после того, как эта беда приключилась, мы посидели-посидели и решили, что лучше всего здесь жить. Место защищенное, знакомое. А самое главное — есть лаборатория, чтобы изолировать вирус из мозговой ткани.

— Если он есть вообще, этот вирус, — встрял дед.

— Конечно, есть, — спокойно сказала бабка. Она внезапно заговорила как лектор: — Всё, что произошло, можно просто объяснить — это новая пандемия. Вирус — абсолютно уникальный микроорганизм, он так сильно изменил геном человека, что часть людей превратилась в буйных помешанных, часть в ночных уродцев, а часть…

— Ни черта не объяснят этот твой вирус, — перебил дед. — Придурки (он снова сделал ударение на “и”) не просто психи, у них разум есть! Только не человеческий, а как… как у мурашей каких-нибудь. Или пчел. Они по отдельности вообще ничего не соображают, а как в толпу соберутся, так у них пробуждается что-то вроде этого… как его…

— Коллективного разума, — подсказала бабка. — От вируса запустились мутации, а от них и странности проявились. Может, у Придурков и есть какой-то разум, да уж больно примитивный.

— Это тебе кажется, что примитивный, — не сдавался дед.

Ирина Леоновна вздохнула, ей было стыдно за поведение муженька.

— Я ногу подвернула на днях, — пояснила она мне. — Не могу много ходить. Поэтому Алексея Николаича отправила за дозаторами в другую лабораторию, в бывшем НИИ вирусологии. Он почти весь сгорел, но кое-что сохранилось… Теперь можно будет протитровать суспензию из мозга Придурка и заразить белых мышей. И если у них появятся какие-нибудь симптомы… Первая партия вся подохла и никаких понятных симптомов не обнаружила. Концентрацию надо уменьшать потихоньку, но мышек мало, всего два десятка. Мы их с Алексеем Николаичем дома выводили для развлечения… Пригодились, кто бы мог подумать…

Я с уважением посмотрел на старушку. Пока большинство Бродяг занималось поисками еды и дралось за каждый кусочек, она проводила исследования. Старалась выяснить, отчего случился апокалипсис, хотя, по большому счету, это знание уже никому не нужно.

Или нужно?

— Не появятся никакие симптомы, — сказал дед. — Иначе животные тоже изменились