Финно-угры и балты в эпоху средневековья - Валентин Васильевич Седов

построек до нас дошли остатки каменных фундаментов высотой 0,1–0,3 м. Жилища принадлежали к тому же типу, что и тиверские. Размеры их довольно большие — от 5×5 до 8×6 м. Постройки стояли скученно. Отопительные сооружения — печи или очаги — располагались, как правило, в срединной части жилища. В одном случае печь находилась в углу постройки. Очаги — овальные углубления, заполненные обожженными обломками камней и интенсивным углистым слоем и ограниченные вендом из камней. Печи-каменки строились из камней в два-четыре яруса. Раскопками зафиксированы очаги вне каменных фундаментов жилых построек, что дает основание говорить о наличии на городище домов без фундаментов.

Собранный на городище вещевой материал типичен для корельской культуры XII–XIV вв. Это овально-выпуклые фибулы, ажурные цепедержатели, орнаментированные рукоятки ножей и т. д.

Жилые постройки с каменными фундаментами известны также по раскопкам городища Лопотти у Куркийоки, которые производились Я. Аппельгреном в конце XIX в. и в 1971 г. продолжены С.И. Кочкуркиной (Кочкуркина С.И., 1975, с. 169–172). Очаги располагались либо в центре жилища, либо у входа (справа в углу), что можно считать характерным для домостроительства корелы.

При раскопках средневекового города Корелы открыты дома иного типа. В слоях XIV в. здесь зафиксированы срубные жилища с печами, помещенными в одном из углов. Срубы ставились на деревянные платформы. Жилища имели стороны 3,5–5 м. Полы их были деревянными, печи — глиняными (Кирпичников А.Н., 1979, с. 59–62). В домостроительстве этого города ощущается новгородское влияние. Более того, имеются основания полагать, что в состав населения Корелы входили новгородцы. Под 1310 г. русская летопись сообщает о походе новгородцев к р. Вуоксе, которые «и срубиша городъ на порозе новъ, ветхыи сметавше» (Новгородская летопись, 1950, с. 92, 93). Корела действительно находилась около порогов, которые показаны на генеральном плане Кексгольма 1798 г. (Кирпичников А.Н., 1979, с. 56).

Материалы раскопок поселений корелы и вещевые находки в их могильниках позволяют говорить о занятии населения охотой, рыболовством, а также земледелием.

Орудия обработки почвы в памятниках корелы пока представлены лишь мотыгами (табл. XII, 13). Нередкой находкой как на поселениях, так и в могильниках являются железные серпы и косы-горбуши (табл. XIII, 19) древнерусского облика. Несомненно, что эти орудия сельскохозяйственного труда новгородского происхождения. Не исключено, что по новгородским образцам часть орудий изготовлена местными ремесленниками.

Полученные в результате раскопок корельских памятников материалы позволяют говорить о развитии здесь собственного железоделательного производства, базирующегося на местных источниках сырья. На городищах корелы производились разнообразные кузнечные изделия. По набору технологических приемов и операций корельские кузнецы находились на одном уровне с новгородскими. При раскопках Тиверска и городища Паасо найдены зубила, молотки, пробойники. Многочисленную группу находок в памятниках корелы составляют кузнечные изделия для повседневных нужд. Среди них ножи, ножницы, шилья, ключи, замки, дверные пробои, кресала (табл. XII, 7, 10), светцы, гвозди, скобы и др. Местными ремесленниками, очевидно, производилась какая-то часть оружия, предметов конского снаряжения и поясных наборов. Предметы вооружения в памятниках корелы представлены наконечниками копий, дротиков и стрел (табл. XI, 1-11, 13, 16, 17, 20–22), а также мечами; снаряжение всадника и коня — стременами, шпорами и удилами (табл. XI, 14, 18, 19).

Кроме многочисленных украшений, о бронзолитейном ремесле корелы свидетельствуют находки тиглей, льячек и литейных формочек. Металлографические анализы предметов украшения показывают, что для их изготовления использовались сплавы, аналогичные новгородским. Некоторые корельские украшения самобытны, но в их формировании заметно ощущается существенное воздействие древнерусского ремесла и искусства.

В памятниках корелы широко представлены орудия обработки дерева. Найдены топоры (табл. XII, 14, 18), долота, стамески, сверла, молотки, молоток-гвоздодер и др.

О ткачестве свидетельствуют находки пряслиц, среди которых есть и шиферные, привозные. Как уже говорилось, важную роль в хозяйстве корелы играли охота, рыболовство, а также скотоводство. Остеологический материал поселений представлен костями коровы, овцы и свиньи. Свидетельством рыболовства являются находки железных крючков и каменных грузил от сетей.

До XI в. включительно в земле корелы преобладала лепная глиняная посуда. К сожалению, представлена она весьма фрагментарно, что не дает возможности охарактеризовать эту керамику обстоятельно. Превалировали, по-видимому, сосуды, близкие к баночным. С XII в. у корелы распространяется керамика, изготовленная на гончарном круге. Эта керамика явно новгородского происхождения. По всем характеристикам корельские горшки близки древнерусским. Керамическое производство, судя по петрографическому исследованию глиняной посуды из Тиверска, было налажено в местной среде.

Вопрос о происхождении племени корела остается дискуссионным. В конце XIX в. и в первой половине XX в. в финляндской литературе господствовала точка зрения о сравнительно позднем появлении корелы в северо-западном Приладожье. Согласно представлениям А. Хакмана, предки финских и корельского племен расселялись из Эстонии. Сначала были освоены юго-западные области Финляндии, а потом небольшими группами расселение шло в восточном и северном направлениях. Образование племен происходило уже на территориях, которые они занимали в историческое время. В частности, корела сформировалась в XII–XIII вв. в северо-западном Приладожье за счет переселенцев из Финляндии. Потомки племен каменного века, по мнению этого исследователя, не принимали участия в этногенезе корелы и финнов (Hackman A., 1905).

Мнение о западнофинском происхождении корелы развивали в своих исследованиях А. Европеус (Europaeus A., 1923), К.А. Нордман (Nordman C.A., 1924, s. 182–196), Э. Кивикоски (Kivikoski E., 1944). При этом А. Европеус прямо писал о формировании корелы в результате расселения финнов с запада к побережью Ладожского озера, которого они достигли не позднее XV в. К.А. Нордман также утверждал, что корела сложилась в результате расселения в Приладожье западнофинских группировок из Тавастланда. Однако он считал, что в генезисе корелы приняло участие также население, мигрировавшее с юго-востока, из района Ладоги. Э. Кивикоски рассматривает пришедшее с запада финское население как один из основных компонентов формирования корелы, которое относится к концу эпохи викингов. При этом она считает, что в сложении этого племени какая-то роль принадлежала и местному древнему населению Карельского перешейка, численность которого была большей, чем это предполагалось ранее. В формировании корелы, по мнению Э. Кивикоски, участвовало также и население культуры курганов XI в., так называемого видлицкого типа (Олонецкий перешеек).

Согласно представлениям лингвиста Д.В. Кубрика, корела сложилась в результате внутрирегионального взаимодействия населения, принадлежавшего к разным племенам. По мнению этого ученого, в южном Приладожье в конце I тысячелетия н. э. жила «волховская чудь» — древнее прибалтийско-финское этнообразование. На его основе сформировалась весь. Часть же этого населения переселилась на Карельский перешеек, где при взаимодействии с выходцами из еми стало ядром корельского племени (Бубрих Д.В.,