Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры - Питер Дэвид

— В данный момент у нас множество дел, касающихся отношений с Межзвездным.

Альянсом, — произнес он.

— В данный момент? — она усмехнулась. — Держу пари, что это началось не сегодня, и ситуация будет развиваться дальше.

— Да, мы тоже так думаем. Раз Межзвездный Альянс заявляет, что в галактике он всерьез и надолго, у нас есть… обязательства, можно так выразиться… защищать интересы Центавра в отношениях с данной структурой.

— Как? Они обрушили на нас столько бомб, что их вполне хватило бы, чтобы сокрушить менее стойкую расу. Не поздно ли говорить о защите?

Он выглянул в окно, ей показалось, что открывающийся оттуда вид радовал его сердце.

— Никогда не поздно, миледи. Мне поручили создать…, можно сказать, отдельный департамент. Это будет ничем не примечательная правительственная структура, которой в составе правительства не числится…, вы понимаете, что я имею в виду.

— Я… начинаю понимать, — ответила она, поразмыслив. — Вы говорите о некоем бюро внутри правительства, которое станет заниматься шпионажем в.

Альянсе.

— Позвольте, миледи, — возразил Лион, — «шпионаж» — это такое грубое слово.

— Неужели? А какое слово вы предпочитаете?

— «Разведка». Это гораздо изящнее, вы не находите?

— То, о чем вы говорите, потенциально связано с огромным риском, — задумчиво произнесла Мэриел. — Я не стану принимать решение впопыхах. Что именно мне придется делать?

— Только то, к чему у вас наибольшие склонности, миледи, — ответил Лион.

Он кружил по комнате, но вдруг остановился и положил руку ей на плечо. Это можно было бы счесть дерзостью. — Ваша красота, если можно так сказать, необыкновенна.

— Можно сказать и так, — согласилась Мэриел. — Вы подразумеваете, что красивая женщина может многого достичь, особенно в деле извлечения информации из легко поддающихся женским чарам мужчин?

— Совершенно верно.

— Но красота, мой дорогой советник, зависит от вкусов оппонента, — заметила она. — Даже самая прекрасная в мире центаврианка покажется абсолютно ужасной, к примеру, дрази.

— Верно, — признал Лион. — Но вы упустили из виду две вещи. Во-первых, существует множество общих для всех рас стандартов, под которые вы вполне подходите. Вы очень привлекательны на взгляд людей. Ваша внешность также не покажется отталкивающей минбарцам. И, насколько я понял, нарны… в общем… нарны считают светлую кожу очень экзотичной… так мне говорили.

— Вам сказали правду, — произнесла Мэриел, вспомнив то внимание, которое ей в свое время оказывал Г'Кар. Без сомнения, отчасти их отношения возникли из-за того, что Г'Кар получал огромное удовольствие, наставляя рога своему давнему недругу Лондо, но она, определенно, интересовала нарна и просто, как женщина. — А второе?

— Обаяние, миледи. Вы необыкновенно обаятельны, миледи, и я уверен, что это могло бы хорошо вам послужить, даже в общении с представителями тех рас, которым центаврианки кажутся весьма неприятными.

— Надо же, советник, вы определенно знаете, как польстить женщине.

— Но, поверьте мне, я делаю это не просто так. Я чувствую, что вы можете оказаться необычайно полезной для нас, миледи Мэриел. И я имею в виду не только разведку. Может случиться и так, что возникнет необходимость в саботаже или…

— Убийстве? — закончила она вместо него. — О, кажется, я не так выразилась. «Убийство» — это слишком грубое слово.

— Раз уж об этом зашла речь… Лично я всегда предпочитал термин «перемещение».

— «Перемещение»?

— Да. К следующей жизни.

— А, — она улыбнулась. Очевидно, советник не был лишен чувства юмора, пусть даже мерзкого.

Он обошел вокруг стола, уселся обратно в кресло.

— Несомненно, вы думаете о том, какое вас ждет вознаграждение.

— Я действительно думала об этом. Если только вы не надеялись, что я стану этим заниматься только по доброте душевной.

— Не сомневаюсь в вашей доброте, миледи, но «доброта душевная» меня совершенно не волнует. Я отвечу на ваш вопрос: к сожалению, я не могу расплатиться с вами титулами и земли. Эта сторона деятельности моего министерства должна оставаться в тайне, а подобное внезапное возвышение выглядело бы очень подозрительно. Это может вызвать нежелательные вопросы.

Но мы можем щедро вознаградить вас, поскольку располагаем внушительными фондами. Более того, уверяю вас, что определенные двери постепенно, хотя и не сразу, снова приоткроются перед вами. Внимание, которое вы неизбежно притягиваете к себе, в данном случае, послужит нашим целям. Просто… не привлекайте слишком много внимания, если вы…

— Понимаю ли я, что вы имеете в виду? Да, советник, мне все понятно.

— Вы будете получать задания из этого кабинета, и подчиняться непосредственно мне.

— А если у меня возникнут трудности во время моей разведывательной деятельности? Если правда о моей «миссии» выплывет наружу, и мне предъявят обвинение в шпионаже, что тогда?

— Тогда, — вздохнул Лион, — боюсь, что у вас будут большие неприятности.

Могу я надеяться на то, что вы не позволите раскусить себя?

— Вы хотите сказать, что я могу считать себя… расходным материалом, — она невесело улыбнулась. — Мне к этому не привыкать. С тех пор, как Лондо развелся со мной и Даггер, я узнала, что значит оказаться ненужной.

— Вы думаете, что леди Даггер тоже может заинтересоваться этой работой?

Или, к примеру, леди Тимов? Хотя она и осталась женой императора, но, мы понимаем, что между ними нет особой любви. Она могла бы пожелать оказать нам услугу.

Мэриел серьезно задумалась над этим вопросом. Потом медленно покачала головой.

— Я бы на вашем месте не стала этого делать, советник. Даггер обожает манипулировать другими. Политика и интриги — это для нее что-то вроде хобби.

Она просто играет. Но она всего лишь дилетант, не более, хотя и с чрезмерным самомнением. Сомневаюсь, что у нее хватит духу, особенно, с учетом ваших условий.

Что же касается Тимов… то, мне кажется, вы недооцениваете ее. Она потрясающе рациональна для того, чтобы нравиться Лондо, но, на мой взгляд, рациональность есть суть их отношений. Она была совсем юной, когда вышла замуж за Лондо, и отнеслась к замужеству излишне романтично, хотя это был запланированный брак. Полагаю, отчасти этот романтический огонек все еще светится в ее глазах, хотя и тускнеет, когда ей кажется, что ее никто не видит. Не думаю, что она способна предать Лондо. Более того, она слишком прямодушна и не станет скрывать от дурака, что он — дурак. Она не понимает нюансов, вряд ли она окажется хорошим кандидатом.

— Но есть и другие, — задумчиво добавила она. — Другие, которые могли бы вам подойти. В свое время у меня была возможность познакомиться с множеством «сомнительных» личностей. Я бы могла предложить вам список имен, если вас это заинтересует.

— Вот видите? Вы уже начинаете приносить пользу! — он слегка покачал головой. — Вы такая задумчивая, миледи. Все в порядке?

— Просто я… думаю о других женах. И о Лондо. Иногда я вспоминаю эту часть своей жизни, и мне кажется, будто все это было не со мной, — она тихо засмеялась. — Знаете, как нас называл Лондо? «Чума, голод и смерть».

Лион вежливо покачал головой.

— Боюсь, что я не понимаю, что все это значит.

— Ох, это земное выражение. Лондо просто помешан на земных легендах. Одна из их религий утверждает, что когда наступит Судный День, о нем провозгласят четыре всадника. Трое из них — это Чума, Голод и Смерть.

— Земные обычаи, как мне кажется, вызывают восторг не только у Лондо, но и у его бывшего протеже, Вира, — тут ему в голову пришла мысль, и он добавил: — А как же зовут четвертого всадника из этого мистического квартета?

Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, а потом ее лицо просветлело.

— О, да. Война.

— Война, — хмыкнул Кастиг Лион. — Если учесть, куда нас завел Лондо, то это высказывание кажется мне абсолютно уместным. Вы так не думаете?

— Я стараюсь вообще не думать, советник, — сказала Мэриел. — Это часто мешает мне жить по-своему.

— Значит, мы поняли друг друга, миледи?

— Да. Полагаю, что так, — она элегантно протянула ему руку, и Кастиг Лион нежно взял ее и поцеловал.

— Могу ли я рассчитывать на ваше благородство и предположить, что мое «вознаграждение» будет достойным, дабы нам сейчас не пришлось заниматься столь скучным делом, как утряска финансовых вопросов?

— Уверяю вас, миледи, вы не будете разочарованы.

— Благодарю вас за заботу обо мне.

— Ну, миледи… я же упоминал ранее… откровенно говоря, не я сам подумал о вас, а Дурла предложил мне привлечь вас для нашей работы…

— Дурла… — на секунду с ее лица исчезло всякое выражение, но потом она что-то припомнила. — Ах, да. Этот министр. Тогда прошу передать ему мою благодарность. И все-таки, советник… полагаю, что наши отношения не ограничатся только бизнесом.