Журнал «Вокруг Света» №08 за 1995 год - Вокруг Света

Кое-какие найденные вещи принадлежали, по-видимому, коренным жителям — индейцам ирокезам: сланцевые наконечники от гарпунов, каменные зубила, лук со стрелами, тюленьи позвонки, нанизанные на веревку, как бусы, между двумя тюленьими ребрами. Все это говорило о том, что индейцы посещали басков и, возможно, даже торговали с ними. А, может, они приходили только зимой, чтобы порыться в отбросах китобойной станции в поисках невиданных заморских вещиц.

Все найденное относится к XVI веку. Однако еще более убедительные доказательства промысловой деятельности басков ожидали исследователей в море, в холодных глубинах Красной бухты.

В 1977 году Селма Баркхэм предложила археологам Джеймсу Такку и Роберту Гренье провести подводные исследования в этой небольшой бухте. Под водой были обнаружены три баскских корабля. Самый большой из них — галеон «Сан-Хуан», как было известно, погиб в Красной бухте в 1565 году во время шторма.

Несмотря на размеры корабля и прекрасные мореходные качества, галеон не смог противостоять сильному северному ветру. Двигающийся к югу осенний шторм подхватил корабль, который стоял на якоре, оборвал канаты и вынес к берегу. Сначала галеон ударился о дно и сел на мель, затем от многочисленных ударов не выдержал киль и вскрылся правый борт. Морская вода ворвалась внутрь, и корабль нашел свою гибель на расстоянии тридцати ярдов от берега. Волей счастливого случая все, кто был на борту, добрались до берега.

Для владельца судна его гибель стала катастрофой. Хотя корабль не вез ни золота, ни драгоценностей, его груз стоил не меньше. В трюмах, в бочках из испанского дуба, было 55 000 галлонов китового жира. Его стоимость (по современной оценке) составляла 4-6 миллионов долларов.

Более 400 лет галеон лежал нетронутым в Красной бухте — его корпус отлично сохранился благодаря ледяным водам и донному илу. Аквалангисты обнаружили его летом 1978 года, в том самом месте, где, по определению Селмы Баркхэм, затонуло баскское китобойное судно. С командой аквалангистов из «Канадских парков», организации, ведующей и управляющей канадскими федеральными парками и историческими достопримечательностями, в воды Красной бухты опустились Роберт Гренье и Джеймс Такк.

При первом же погружении аквалангисты подняли дубовую доску обшивки не местного происхождения: дуб, как уже говорилось, не растет по берегам Лабрадора. Но именно дуб был основным материалом у кораблестроителей-басков в XVI веке. Обнаружив остатки корпуса, аквалангисты стали медленно счищать ил с галеона. Корабль стал виден, как на чертеже. Он затонул на глубине 30 футов и лежал на правом боку под углом 20 градусов. Массы льда раздавили корпус по всей длине, разложив его на дне.

С самого начала стало очевидно, что «Сан-Хуан» был строго рабочим судном. Те, кто его строили, не тратили время на изысканную отделку, которую можно найти на других кораблях того времени, как, например, на английском корабле «Мери Роуз» или шведском корабле XVII века «Ваза». Эти-то были как бы морскими «кадиллаками» своей эпохи, но их было мало. По контрасту с ними «Сан-Хуан» и подобные корабли служили простыми грузовиками. Но они делали мировой бизнес. Такие рабочие лошадки, которые ходили на морских торговых путях XVI века, обычно назывались «нао» — «корабль», испанское название всех крупных судов; многие из них регистрировались в судостроительной документации как «галеоны».

В дальнейшем этот термин стал ассоциироваться с типом военного корабля XVI-XVII веков или крупным вооруженным торговым судном.

Несмотря на то, что «Сан-Хуан» не блещет роскошью отделки, на остатках его корпуса можно великолепно изучать методы кораблестроения. Сборные самостоятельные конструкции в середине корпуса делали его более крепким и выносливым и были новшеством, а могучий, вырезанный вручную киль свидетельствовал о тысячелетней традиции баскских кораблестроителей.

Остатки «Сан-Хуана» говорили, что это было трехмачтовое судно водоизмещением в 300 тонн и длиной около 90 футов. Для Роберта Гренье и других исследователей он стал удачной находкой, так как по археологическим понятиям его ценность огромна — это первое торговое судно XVI века, когда-либо найденное в Северной Америке.

Однако дорогостоящий груз и вещи, принадлежавшие команде, отсутствовали. Документы Селмы Баркхэм дали ответ на этот вопрос: снабженец «Сан-Хуана» Хуан де Порту сумел спасти утварь корабля, оборудование и часть груза вскоре после шторма и в следующий сезон. Груз готового к отплытию в Европу корабля состоял из 1000 бочек китового жира. Возможно, чтобы достать бочки, Хуан де Порту открыл люки трюмов, и они сами всплыли, так как жир легче воды. Затем их отбуксировали к берегу по воде. Однако в нижних отсеках корабля аквалангисты все же нашли остатки 450 бочек, которые не смог спасти Порту. В кормовой части им попалось несколько бесценных экземпляров корабельной утвари: рамки из-под песочных часов, которые использовали для измерения скорости корабля в рифовых узлах, деревянный компас с крышкой и медным механизмом, нактоуз. Все это — первые подобные находки в Новом Свете.

Но человеческих останков не нашли, и это значит, что скорее всего команда во время разыгравшегося шторма находилась на берегу. Нескольким вахтенным удалось спастись. Все же одну жизнь кораблекрушение унесло. К счастью, не человеческую.

В нижней части корпуса, у киля, аквалангисты нашли плетеную корзину с остатками рыбьего скелета и еще какие-то кости, которые никто не смог опознать. Роберт Гренье послал эти кости Стефану Кумба, эксперту по фауне в Национальный музей естественных наук в Оттаве. Через неделю Стефан позвонил. «Роберт, — воскликнул он, — да ведь это самая первая черная крыса, когда-либо обнаруженная в Северной Америке! Наверное, она ела рыбу в корзине, когда ее застиг шторм, и она попала в западню». Вероятно, это единственная жертва «Сан-Хуана».

Крысы и другая подобная живность, которую привлекал запах китового жира, оставили следы своего присутствия на борту. На досках обшивки были видны следы зубов грызунов.

Еще аквалангисты нашли десятки тысяч тресковых костей, так что стало ясно, чем питались моряки.

Ледяные воды сохранили «Сан-Хуан» от разрушения. Они же задали аквалангистам трудную задачу — борьбу с холодом при погружениях. В лучшем из костюмов аквалангист выдерживал не больше часа. Проблему решил помощник Роберта Гренье Питер Вэдл приспособивший для обогрева аквалангиста систему шлангов с горячей водой. Она поступала по гибкому шлангу с центрального бойлера судна. Один из друзей Роберта Гренье баск Мануэль Изагирри, приехавший на летний сезон из северной Испании, чтобы поработать под водой в Красной бухте, сказал после первого же погружения:

— Роберт, такое впечатление, что погружаешься с красивой женщиной!

Костюмы позволили исследователям осмотреть и другие районы Красной бухты, там открыли останки двух малых кораблей. Оба — похожие по технике исполнения — принадлежали по типу к вельботам, известным своей скоростью и мореходными качествами. Дерево одного судна обуглилось: очевидно, на борту случился пожар. На втором судне аквалангистов ждала награда. Среди обломков нашли латунную астролябию, примитивную предшественницу секстана. Пользоваться ею мог только квалифицированный штурман. А это меняло представление о баскских китобоях, которых до того считали неотесанной деревенщиной.

После многолетних подводно-исследовательских работ на затонувшем корабле в Красной бухте аквалангисты ушли, а он так и остался лежать на дне. Подетальная разборка остатков корпуса под водой и последующий анализ позволили выяснить, что найден настоящий китобойный галеон, сохранивший все свои важные части. Руководствуясь тысячами рисунков, сделанных под водой, ученым удалось воссоздать точную модель корпуса до того, как он был раздавлен льдом.

Бесспорно, что находка баскского торгового корабля XVI века дала новые данные по ранней истории Канады. Если даже баски не были первыми, кто открыл Америку, они были одними из первых, кто регулярно стал туда плавать и заниматься промыслом.

Ведь для Европы XVI века китовый жир был важным товаром: шел на освещение, служил смазочным материалом, ценной добавкой в медикаменты, а также необходимым элементом в изготовлении мыла и дегтя. Нужда в жире была так велика, что бочка китового жира, привезенная в испанский порт, стоила пятую часть годового дохода корабельного плотника. А плотник в то время был один из самых высокооплачиваемых моряков. Новая Земля лежала на расстоянии двух тысяч миль от Испании — через Атлантический океан с сильными ветрами и течениями, штормами, длящимися полгода. Познания в навигации были невелики. Одна из старых лоций для достижения Нового Света от французского берега говорила просто: «Держись от Полярной Звезды вправо».