Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен - Михаил Давидович Харит

на бога надеется, умрёт с голоду. Паршивая смерть, скажу тебе.

— А кому царская дочь?

— Она лесбиянка. Забудь.

Перед глазами барона маячила экзистенциальная надпись «Выхода нет». Это злило больше всего. Он лениво чокнулся с Асмодеем:

— Твоё здоровье.

— Врубайся, барон. Мироздание лихорадит, несколько дней могут изменить ситуацию. В конце концов, убийство Софии можно сфабриковать. Типа, фейк.

— Наверху, по-твоему, дети малые, не заметят?

— А у тебя есть выбор? Шевели булками, прыгай между дождевыми каплями, протиснись между Богом, чёртом и еще неведомо кем. Ты же сам об этом думаешь.

— Будь любезен, перестань читать мои мысли, мой мозг — моя крепость.

— Ну ладно, сиди в крепости. Пока башню не снесли.

Асмодей допил коньяк, аккуратно поставил бокал на стол. И выехал в окно.

Мысли Анри неожиданно собрались в стаю волков, принявших решение не убегать, а идти на прорыв сквозь цепь охотников. И пусть те в свалке перестреляют друг друга.

Как выполнить две взаимоисключающие команды? Очень просто. Надо зеркально отыграть ситуацию, передав решение вопроса на небеса. Можно отдать приказ на убийство, но сделать его выполнение невозможным. А там как повезёт. Удача — туманная область ответственности потусторонних сил. Обязательно найдётся ретивый всевышний чудак, который вынесет вердикт. Вот он-то и будет во всём виноват. Но сначала надо потянуть время.

Следующие посетители оказался совсем неожидаемыми.

Это была странная пара: ангел и мелкий бес.

Первый, высокий и стройный, держался неестественно прямо. Он был молод и бледен настолько, что кожа казалась посыпана мукой. Пухлые юношеские щечки слегка дергались. Волнистые локоны светлых волос спадали на плечи. Взгляд был старательно возвышен, зрачки под песочными бровями и соломенными ресницами постоянно обращались к небесам. Тело прикрывал белоснежный плащ, а сзади топорщились огромные крылья, сложенные как руки за спиной. Он лишь слегка касался пола и, казалось, гладил ступнями паркет.

Другой был мал, сухопар и костляв. Тощие плечи загибались вперёд, а голова, украшенная короткими рогами, тянулась вверх. Глаза на ноздреватом лице исхудалого зверя жутковато горели. Он был укутан в подпалённую во многих местах накидку грязно-бурого цвета. Когти на ногах царапали пол.

Чувствовалось, что оба крайне возбуждены. Они суетливо расположились перед креслом барона. В руках бесёнка появился листок бумаги. Анри показалось, что те сейчас запоют. Но демон начал читать текст, для убедительности раскачивая второй рукой в такт. Ангел ритмично кивал, соглашаясь.

— Петиция! Мы, нижеподписавшиеся сотрудники ада и рая, требуем немедленной отставки Анри Вальмонта с его должности, поскольку деятельность указанного субъекта завела человечество в тупик, результатом которого явилось решение об апокалипсисе и Конце Света.

Демон внезапно умолк. Он вопросительно уставился на барона, будто спрашивая разрешения продолжить.

Анри махнул рукой:

— Начало хорошее. Читай дальше.

— Мы, как молодая смена…

Барон благожелательно кивнул.

— …готовы неустанно повышать, не покладая крыльев, лап и рук…

Ещё один кивок.

— …всячески способствовать решениям высшего руководства… с воодушевлением встречать… всемерно помогать… пресекать и направлять… бороться и овладевать…

Анри смежил веки. Устал. Может, успеет вздремнуть, пока те закончат.

Заметив этот маневр, демон повысил голос:

— Но Анри Вальмонт не считается с нашим мнением, проявляет волюнтаризм, осуществляет принятие единоличных решений вопреки объективным обстоятельствам. Окружил себя подхалимами. В его организации процветает кумовство, как говорится, рука руку моет. Стыд и позор…

Докладчик от волнения поперхнулся.

Петиция отличалась безукоризненной правдой и убийственной силой доводов.

Анри ободряюще улыбнулся и уточнил:

— Не написали, что я обдираю перья у ангелов? Крылья отламываю и жарю в кляре из мёда и манны небесной? — Тут барон перестал улыбаться, нахмурил брови, скорчил страшную гримасу и даже слегка зарычал. — Демонов кладу в морозилку, а когда замёрзнут, колочу на куски и раскладываю, как лёд, в русскую водку.

— Честно? — Молодой демон вздрогнул.

— Конечно. — Барон страшно захохотал. — Желаете убедиться лично?

Посетители растаяли в воздухе.

Анри подошёл к книжному шкафу. На одной из полок лежали шахматы из слоновой кости. Здесь были замки, рыцари, дамы, солдаты, крестьяне. Анри представлял мир шахматным турниром небесных игроков. Цвет фигур ни о чём не говорил, ведь глупо считать, что окраска придавала фишкам какие-то свойства. Чёрный конь не злее белого коня, и белая королева не добрее чёрной. Окраска — это просто условный признак причастности к той или иной команде.

Анри дружил с обеими сторонами достаточно давно. Выполнял их распоряжения. Или думал, что выполнял и дружил… Заметил, что те действуют то согласованно, то прямо противоположно. Вдобавок игроки умудрялись жульничать, бесконечно меняя правила. И это не вопиющая несправедливость, таков алгоритм мироздания.

На самом деле всё намного сложнее и турнир не сводился к соревнованию двух соперников. Кто-то существовал за пределами игры, за пределами Бога и чёрта.

Похоже, неизвестная высшая сила решила закончить матч, не дождавшись финала. Что будет? Гроссмейстеры в лице Бога и дьявола пожмут руки, объявят ничью и уйдут. Их помощники сложат шахматы в коробку.

Сзади раздалось осторожное покашливание. Еще кого-то черти принесли? Зачем они ходят? Все силы ада и рая уже и так сидят здесь, внутри души. Жизнь — это крестный ход по узким каменным лабиринтам среди сотен враждебных незнакомцев. Как запуталось всё в мире. Такое впечатление, что планета стала вращаться рывками.

Кто-то вновь деликатно покашлял.

Барон, не поворачиваясь, зарычал.

— Извините, — сказали сзади, и наступила тишина.

Он опять был один.

Надо узнать, как дела у Софии. Секретарь доложил, что доктор уже приехал и заканчивает осмотр. Анри решительным шагом отправился в гостевое крыло.

Когда он появился в комнате, там уже было не протолкнуться. Собрались все. Осталось позвать коня с конюхом.

— Вполне здоровый организм, — сообщил доктор. — Думаю, просто сказалась усталость. Сон в данном случае — лучшее лекарство. Однако обследование и анализы не помешают.

Соня действительно выглядела уже вполне прилично. Она улыбнулась:

— Похоже, у меня появилась своя комната. Экономлю на оте­лях, даже неловко.

— Не волнуйся. Пришлю счёт.

— Тогда тапочки дайте. Ой, я ещё и мобильник заряжу!

— Конечно, — заметил барон. — Но думаю, что настоящая клиника будет всё же надёжнее. Как сказал доктор, лучше сделать обследования.

— Зачем? Всё уже нормально.

Селин, погладила её руку:

— Дорогая, волнения последних дней подкосили твое здоровье. Опять же, вселение Божественного сознания в человеческое тело последний раз наблюдалось две тысячи лет назад. Явление нечастое. Надо разобраться. Может быть, есть изменения в твоём организме. Хорошая частная клиника, лучшие врачи.

Барон кивнул:

— Обследование займёт максимум неделю.

— Чувствую себя хорошо. Но вам виднее. Буду пить кефир, грызть салат и спать, как черепаха. Она никуда не торопится и живёт четыреста лет.

«Как быстро девушка повзрослела», — подумал барон.

— Извини за любопытство, сколько тебе? — уточнил он.

— Пару стаканов в день хватит.

София ему нравилась. Но кто-то главный в мироздании не терпит, когда обожают не только его. От Авраама небеса потребовали убить единственного ребёнка. Бога кто-то заставил распять собственного сына. Жертва угодна Вселенной.

За первую пару сотен лет своей жизни барон пришёл к выводу, что нет неблаговидных поступков, а есть лишь отношение к ним, своё или чужое. Многие люди опутаны ржавыми цепями представлений о добродетели. Но если не хочешь сойти с ума, надо ежеминутно менять внутреннюю мораль, приспосабливать её под обстоятельства.

Барон наткнулся на взгляд