По светлому следу (сб.) - Томан Николай Владимирович

– Он бывал, значит, у вас? – обрадовался Евгений.

– А как же! Мы старые друзья с ним. Прошу зае ходить! Сейчас будем чай пить. Вы, наверное, Курганов будете?

– Да, Курганов. А вы откуда меня знаете? – удивился Евгений, входя в контору правления колхоза.

– Во-первых, на совещании в райкоме видел. Во-вторых, Дмитрий много о вас рассказывал, – ответил Мамедов.

– А когда он был у вас в последний раз? – спросил Евгений, еле сдерживая волнение.

– Дня три назад, когда я с совещания вернулся, – ответил председатель колхоза, приглашая Евгения присесть.

– А до этого бывал?

– Бывал и до этого. Два раза всего был, но мы с ним настоящими друзьями стали. Очень хорошим человеком Дмитрий Иванович оказался. Сначала он за советом к нам приехал. Рассказал о такой солнечной машине, что у колхозников даже дух захватило: оказывается, эта машина электричество из солнца вырабатывает. Потом Дмитрий объяснил нам, как все механизмы в колхозе можно будет с помощью такой солнечной машины на электрическую тягу перевести, и спрашивает: «Очень ли нужна колхозам такая машина?»

Самед улыбнулся, поправил усы и продолжал с чувством:

– «Что за вопрос! – говорим. – Очень нужна!» – «Будет такая машина», – пообещал тогда Дмитрий. Мы от радости бросились качать его, но тут один аксакал, седобородый, почтенный человек, спрашивает: «А скоро ли дашь?» Дмитрий вроде смутился немного и говорит: «Через год-два, пожалуй». Все приуныли сразу от этих слов. Разочаровал он нас таким ответом. Думали, есть уж такая машина, а она у него в голове только.

Мамедов, спохватившись вдруг, извинился и вышел куда-то. Евгений слышал, как он крикнул несколько раз:

– Фирюза!

Потом Самед вернулся в комнату и, улыбаясь, осторожно взял Евгения под руку:

– Прошу чай наш попробовать, пожалуйста. Я тут рядом живу, в двух шагах всего.

– Жара ведь страшная… – попытался Евгений отказаться от чаепития, так как в самом деле было нестерпимо жарко.

– Зеленый чай – лучшее средство от жары, – убежденно заявил Мамедов, увлекая Евгения в зеленый дворик, почти примыкавший к зданию правления колхоза.

Курганову пришлось подчиниться. Мамедов, распахнув калитку, ввел его во двор. Там под густым пологом тутовых деревьев стоял самовар и несколько широких чашек – пиал. Усевшись на коврике, Самед Мамедов кивнул красивой девушке с густыми длинными косами:

– Угощай гостя, Фирюза! – Лукаво подмигнув ей, он добавил весело: – Между прочим, это друг Дмитрия! Привет тебе от него привез.

Девушка смутилась и покраснела.

– Спасибо за привет! – негромко сказала она и улыбнулась, обнажая чудесные белые зубы.

Евгений тоже улыбнулся ей и был смущен не менее ее. К счастью, девушка вскоре ушла куда-то, и Евгений, отпив несколько глотков ароматного чая, спросил Самеда:

– Ну, а чем же кончилась поездка Дмитрия в ваш колхоз?

– Дмитрий, конечно, приуныл немного. Неприятно, наверно, было, что мы расстроились, когда узнали, что еще нет у него солнечной машины, – неторопливо продолжал свой рассказ Самед Мамедов. – А я к тому же взял да и рассказал ему о своей беде с орошением хлопковых полей. «Мало вы думаете о нас, товарищи ученые», – заметил ему кто-то из колхозников, когда он уезжать собрался. Дмитрий обиделся даже от этих слов. «Как же, говорит, не думаем? Не только думаем, но и делаем для вас многое». И рассказал о вашей солнечной машине, товарищ Курганов, и о других машинах. Тут уж и я не выдержал и спросил с досадой: «И все это добро киснет, значит, там, у вас на базе?» Ничего не ответил на это Дмитрий, попрощался срочно и уехал.

Самед Мамедов налил Евгению еще чаю, пододвинул поближе тарелку с засахаренными фруктами:

– Кушайте, пожалуйста!

Потом он крикнул что-то дочери по-азербайджански и продолжал свой рассказ:

– А когда в последний раз Дмитрий к нам приехал, совсем другим человеком нам показался: повеселел, разговорчивым стал. Попросил озеро показать, откуда воду берем для поливки полей, хлопковые поля пошел смотреть, всем колхозным хозяйством интересовался. А потом и говорит: «Золотого мираба поставить здесь можно. Само солнце будет вам воду распределять». – «Года через два?» – пошутил кто-то. Но он не обиделся даже. «Зачем, говорит, через два года? В этом году сделать можно…» Он достал бумагу, на которой чертил план нашего колхоза, и стал карандашом показывать: «Вот тут, говорит, солнечные сушилки можно будет поставить, тут кухню солнечную, а здесь «холодильник». Потом возле самого озера начертил какой-то круг на подставке и торжественно заявил: «А тут главная наша машина будет стоять – солнечный параболоид, который Евгений Курганов изобрел».

– Так и сказал: «главная машина»?

– Так и сказал. «Будет, говорит, она у вас «солнечным мирабом», хозяином воды, значит. Из озера станет ее поднимать и по арыкам распределять».

– Ну, а про электричество говорил что-нибудь? – допытывался Евгений, горя нетерпением узнать поскорее все, о чем беседовал Дмитрий с колхозниками.

– Говорил. На каждой крыше обещал маленькую солнечную электрическую станцию поставить.

– А большую электрическую солнечную машину не обещал разве?

– Нет. «Пока, говорит, только свет в дома дадим, а дальше будет видно». Я потом долго думал об этом. О том, как вода будет подогреваться и кухня солнечным теплом топиться, легко понял. Как зайчик солнечный от огромного зеркала дает пар турбине – тоже сообразил. А вот насчет электричества не понял. Тогда не расспросил его как следует, а потом задумался над этим, да уж он уехал от нас. Как же так – без динамомашины, без всякого мотора солнечный луч сразу в электричество превращается? Может быть, объясните?

По всему видно было, что Мамедова очень интерес совал принцип получения электричества Астровым. Он вопросительно смотрел Курганову в глаза, позабыв о чашке чая, которую давно уже держал в широко растопыренных пальцах.

– Как бы это попроще объяснить вам… – начал Евгений, опасаясь, что принцип фотоэффекта будет непонятен председателю колхоза. – Энергия, которую вырабатывают солнечные машины Астрова, называется фотоэлектричеством, так как возникает под действием солнечного или иного источника света…

– Извините, пожалуйста, – перебил Евгения Мамедов, – Это к фотоэлементам имеет какое-нибудь отношение?

Вспомнив наконец о своей чашке с остывшим чаем, он поставил ее на коврик.

– С помощью фотоэлементов-то Астров и получает свое электричество. А вы откуда знаете о фотоэлементах? – удивился Курганов.

– Как же не знать! – воскликнул Мамедов. – Кто же теперь не знает этого прибора! У нас в колхозе свой звуковой киноаппарат имеется, а фотоэлемент в нем – важная деталь. К тому же совсем недавно на районной сельскохозяйственной выставке видел я простую огородную машину, которая шла между грядками и с помощью фотоэлемента зрелые помидоры обрывала. Как же не знать, что такое фотоэлемент, когда он в нашем хозяйстве применяется!

Курганову даже неловко стало после этого. Не учел он, оказывается, как широко внедрилась новая техника в быт наших колхозов.

– Ну, мне теперь легче будет разговаривать с вами, – смущенно улыбаясь, заметил он. – Вы знаете, значит, что некоторые металлы под действием падающего на них света испускают поток электронов, то есть, попросту говоря, электрический, или, вернее, фотоэлектрический ток. При этом происходит, следовательно, переход одного вида энергии в другой. До сих пор было известно, что под влиянием света сильнее всего выделяют электрический ток щелочные металлы: калий, натрий и цезий. Но Астров теперь еще более удачные опыты с полупроводниками производит. Полупроводники – это вещества, по своим электрическим свойствам занимающие промежуточное положение между металлами и изоляторами. Большое будущее у этих полупроводников.

– Все понятно теперь, – оживленно заявил Мамедов. – Очень хорошие машины вы придумываете! Когда только собираетесь на службу их нам поставить?

Мамедов задал Курганову еще несколько вопросов и хотел показать ему свое колхозное хозяйство, но Евгений не мог уже больше задерживаться здесь. Ему казалось, что путеводная нить в поисках Астрова была теперь у него в руках, и он хотел поскорее воспользоваться ею.