Проклятая шахта.Разгневанная гора - Хэммонд Иннес

– Но ведь залежь действительно очень богатая, – заметил я.

– Он показывал тебе образец?

– Да. И если действительно она тянется вниз до шестнадцатого горизонта, как он считает, то вы очень богатые люди.

Менэк засмеялся:

– Отец не представляет себе, сколько сейчас стоит рабочая сила и механизация. Ему ведь уже шестьдесят пять лет, и он немножечко того – начинает волноваться, не имея ни малейшего понятия об истинном положении вещей. Ведь это означало бы, что необходимо организовать компанию. А сохранить над ней контроль ему не удастся, и он не пожелает с этим мириться. Кстати сказать, Прайс, он будет стараться помешать тебе делать твою работу. Не знаю, каким образом, но непременно попытается. Если он начнет слишком к тебе приставать, дай мне знать. Будет очередной скандал, но мне до сих пор всегда удавалось настоять на своем. – Последние слова он произнес с заметным смешком, словно ему доставляло удовольствие скандалить с отцом. Я вспомнил о двухстах пятидесяти долларах, которые мне обещал старик, и о том, как он наблюдал за нами из окна, когда мы шли к шахте.

Глубина воды достигала теперь шести дюймов. Иногда под сапогом прощупывался стальной трос. В галерее было очень тихо. Отдаленный звук насоса слышался глухо и неясно, напоминая скорее биение сердца какого-то гиганта. Крипплс-Из, казалось, отодвинулся куда-то невероятно далеко. Мы были одни, сами по себе. Мы были совсем как червячки, которые прогрызают себе путь к морю. Это неестественно. Вот что сказал тогда Фраер. Мне еще никогда не приходилось работать под морским дном. Для того чтобы отвлечься от мысли о воде над нашими головами, я снова стал думать о Крипплс-Из. Призрак дома, который растворяется в тумане, – эта картина прочно запечатлелась в моем сознании. Да еще зарешеченное окошко. Все это казалось нереальным.

– Ваша семья уже давно владеет этим домом? – спросил я его скорее для того, чтобы что-нибудь сказать, чем из любопытства.

– Отец переехал туда в начале двадцатых, – ответил он. – Мне об этом мало что известно, к тому времени я уже уехал. Он получил его от женщины, с которой у него тогда была связь. У нее умер отец, оставив ей этот лом и какой-то пай акций Уил-Гарт. Его имя можно прочитать над дверью: Джеймс Нирн. Раньше там был паб, он был хозяином. – Менэк схватил меня за руку. – Вот мы и пришли, – сказал он и нагнул голову так, что его лампа осветила пол штольни.

Пол обрывался у глубокой ямы. После ямы штольня продолжалась еще футов на десять, а потом заканчивалась тупиком. К ровной стене в конце штольни был прикреплен огромный блок, изготовленный из гальванизированного металла; на его барабан был намотан трос, проложенный по полу галереи, – его я и чувствовал сквозь сапоги.

На дне ямы была вода. На глубине пятнадцати футов она была похожа на черную гладкую простыню, по которой пробегали морщинки, когда туда падали капли. Стены ямы были окружены лесами, которые шли наверх, продолжаясь в вертикальной выработке, пробитой в кровле штольни. К лесам крепились лестницы, уходящие ввысь.

– Мы пробили уже десять футов буровзрывным способом, – сказал мне Менэк. – По моим расчетам, осталось еще пятнадцать. Но дальше без специалиста двигаться опасно. После каждого взрыва взорванная порода убиралась. А что касается последнего взрыва, то я рассчитал, что все рухнет вниз. Он указал на яму.

– г- Вода может понести камень по галерее, – сказал я. – Боюсь даже говорить, что может произойти, когда сюда ворвется море.

– Я об этом подумал. Моя идея заключается в следующем: ты подберешься к воде так близко, как только будет возможно с точки зрения безопасности. Потом, когда идти дальше будет уже нельзя, ты поместишь заряды в водонепроницаемые капсулы. Затем пробуришь длинный узкий шпур, через который вода просочится в штольню и заполнит ее до конца. А потом уже с помощью электрического детонатора взорвешь заряды. Правильно?

– А что, если взорванная порода завалит вход?

– Тогда я спущусь под воду в водолазном костюме. Об этом не беспокойся. Это мои проблемы. Все, что от тебя требуется, – это приступить к работе в этой шахте. И помни: чем скорее ты это сделаешь, тем скорее окажешься в безопасности на «Арисеге». Осмотри здесь все как можно внимательнее, а я пойду в главную шахту узнать, как идут дела у Фраера. Нужно ему напомнить, чтобы он перенес баллоны со сжатым воздухом в складское помещение. Вернусь нс позже чем через час. К этому времени ты, возможно, сможешь мне сказать, сколько тебе потребуется времени и как ты планируешь провести всю работу.

– Хорошо, – сказал я. – Посмотрю, что здесь делается.

Я следил за тем, как его лампа двигается вдоль штольни Мермейд. Просто удивительно, какая она была прямая. Уровни большинства корнуоллских шахт постоянно меняются, то поднимаясь, то опускаясь, следуя за рельефом морского дна. Только позже я узнал, что Мермейд – это рабочая штольня. .Здесь искали то, что впоследствии нашел старый Менэк.

Когда огонек лампы Менэка-младшего удалился, превратившись в едва заметную точку, я вдруг осознал, что повсюду вокруг меня слышатся шумы воды. Ритмичный стук насоса был едва различим, его вполне можно было принять за пульсацию крови у меня в висках, тогда как доминирующим звуком были разнообразные шумы, производимые водой. Она струилась, она журчала, она – кап-кап – капала вниз, на дно шахты. Я думаю, она просачивалась вниз, в нижние слои, поскольку на полу штольни ее глубина составляла не более нескольких дюймов – ей нужно было куда-нибудь деваться. Я думал обо всех этих уровнях – их было целых шестнадцать, – которые выдавались в море. А штольня Мермейд пролегала в самом верхнем из них. Кровлей штольни было морское дно. Она держала на себе весь груз воды.

Мне было холодно и зябко. Дело в том, что я не чувствовал эту шахту. Я никогда не видел ничего подобного. А когда обстановка для шахтера непривычна, он не может чувствовать себя спокойно. Пока я стоял и прислушивался к звукам, издаваемым водой, свет лампы Менэка окончательно исчез из виду. Он, должно быть, дошел до конца штольни и свернул к выходу. Я повернулся к лестницам и стал взбираться наверх.

Шахта, которую они пробили, была приблизительно круглая, диаметром около десяти футов, являясь как бы продолжением ямы, находящейся внизу, в полу штольни. Выступы, по которым предполагалось пустить вагонетку, находились на расстоянии примерно восьми футов один от другого. Поэтому обломки от взрыва могли беспрепятственно ухнуть в яму, места для этого было достаточно. Я взбирался наверх, пока не долез до самого конца. Для непрофессионалов они проделали вполне приличную работу. Им удалось сохранить форму, хотя кое-где поверхность была шероховатой. Я пощупал потолок у себя над головой. Он был влажным. По краям шахты струилась вода. Я не был уверен в том, что расчеты Менэка верны. Окружающая меня порода вызывала странное ощущение, словно она представляла собой часть морского дна. Она не была мягкой или рыхлой, но такое ощущение все-таки возникало. Это был гранит с прожилками базальта. Но поверхность была скользкая, словно покрытая слизью. Я спустился вниз, чтобы осмотреть яму. Туда вела лестница. Посмотрев вниз, я обратил внимание на то, что характер породы там был иным. На платформе лесов лежали кое-какие инструменты. Взяв молоток и зубило, я стал спускаться в яму. До поверхности воды было футов пятнадцать. Формация, которая привлекла мое внимание, находилась на противоположной стороне. Я опустил в воду ногу, обутую в сапог. Глубина была небольшая. Не больше фута. Я пошел по воде к противоположной стене. Не успел я взглянуть на эту тусклую породу, как меня охватило страшное волнение. Я принялся за работу, пустив в дело зубило и молоток. Все другие мысли мгновенно вылетели у меня из головы. Я знал, что никакого открытия не делаю. Менэк-старший увидел это до меня. Но Боже мой, какое это было богатство! Бери молоток, зубило – и вот, пожалуйста: почти что чистая руда.