Яблони на Марсе (сборник) - Владимир Венгловский

— Кэп, вы это видите? Видите? Это же мой осьмуха! Но как такое может быть? Он же накрепко завяз там, внизу! Господи, кто его вытащил? Кто там, в кабине? Кэп, я вижу какую-то фигуру…

— Спокойно, Мэтью, — слышно было, как капитан усмехнулся. — Все-таки ты еще не оправился после того, что случилось. Я бы, конечно, взял вместо тебя кого-нибудь из второго сектора, но во втором сейчас никого.

— О чем вы, кэп? — в голосе Мэтью послышалось неподдельное удивление.

— Боже мой, Мэтью, не будь так наивен! Попробуй для разнообразия поглядеть на это через оптику.

Мэтью прильнул к окуляру оптического увеличителя… и не увидел ничего кроме красной пыли. Пыль поземкой вилась по краям провала, образовавшим почти правильный круг. Но кроме нее не было ни «осьминога», ни его следов на пыльном грунте.

«Какой же ты болван, Мэтью! Это был мираж! Персональный мираж Мэтью О'Брайена!» — пронеслось в сознании пилота. Пройдут годы, а маленький марсоход все так же продолжит кружить вокруг черной пасти колодца. Он останется, даже когда самого Мэтью уже не будет в живых. Пролетят века, и он изменится, потому что уже никто не вспомнит, как выглядел неуклюжий марсоход в начале третьего тысячелетия. «Черт побери, вот я и обрел бессмертие! — Мэтью рассмеялся. — Подумать только! Пока хоть один человек имеет под рукой карту, на которой нанесен кратер Колумба и отмечен провал О'Брайена, „отважного пилота, трагически погибшего в песках красной планеты“… Господи, о чем это я?! Конечно же, „благополучно выбравшегося из опаснейшей передряги“, я буду жить!» Мэтью знал, что отныне он будет жить, чувствуя, что прикоснулся к вечности. И еще он знал, что никто кроме него не увидит необычный для Марса мираж: крохотная фигурка человека в скафандре, стоящая на коленях в нескольких футах от бездны.

— Сияй, сияй, Луна, всё выше поднимаяСвой, Солнцем данный лик. Да будет миру весть,Что День мой догорел, но след мой в мире — есть[1], —

прошептал Мэтью строки забытого поэта, чей день догорел много лет назад, но чьи стихи пилот бережно хранил в памяти.

— Что вы говорите, Мэтью? Вечер близко? — голос капитана неожиданно ворвался в сладкие грезы. — Вас плохо слышно.

— Ничего, кэп, ничего. Давайте за дело, скоро стемнеет.

Александр Лычёв. Щит Марса. Копье Марса

— Нет, не может быть! — прошипела Зухра, впившись взглядом в экран сканера. Увы — ошибки не было: на поверхности Марса однозначно находились люди.

— Зу, спокойно! Это наверняка не по нашей части, — хотелось бы мне и самому в это верить. Потому как если нет, то проблемы у нас только начинаются. Хотя, конечно, что за проблемы? Есть ли в Солярии хоть один человек, от исследователей солнечной короны на Меркурии до членов экспедиции к Седне, который бы не знал, что сегодня планируется на Марсе? Нет, таких людей не существует — за исключением не способных осознавать происходящее по слишком юному возрасту или по наличию глубоких проблем психиатрического характера. Раз так, то любой, кто оказался сейчас на планете, попал туда добровольно и сам должен нести за это ответственность. Об этом маршал Егоров, ответственный за данную часть марсианского проекта, говорил много — много — раз. Ему можно верить: в Войну он пообещал взять Альпийскую Цитадель — и взял, между прочим.

Все колонисты тоже покинули поверхность — это проверено. Копье Марса — орбитальный лифт — уже отстыковано от основания и после окончания активной фазы проекта пристыкуется вновь. Если основание устоит, понятно. Ну, не устоит — новое построим.

Так, может, ну их к черту тогда? Некоторые группы протестующих — полоумные экологисты, какие-то религиозные фанатики — обещали сделать все возможное, чтобы проект сорвался, и от них как раз можно ожидать чего угодно, в том числе — прорыва на планету, чтобы стать «живым щитом»… Но Егоров сказал, что плевать он хотел на эти щиты, его волнует только «Щит Марса»: а осознанное самоубийство разрешено, согласно закону двадцать девятого года об эвтаназии. И как тут ему не поверить?

А раз так, то это могут оказаться и не экстремисты. А просто какая-нибудь нелепая случайность…

Похоже, Зухра пришла к таким же выводам. И ответила на вызов.

— Не может быть, чтобы мы тоже были когда-то такими идиотами?!! — спрашивала потом Зу.

Ну да. Мы, конечно, были еще бо́льшими идиотами в их возрасте. Кроме нее одной, разумеется. Хотя…

…Последний день пребывания на Марсе в летней школе! Потом две недели пути домой — и каникулы кончились… Конечно, летняя школа — далеко не отдых, но кто из фанатов космоса упустит такую возможность? Между прочим, пришлось еще и на всесоюзной Олимпиаде в число призеров войти, чтобы попасть сюда!

Буквально все поначалу вызывало восторг: и марсианское притяжение, и цвет неба, меняющийся от фиолетового до красного в зависимости от времени суток и погоды, и купола баз… Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, увы. Осталось только одно — Зарница. По сути та же Олимпиада, но действовать надо не только мозгами. Тем лучше! Кто же в четырнадцать лет от такого откажется…

Задание выглядело простым: подсветить лазером (приборы выдали всем) Деймос. Всего-навсего. Казалось бы — чего сложного? Попасть в него — не намного сложнее, чем с Земли — в Луну. Но… Попасть надо снизу, когда Дейм в зените или почти в зените. И выигрывает только тот, кто сделает это первым. А Деймос — вот именно сейчас — на обратной стороне планеты. И там — как назло — Великая Пылевая буря. Значит, светить надо из-за пределов атмосферы. Можно, конечно, и подождать — буря уляжется, а Деймос и сюда, в Богданов, придет — никуда не денется. Но первым при таком подходе станешь едва ли.

…Мы сразу пошли на снижение — времени миндальничать не было. Какое счастье, что самая жесткая посадка из всех, какие реально возможны на Марсе, не дотягивает и до пяти «же».

— Так, значит, они решили в «блинчики» поиграть? — на выражение лица Зу было страшно смотреть.

Угу. А чего это ты так нервничаешь, дорогая?

— Ну да. Такое парение на границе атмосферы… От плотных слоев их аппарат должен был отскочить, как плоский камень от поверхности воды. Раньше такой метод использовали при посадке грузов из Пояса на Землю — пока в этом еще была нужда…

Зу, на миг отвлекшись от управления челноком, метнула ледяной взгляд, и я замолчал на полуслове: уж, надо думать, физику процесса она знает не хуже меня.

— Но расчет оказался неверным — шлепнулись на поверхность. Родители на астероидах пашут, дети — сама понимаешь…