Дети (май 2007) - журнал Русская жизнь

Теперь, когда радикально поменялся гуманитарный стандарт, стихи аутистов охотно печатают все издания, дети с даун-синдромом вышли на театральные подмостки, а умственно отсталого малыша можно увидеть и в музее, и в ресторане, - изменилась и госполитика. Заявленные приоритеты - максимальная интеграция инвалидов в профессиональную среду, инклюзивное образование (больные учатся вместе со здоровыми), участие инвалидов «во всех сферах жизнедеятельности». То есть нынешнему инвалиду предписано максимально уподобиться здоровому человеку.

Некоторый государственный идеал инвалида с ограниченными умственными возможностями - к примеру, рабочий завода «Мосэлектроприбор», что возле Черкизовского рынка. Он собирает розетки и выключатели, получает маленькую, но аккуратную зарплату, по цехам ходит психолог, умиротворенный свет падает с потолка; хорошо! Заводу - льготы, инвалиду - место в социуме. Но для большинства детей с психоречевыми нарушениями и карьера сборщика розеток - все равно что президентский пост. Дети, которые по три года учатся держать голову и еще столько же - ложку, опять не вписываются в стандарты полноценности. Их, необучаемых, много - 170 тысяч. Акции в защиту их права на образование проходили на Пушкинской площади под лозунгами «Необучаемых детей нет!», «Не отбирайте у наших детей право на будущее!», «Образование без барьеров и предрассудков!»: от властей требуют обеспечить любому ребенку-инвалиду право на общеобразовательную школу наравне со здоровыми. Зачем? Право у него и так есть - нет возможности.

В «Дороге в мир» очень трезво смотрят на ситуацию: образование инвалидов с множественными отклонениями в развитии - прежде всего приобретение и активизация навыков, а не предметное обучение: «Да, скорее всего наши дети с глубокими нарушениями развития так и не научатся говорить, не освоят чтение, письмо, счет, не смогут жить одни и всегда будут нуждаться в опеке и поддержке других людей. Но условия жизни «особого ребенка» и тех, кто живет рядом с ним, могут значительно улучшиться, если ребенок научится сидеть, стоять и даже ходить, если он сможет самостоятельно есть и будет понимать обращенную к нему речь…»

Сейчас в школе 13 учеников, в следующем году планируют обучать 15-16. Собирают только половину необходимых денег. Средства нужны на ремонт, на зарплату педагогам, на дидактические материалы, игрушки, специальные кресла для детей, не способных сидеть (самое простое кресло - 10 тысяч рублей).

Ирина рассказывает о помощи спонсоров:

- Конечно, мы бы не выжили без благотворительности и страшно благодарны всем, кто нам помогает. Правда, фонды и благотворительные организации спрашивают, какой достигнут прогресс благодаря их деньгам. Но над сдвигом можно биться годами, и громадный прогресс - научить ребенка смотреть в глаза или поворачивать голову, услышав свое имя. Вот та же горка. Что, мы ответим: ваши пять тысяч долларов пошли на то, чтобы Илюша научился съезжать с горки?…

И добавляет:

- Когда ребенку всем миром собирают огромную сумму на операцию, например, 100 тысяч долларов, это другое: сумма собрана - операция сделана. Потом, это помощь разовая, однажды нашел денег - и все. Нам же деньги нужны каждый день, каждый месяц.

Наши дети не выздоровеют никогда, операции им не помогут.

Собственно, уже нет нужды в пропаганде толерантности. Главная форма дискриминации инвалидов - экономическая и, право же, она гораздо страшнее косых взглядов на улице. Постройте пандусы и дайте денег! - все остальное сделают эти родители. Они - смогут.

На учете в органах соцзащиты РФ состоят 658 тысяч детей-инвалидов. 1,6 млн. детей (4,5% от общего числа всех детей) относятся к категории «лиц с ограниченными возможностями» здоровья и нуждаются в специальном (коррекционном) образовании. Всего в образовательную среду интегрированы 38% детей с отклонениями в развитии.

По словам одного из руководителей Центра лечебной педагогики Р. Дименштейна, две трети всех детей-инвалидов имеют психоневрологические нарушения.

Уровень реальной помощи государства семье с ребенком-инвалидом за последние годы снизился. Ежемесячное пособие реально покрывает 3% от расходов, необходимых для содержания и лечения ребенка-инвалида: расходы на больного ребенка в среднем в три раза выше, чем на здорового.

Душевой доход ниже прожиточного минимума имеют 72% семей с детьми-инвалидами. Затраты на самую скромную еду составляют до 80% семейного бюджета.

Полина Ю., 10 лет

Диагноз: органическое поражение центральной нервной системы, ДЦП, эпилепсия, атрофия зрительных нервов. Преждевременные роды плюс чудовищная халатность врачей: тяжелейшая родовая травма. Полина, пусть и с задержкой, развивалась - училась ходить, произносила слоги. В два года речь пропала, отказали ноги, до пяти лет она не могла даже держать голову. Когда в два года у Полины обнаружили порок сердца, ее мать Олеся вопреки нежеланию врачей настояла на операции.

После шести лет занятий в ЦЛП Полина научилась сидеть, пить из чашки, делать несколько шагов с поддержкой. Говорить она не может. Олесе удалось невозможное: за три года писем, звонков, походов с ребенком на разнообразные комиссии Полине выделили педагога из местной коррекционной школы, который занимается с ней на дому дважды в неделю. Это эксперимент. Если в конце года комиссия решит, что девочка «продвинулась» недостаточно, занятия могут прекратить.

Дима Б., 8 лет

Диагноз: туберозный склероз, эпилепсия, проблемы поведения. Туберозный склероз - генетическое заболевание, при котором происходят изменения в мозге; в печени, почках и других органах образуются опухоли. Судороги появились у Димы в 4,5 месяца; его мама Ирина предполагает, что их спровоцировали прививки. К полугоду Дима уже не мог держать голову.

Занимаясь с Димой и выбирая детский сад для сына, Ирина все время помнила совет врача: надо ставить планку выше, он подтянется. В результате в восемь лет (всего на год позже здоровых детей) Дима пошел в первый класс общеобразовательной школы. Сейчас он оканчивает первый класс - и даже не аутсайдер, вполне твердый «хорошист». При всем этом Ирина работает, она инженер-картограф.

Проблема Димы - «сложности в поведении». Ему тяжело контролировать себя, он много пугается, может громко визжать или кататься по полу и биться головой. Но одноклассники привыкли к Диме и принимают его таким, какой он есть. И мальчик не чувствует себя изгоем.

Илюша А., 10 лет

Диагноз: органическое поражение центральной нервной системы, эпилепсия, аутизм. Недавно он обратил внимание на лужу. Понял, что есть такая вещь - лужа воды, что в нее можно, например, стать и прыгать, и брызги будут разлетаться в стороны. До этого он проходил мимо луж сотни раз, но не видел их.

Илюша родился с гидроцефалией, врачи сказали «не жилец», но после двух недель в реанимации он был дома. Стремительно худел: к двум месяцам весил всего полтора килограмма. Мама из пипетки кормила его, по ее словам, 24 часа в сутки - выходила.

Он не говорит, но понимает обращенную к нему речь. В пять лет начал ходить. Теперь учится бегать, может самостоятельно есть, пить, убирать посуду со стола. Он часто плачет, кричит, падает и бьется головой. У Илюши аутоагрессия (агрессия, направленная на самого себя): постоянно пытается ударить себя по носу, по руке, по голове. Педагог говорит, что эти моменты слез и криков - то время, когда с ним надо общаться. В эти минуты он контактирует с миром.

А еще он очень красив. Вместе со старшей сестрой Аллой его снимали для рекламного плаката благотворительного фонда.

* ВОИНСТВО *

Александр Храмчихин

Как мы опоздали на ледокол

Жертв Второй мировой могло быть меньше

Великая Отечественная война принесла нам колоссальные людские и материальные потери и стала важнейшим событием истории страны в моральном плане. Мы до сих пор переживаем и тяжелейшую психологическую травму начала войны, и триумф ее завершения. Фраза о том, что война прошла через каждую семью, стала банальной, но от этого не перестала быть верной. И тема войны весьма актуальна до сих пор. Особенно в том случае, если возникает нетрадиционный взгляд на нее.

Книга Виктора Резуна (Суворова) «Ледокол», опубликованная в России в начале 90-х, произвела очень сильное впечатление и на профессиональных историков, и на массовую аудиторию. Автор книги обладает безусловным литературным талантом, поэтому его произведения оказываются увлекательными, убедительными и общедоступными. В предисловии Резун прямо заявляет, что хочет отнять у нас основную святыню («Простите меня… я замахнулся на единственную святыню, которая у народа осталась»), доказывая, что СССР готовился первым напасть на Германию 6 июля 1941 года, поэтому Гитлер был вынужден ответить превентивным ударом 22 июня. Именно на это все и «повелись». И спорят до сих пор.