Красная змея - Питер Харрис

В то время как снаружи солдаты Филиппа Четвертого нетерпеливо дожидались ответа и каждая минута казалась им вечностью, внутреннее пространство крепости наполнилось суматохой и беготней, потому что Жака де Моле в его келье не оказалось. Тамплиеры уже не спали. Они готовились к заутрене, совпадавшей по времени с зарождением дня.

Парижский командор приказал отыскать магистра, а на время его отсутствия принял на себя руководство всеми действиями и поднялся на стену в сопровождении отряда вооруженных братьев. В считаные секунды бойницы были заняты рыцарями, сержантами и прислужниками. Все они пристально наблюдали за тем, что происходило по ту сторону рва. Изумлению тамплиеров не было предела, когда они увидели, что перед воротами собралось никак не меньше двух сотен солдат.

— Что вам нужно в столь неурочный час?

— Именем короля, требую открыть ворота!

— У короля нет над нами власти! Тамплиеры держат ответ только перед Папой!

Офицер взмахнул пергаментом, зажатым в руке:

— Вот повеление Климента Пятого!

Над крепостной стеной пронесся изумленный ропот. Значит, слухи оказались верными! Как мог понтифик обойтись подобным образом с рыцарями, которые столько лет являлись главнейшей опорой христианства?!

— Что происходит? — спросил магистр, появившийся за спиной командора.

— Господин, убедитесь сами. Нас именем короля заставляют открыть ворота нашего дома. Кажется, эта солдатня располагает и дозволением Папы.

Жак де Моле выглянул со стены. Королевские солдаты собрались у ворот.

— Чье покровительство дозволяет вам нарушать покой этого дома?

— Поторапливайтесь! Во имя Филиппа, короля Франции!

— Как вы сказали?

— Король приказал арестовать всех рыцарей, находящихся в крепости Тампль, и конфисковать все их имущество.

— Это невозможно!

— Таково повеление его величества!

— У вас есть грамоты, которые могут подтвердить эти слова?

Офицер во второй раз помахал пергаментом. На стене воцарилось абсолютное молчание.

— Как вы поступите, мой господин? — спросил сквозь зубы парижский командор, сжимая рукоять меча.

Жак де Моле на миг заколебался. После объятий, которых монарх удостоил его накануне утром, ему было трудно поверить в происходящее. Он придавал мало значения слухам, носившимся по Парижу, хотя и принял некоторые меры, но они оказались правдивыми.

— Мы откроем ворота.

— Неужели мы не станем защищаться, господин? Эти стены могут выдержать длительную осаду, а тем временем…

— Боюсь, королевские солдаты подступили ко всем нашим командорствам. Иначе Филипп Четвертый не стал бы искать поддержки у Папы. Теперь самое важное — это выиграть время. Сейчас для нас имеет значение каждая минута. Пусть двое братьев отворят ворота, но не поднимают решетку! Пусть они попросят показать документы, чтобы удостовериться в их подлинности!

— Я сам этим займусь, — ответил командор.

— Нет, Ив, ты обеспечишь побег сенешалю и командору Антиохии. Их не должны задержать! Воспользуйтесь задней дверцей. Насколько я смог заметить, солдаты сосредоточены возле главных ворот. Решетка не будет поднята, пока я не прикажу!

— А вы остаетесь?

— Разумеется.

— Мне кажется, вам тоже следует скрыться. В противном случае…

— Я остаюсь, чтобы принять всю ответственность на себя, — прервал его магистр.

— С вашего позволения, мой господин, я мог бы сам во всем разобраться.

— Нисколько не сомневаюсь в этом. Однако королю и его присным известно, что я здесь. Они бросятся по моему следу, точно ищейки. В данный момент важно, чтобы удалось ускользнуть сенешалю и командору. Следуйте за мной. Сейчас каждая минута — на вес золота!

Атмосфера возле главных ворот становилась все более напряженной. В это время двое рыцарей, переодетых зажиточными торговцами, покидали Тампль через потайную дверь. Оба вели в поводу оседланных скакунов, копыта которых были обмотаны толстыми тряпками. Когда Жак де Моле появился в створе ворот и повелел поднять решетку, двое членов «Братства змееносца» уже достигли ворот Сен-Жермен.

13

Маргарет была уже на ногах, когда в спальне Пьера ожил будильник. Журналист сделал нескольких неудачных попыток прекратить навязчивый трезвон и лишь потом сумел сделать это ударом ладони. Его веки были словно налиты свинцом, хотя накануне он не пил, да и спать лег достаточно рано. Окончательно его привели в себя звуки готовки, доносившиеся с кухни.

Бланшар посмотрел на часы — половина восьмого.

— Какого черта!..

Пьер рывком подскочил на кровати, накинул халат, взглянул в зеркало и пригладил шевелюру, чтобы придать себе более-менее пристойный облик. Когда он появился на кухне, Маргарет как раз что-то искала. Она была элегантно одета, накрашена и причесана. Бланшар в собственном доме почувствовал себя клошаром.

— Я тебя разбудила?

— Нет, это был будильник. Что ты ищешь?

— Чай.

Пьер открыл шкаф и достал коробку с пакетиками.

— Тебе удалось отдохнуть?

— Отменно.

Правдивость этих слов проверить было трудно. Маргарет успела нанести макияж. Сделала она это так же тщательно, как перед чтением лекции в академическом собрании.

— Хочешь чаю?

Это предложение сейчас было более чем уместным, но Пьер отказался — быть может, из духа противоречия. Он чувствовал себя скверно оттого, что Маргарет уезжала, оттого, что она проснулась раньше его. В своем ночном халате рядом с ней, такой ухоженной и бодрой, он чувствовал себя абсолютным ничтожеством.

— Спасибо, лучше кофе.

Пьер поставил кофейник на плиту и попросил Маргарет снять его с огня, если пена поднимется раньше, чем он сам вылезет из душа.

Утренние процедуры заняли у него чуть больше десяти минут. Потом Пьер вернулся на кухню и обнаружил на столе дымящуюся чашку кофе.

— Я знаю, ты любишь черный. Угощайся.

Бланшар поблагодарил Маргарет за внимательность, сделал глоток и обжег язык.

— Черт!

— Прости. Я только что сняла его с огня.

— Неважно. — Бланшар посмотрел на часы. — Когда мы отправляемся в аэропорт?

Прежде чем ответить, Маргарет поднесла к губам чашку с чаем.

— Ты меня выгоняешь?

— Нет. Просто ни за что на свете не хотел бы, чтобы ты опоздала на рейс, — солгал он.

— Мы можем выехать в любое время. Багаж мой готов, я тоже. Впрочем, мне сообщили, что два первых рейса компании «Бритиш эруэйз» уже заполнены, а тот, на который я забронировала место, не улетит раньше часа дня.

В этот момент зазвонил телефон, что сильно удивило Пьера. Было без пяти восемь.

— Готова спорить, это Годунов, — предположила Маргарет.

— Так рано?

— Кто же еще стал бы тебе звонить в такое время?

Пьер снял трубку прямо на кухне и весьма недружелюбно рявкнул:

— Слушаю!

— Месье Бланшар?

— Да, это я. Кто говорит?

— Габриэль д'Онненкур. Вы меня помните?

Пьер на секунду опешил, а потом вспомнил, что этот человек действительно обещал позвонить ему в пятницу, только не в восемь, а около одиннадцати утра.

— Конечно же, Габриэль. Разумеется, помню.

— Мы договаривались, что я позвоню сегодня.

— Это действительно так. Хотя мне кажется, что мы договаривались на одиннадцать часов утра. Или я ошибаюсь?

— Вы не ошибаетесь, месье Бланшар. Однако кое-что произошло, и мне нужно…

— У вас проблемы?

— В некотором роде. Вчера случилось нечто очень странное, а сегодня, с утра пораньше, меня поразило ужасное известие.

— Какое же?

— Вы слышали про убийство сотрудницы Национальной библиотеки? Ее звали…

— Мадлен Тибо, — подсказал Пьер.

— Вы тоже читали в газетах?

— Да, — соврал Пьер.

— Значит, вы знаете, что убийцы оставили на теле жертвы кусок пергамента, на котором изображена змея красного цвета. Вам ведь это известно, месье Бланшар?

— Послушайте, Габриэль, что общего между этим убийством и нашей встречей?

— Намного больше, нежели вы можете себе представить! Если вы не против, то нам следует встретиться как можно быстрее.

— Но почему же?

— Я не могу объяснить по телефону, но настаиваю на скорейшей встрече.

— Подождите секунду.

Пьер прикрыл ладонью микрофон трубки.

— Со мной говорит потомок одной из династий rex deus, — небрежным тоном бросил Бланшар, как будто речь шла об аромате утреннего кофе.

Маргарет в ответ прикрыла глаза. Уголки ее губ поползли вниз.

— Хватит дурачиться!

— Это не дурачество. Человек, находящийся у аппарата, утверждает, что он потомок династии rex deus. Клянусь тебе!

— Он, стало быть, клянется!

Тон этой реплики Пьеру совсем не понравился, хотя он и понимал, что у Маргарет больше чем достаточно причин для того, чтобы обращаться с ним подобным образом. Он решил не ввязываться в склоку.