Мёртвые душат - Александр Бреусенко-Кузнецов

Внутри замок был на удивление пуст. Внутри почти не было мебели, даже необходимой для жизни. Будто и не жил тут никто, а коли жил, то побывало здесь с тех пор лихое нашествие, и всё, что было, ухватило. Чичеро не удержался от прямого вопроса:

— А что так пусто-то?

— Ну, это… не знаю!

В гостиной (это когда-то было гостиной) из мебели остался только огромный пиршественный стол, не проходящий в двери; на стенах остались следы от портретов.

— Здесь были портреты?

— Да. Были: отец, дед, потом… замок Мнил в рамке. Очень хорошие портреты. Только они куда-то делись. Видите: их нет.

Чичеро с состраданием убедился, что великан Ом куда тупее, чем показался ему на симпозиуме. И он очень добр и покладист. А ведь говорили, что добрых великанов не бывает. Бывает, когда ума не хватает. Вот у этого Ома кто-то обокрал замок, вынес всё, что был в силах, даже фамильные портреты. Ом же, по своему простодушию, и ухом не ведёт.

— А где же слуги? У вас есть слуги?

— Да их, что-то… того, нету! Были — но нету.

— Давно?

— Да с месяц, наверное. Я… летом заметил.

— У вас были живые слуги?

— Нет, мёртвые. Они когда-то были живые, но у меня они были все уже мёртвые. Очень хорошие слуги.

— Сколько их было?

— Да с десятка полтора. Маленькие, потешные…

— И все ушли? Летом.

— Да, летом. Все ушли. Так весело шли, я думал — вернутся…

Ага, подумалось Чичеро. Летом, с месяц назад. Хорошо сказано среди последних дней осени.

— Итак, у вас из замка пропали все мёртвые слуги? И кто-то вынес ценные предметы.

— А, это… Да, очень ценные предметы. Их сами слуги и вынесли. Тут вот у нас висел щит деда — с гербом Мнила. Очень хороший щит.

Мёртвые слуги — и вынесли? Уважаемый Ом что-то путает, как месяцы — с временами года. Живые слуги — те при таком добряке хозяине и самый замок на плечах вынесут, мёртвые же не таковы. Их от всякого непотребства удерживает шкатулка.

— Вы же говорите, слуги были не живыми.

— Точно, при мне — не живыми. К нам ещё при родителях приезжали… эти… некроманты из Цанца, очень хорошие некроманты! Они советовали завести мёртвых слуг вместо живых. Это дешевле, и работают лучше. Не воруют.

Ага, соображал Чичеро, всю обстановку из замка вынесли слуги, которые не воруют. Миленько! Впрочем, хотя на мёртвых слуг воровство не похоже, они могли выполнить чей-то приказ.

По замку Мнил гуляли сквозняки, камины не топились. Великану-то было не очень холодно. А каково гостям?

— Часто ли бывают у вас гости, дорогой Ом? — можно было и не спрашивать.

— О, очень часто. Вот… вы, посланник, заехали. К нам тут дорога не очень хорошая. Я по ней сам ходил — знаю. Я ведь бываю в Цанце. Это очень хороший город, там весело. Вот, был на…

— На симпозиуме у Управителя Цилиндрона?

— Ага. Очень хороший симпозиум. И Управитель мне очень понравился. Он — очень гостеприимный. И нас, великанов, любит. Кормит, развлекает…

Помолчали. Добрый Ом совсем не знал, чем развлечь гостя. Сказал на всякий случай:

— А у нас тут совсем нет развлечений.

Чичеро это уже заметил. Замок на совершенно голом холме, да ещё пустой внутри. Развлечёшься!

— И еда совсем закончилась, а то бы я вам предложил отобедать! — добавил Ом.

— Давно закончилась еда-то?

— Так летом… Я с тех пор — только проголодаюсь, сразу хожу в Цанц на… э…

— Симпозиумы.

— Да, на симпозиумы. Там весело, и своих вижу. Ведь у меня много родни среди великанов… И еда там специальная — для мёртвых. Червяки, скорпионы. Их как наешься — полгода не хочется. Здесь-то у нас такой еды и не было. Так уж было заведено, готовили — словно на живых. Хотя живых великанов в мире, почитай, и не осталось. Живому сейчас — не прокормишься. Кроме того, всё равно же умирать…

Чичеро улыбнулся. Да, будь добрый Ом живым великаном, какие бывали в старину, протянул бы он уже ноги, оставшись без слуг и запасов в пустом замке. А он — держится. Вот она, мёртвая закалка! Нам, мертвецам, голод нипочём. Впрочем, посланник совсем забыл о своих живых деталях — разведчиках Великого народа. Вот их-то покормить необходимо, не то жди поножовщины.

— А что же ваши деревни, Ом? Ведь замку Мнил принадлежат деревни. Там должны готовить еду, продавать продукты…

— А, — махнул рукой Ом. — У нас тут две деревни: Мнил и Клёц. Только…

— Что?

— Деревни тоже опустели. Кто был живой — тот ещё при родителях в бега подался. Остальных господа некроманты превратили в мертвецов — очень хороших, работящих. Только и мертвецы ушли. Знаете, я думаю, они испугались этих — серых, вы их на въезде в Мнил могли видеть…

— Теней? — догадался Чичеро.

— Да, теней. Я их не боюсь, они безобидные, грустные только. А вот деревни разбежались…Я с эими… тенями говорил, просил тут не слоняться, а всё без толку. Вот если бы с ними родители потолковали…

— А что с вашими родителями, Ом?

— Маменька утонула. Здесь поблизости болото, так…она туда однажды пошла… Дальше не знаю.

— А папенька?

— А папенька заблудился. Он как-то пошёл в Цанц — не по Тропе мёртвых, а напрямик. Здесь, вообще-то… нет туда прямой дороги. Болото! С тех-то пор я в замке — за главного! Это очень…

— Большая ответственность?

— Да, большая ответственность.

Пора уже было переходить к цели приезда.

— А скажите, Ом, сохранилась ли у вас «призрачная шкатулка»? — поинтересовался Чичеро.

— А что это такое? — спросил великан.

Чичеро пустился в объяснения, в связи с которыми Ом вспомнил шкатулку с драгоценностями своей маменьки, сгинувшей на болоте. Ту шкатулку тоже унесли бежавшие слуги. Чичеро усомнился, что в «призрачной шкатулке» можно держать драгоценности (разве только нравственные), но Ом других шкатулок не знал. Ударившись в воспоминания, он припомнил много предметов, унесенных слугами — и звонкий игрушечный барабан, в который он так любил лупить в детстве, и саблю отправившегося странствовать старшего брата Фема, и библиотеку своего папеньки, состоящую из единственной книги, дочитанной им до четырнадцатой страницы, и заложенной так и не доведенным до ума проектом моста через пруд, ныне разлившийся в болото.

От утраченных любимых предметов добрый Ом, притормаживая свою речь приличествующими туповатому великану паузами, перешёл к незаслуженно позабытым проектам папеньки, который был «с возвышенными понятиями». Кроме мраморного моста через пруд тот думал устроить в пруду фонтан, и чтобы вода из него перепрыгивала через мост наподобие арки. И чтобы плавали в том пруду двенадцать лебедей (по числу месяцев в году), и чтоб у каждого — гвоздика в клюве!