В глуши - Оуэн Локканен

Переставляя ноги: одну за другой.

В дальнем конце ущелья они зарывают рюкзак. Иначе никак. Выбора нет.

— Чем легче, тем быстрее, — говорит Лукас, отпивая из фляги и переводя дух. — Остальные наверняка идут налегке. Если мы не сбросим груз, они до нас доберутся.

(Лукас прижимает руку к порезу в куртке, чтобы скрыть его от Дон. Но она замечает, как он морщится от каждого движения. И, похоже, он бледнее обычного.)

(Но каждый раз, когда она пытается встретиться с ним взглядом, он отводит глаза.)

— Если идти всю ночь, доберемся до базы завтра утром, — говорит Лукас. — У нас все равно нет времени на приготовление еды.

Они распихивают по карманам энергетические батончики и фруктовую смесь, набирают во фляги воды. Каждая оставленная вещь кажется нужной.

А если мы заблудимся?

Если снова пойдет снег?

Если мы не дойдем до утра?

Тем не менее Лукас прав. Останавливаться нельзя.

Примечание автора

Думаете, Дон и Лукас еще пожалеют о том, что избавились почти от всех вещей?

Вы правы.

80

Без балласта идти значительно легче.

Лишнюю одежду Дон тоже бросает, и они с Лукасом продолжают следовать за пирамидками по каменистой долине, сворачивающей налево. Вдалеке Дон уже видит первое озеро, которое им предстоит миновать, чтобы подняться на второй, и последний, хребет. Оттуда до базы остается идти от силы полдня, но, чтобы на него забраться, нужно шагать еще часа четыре, вытерпев перепад высот примерно в две тысячи футов.

Дон вымотана. После падения Эмбер она ни разу нормально не спала. Она и раньше была полужива от усталости от ежедневных передвижений. В этом и суть программы «Второй шанс»: замучить детей до такого состояния, чтобы они были согласны на что угодно, лишь бы снова оказаться в нормальной кровати.

Прямо сейчас кровать — это что-то из разряда научной фантастики. Как и душ с нормальной едой.

Сейчас ты либо идешь, либо погибаешь.

Дон и Лукас спускаются с первого хребта навстречу блестящему вдалеке озеру. За вторым озером Дон видит взмывающий высоко в небо второй хребет. Ее мозг истощен, мысли путаются.

Но жаловаться нет смысла.

Дон жадно съедает горсть сухофруктов и орешков и спешит за ушедшим вперед Лукасом. Они продолжают идти.

81

Когда вой стихает, становится еще страшнее.

Дон и Лукас выходят на берег первого озера. Оно длинное и узкое, повсюду следы сошедших камней; огромные валуны и раньше было тяжело обходить, а снег только усугубил ситуацию.

Преследующие их Брендон и Эван перестали кричать, — или их голоса не слышны из-за хребта. Над озером зависает звенящая тишина. Словно Дон и Лукас остались единственными живыми людьми на всем белом свете.

Тут по-прежнему красиво, если вдруг найдется минута-другая, чтобы полюбоваться природой. Озеро сияет, как зеленый изумруд, горные скаты вокруг окутаны девственным снежным покровом, лес тоже совершенно белый. Во «Втором шансе» сотовые телефоны запрещены, а если бы их разрешили, Дон стала бы звездой «Инстаграма».

Но, разумеется, у нее полно других забот.

Они с Лукасом обходят озеро по узкой тропе, вьющейся между сосен, и карабкаются по заваленному валунами берегу, стараясь не упасть в глубокие щели между ними. Делают остановку, чтобы набрать воды во фляжки, и жадно пьют холодную живительную влагу.

Однако нервы беглецов натянуты как струна. Парни у них на хвосте перестали кричать, они могут быть где угодно. Дон постоянно оглядывается, уверенная, что Брендон и Эван вот-вот появятся на тропе, словно зомби-убийцы, у которых все мысли только об одном. А может, зомби-убийцы уже их обогнали и устроили засаду на тропе где-то впереди. Она пытается идти как можно тише, не производя ни единого звука. И напряженно вслушивается в любой шорох, который в этой тишине может выдать местонахождение Брендона и Эвана.

Все ее тело напряжено, разум тоже в напряжении, — так солдат ожидает взрыва бомбы.

Парни где-то там, Дон это знает, только не знает, где именно, и это ужасно бесит. Пусть бы лучше они уже выли…

Но когда вой раздается снова, больше всего на свете Дон хочет, чтобы он поскорее прекратился.

82

Вой раздается, когда Дон и Лукас доходят до конца первого озера. Между двумя озерами земля снова дыбится, и они как раз добираются до самого пригорка, когда шум с вершины хребта скатывается вниз, разносится над озером и ударяет жутким, нечеловеческим хохотом.

Лукас останавливается. Щурясь, смотрит на каменную гряду.

— Они нашли наши вещи. Спускаются с хребта.

Дон следит за его взглядом, однако не видит ничего, кроме снега. Если Лукас прав, то преследователи менее чем в двух часах пути от них. Значит, у них нет времени прикидывать, с каким инстаграмным фильтром озеро будет выглядеть привлекательнее.

— Идем, — зовет Лукас и поворачивается к тропе, которая, то поднимаясь в гору, то спускаясь, ведет ко второму озеру. Дон еще некоторое время смотрит назад. Страх перерастает в панику, когда она представляет, что происходит там, вдалеке.

Она изо всех сил старается подавить свои чувства. И снова идет за Лукасом.

Через несколько изматывающих часов Дон и Лукас подходят ко второму озеру, у которого Стая ночевала после второго дня похода. Дон видит место, где развешивала свой брезент, когда они с Лукасом спорили, на какую гору им предстоит подъем — на гору Пук или на Вороний Коготь.

Дон видит место, куда Лукас ушел за сучьями, сообщив ей, что у Эмбер интрижка с Уорденом.

И то место, где она, лежа под своим брезентом, всю ночь думала о том, что Уорден спас ей жизнь, и надеялась, что Лукас ей соврал и Уорден все-таки не спит с Эмбер.

Она надеялась, что Уорден захочет встречаться с ней.

Дон ускоряет шаг и больше не оборачивается.

Второе озеро меньше первого, вокруг него не так много валунов. Беглецы переходят на другую сторону. Из озера вытекает маленькая речушка, вдоль которой им и надо идти еще где-то полмили, до небольшой, но идущей круто вверх долины ко второму хребту.

Они останавливаются у реки и съедают по мармеладке.

— Пора экономить, — говорит Лукас. Говорит с таким выражением, словно Дон обжирается их скудными припасами.

(Как будто он вообще захватил с собой какую-то еду.)

— Идти еще далеко, — добавляет Лукас.