В глуши - Оуэн Локканен

вершины хребта. Она узнает камни, как бы странно это ни звучало. Она помнит, что раньше они лежали не так.

Это была пирамидка.

Указательный знак.

Важный ориентир на их пути к безопасности.

А теперь это просто камни.

Дон и Лукас с трудом спускаются по склону хребта и вновь оказываются на тропинке.

А как без пирамидок идут Брендон и Эван? Они тоже должны хоть немного сбавить темп, если, конечно, они не из тех ищеек, которым для преследования хватит одного запаха Дон и Лукаса.

Даже Уорден с его фотографической памятью в такую погоду шел бы медленнее. Так что вряд ли пропавшие метки дают плохим парням большое преимущество.

Брендон и Эван (и Уорден) выиграют от этой ситуации, только если Дон и Лукас не доберутся до базы.

А сейчас как раз начинает темнеть.

И холодать.

На хребте очень сыро.

Лукас спотыкается все чаще.

Неважно, как погибнут Дон и Лукас — если они все же погибнут, — Уорден в любом случае выиграет.

А раскиданные пирамидки значительно повышают их шансы погибнуть прямо здесь.

86

Наступает ночь. Дон не верится, что прошел целый день, а они все еще на хребте, и до базы еще идти и идти.

Ноги болят так, что она с радостью их отрезала бы. У мозолей на ступнях появились собственные мозоли. Колени ломит от постоянных подъемов и спусков, бедра горят.

Ужасно хочется есть. Они останавливаются несколько раз, чтобы съесть горсть сухофруктов и мармеладок, но этого недостаточно. Дон постоянно думает о еде, и это превращается в настоящую пытку. Она думает о пицце, чизбургере, луковых кольцах и вишневой коле. О курице в томатно-сливочном соусе, о тайском блюде пад-тай, о суши. О настоящем итальянском застолье: лазанья, спагетти, фетучини, курица-пармезан. Об огромных тарелках с горячим раменом, супом фо, пастушьей запеканкой, стейках на кости и бифштексах.

Она вспоминает о ресторанах, о всех любимых кафе; как только она отсюда выберется, обязательно в каждое из них заглянет.

«Макдоналдс».

«Бургер Кинг».

«Фабрика чизкейков».

«Оливковый сад».

«П. Ф. Чанг».

А индийская забегаловка недалеко от дома, откуда Кэм и Венди часто заказывают еду? Дон обязательно собирается попробовать все их блюда! А когда наестся до отвала, закажет мороженое и полакомится, вспоминая об этой чертовой горе и снеге.

Вот о чем думает и мечтает Дон, вот какие образы она никак не может прогнать из головы, пробираясь по камням и снегу и чувствуя, что желудок вот-вот готов переварить сам себя.

Надо остановиться, отдохнуть, поспать, поесть, снять промокшую одежду, согреться и успокоиться — хоть какое-то время вообще не двигаться и ничего не бояться.

Но все это сейчас невозможно.

Впереди дорога.

87

Только спустя несколько часов после наступления темноты Дон начинает подозревать, что они заблудились.

Это чувство всегда очень неприятное, но особенно остро его переживаешь на волоске от обморожения на вершине укрытой облаками горы.

Они с Лукасом освещают путь фонариками, и все равно видно плохо. Причем если облака вдруг рассеются, идущие по хребту Брендон и Эван заметят свет и сразу поймут, где они. Впрочем, пока переживать об этом глупо. А вот если они заблудятся, проблема будет посерьезнее.

Кажется, никакой тропы уже и вовсе нет. Лукас словно просто идет по горам вдоль вершины хребта, надеясь, что тот приведет их туда, куда надо.

И это не самая плохая мысль, учитывая здешний ландшафт и тот факт, что тропа вилась как раз вдоль вершины хребта. Но Дон все равно не может избавиться от ощущения, словно что-то не так.

— Подожди, — просит она Лукаса. Затем освещает окрестности налобным фонариком, однако видит только снег, камни и Лукаса, который кажется уставшим и похудевшим даже по сравнению с тем, каким он был еще утром.

(А он все еще не разрешает Дон взглянуть на рану, которую нанес ему Уорден.)

— Ты уверен, что мы идем в правильном направлении? — спрашивает Дон.

Лукас тоже освещает окрестности фонариком.

— Да, — отвечает он после паузы.

— Но я не вижу тропы. Не боишься, что мы могли свернуть куда-то не туда?

— Тропа прямо там, — говорит ей Лукас.

Дон никакой тропы не видит.

— Мы теряем время, — говорит Лукас так, как обычно говорят уверенные в своей правоте парни, которых достало все объяснять. — Идем, Дон. Ты же не хочешь, чтобы нас поймали.

Такой тон парни используют, когда они уверены в чем-то и хотят показать тебе, что своими вопросами ТЫ НИСКОЛЬКО НЕ ПОМОГАЕШЬ.

Но если кто-то в чем-то уверен, это не значит, что он прав.

(Особенно если этот кто-то — парень.)

Порой очень сложно определить, когда кто-то наверняка знает, о чем говорит, и когда он думает, что знает.

Например, в данном случае.

Но прямо сейчас Дон не знает точно, заблудились они или нет. А Лукас не сомневается.

Так что ей было делать?

Стоять и спорить? Или довериться Лукасу?

— Ладно, — отвечает она, пожимая плечами. — Если ты уверен…

— Я уверен, — говорит Лукас.

И снова идет вперед. Дон следует за ним.

Только потом она поймет, что стоило настоять на своем.

88

Пару часов спустя становится ясно, что они и правда заблудились.

Хребет, по которому они шли, подошел к своему логическому завершению, а завершением этим стал отвесный обрыв, уходящий в черную пропасть, без единого варианта спуститься вниз.

— Слишком темно, — говорит Лукас Дон, когда они стоят на краю пропасти. — Может, тропа где-то ниже, скрытая туманом…

Дон оглядывает бесплодный хребет и подбирает камень размером с грейпфрут. Затем бросает его с края обрыва в пропасть, и они вместе с Лукасом пытаются расслышать звук его падения. Долго стоят, напрягая слух.

Так долго, что Дон начинает верить, что камень, скорее всего, уже упал, просто они не услышали.

Но потом ветер доносит до них удар — едва слышный и очень далекий: камень бьется о другие камни и бухает в небытие. С таким же успехом его можно было отправить на Луну — так долго он летел.

Миллион миль вниз.

Дон и Лукас оказались на краю бездны.

Хотя в маршруте их похода никакой бездны не было.

Тупик.

Скверная новость.

К этому моменту все тело Дон сотрясает дрожь. Зубы стучат так, как обычно показывают в мультфильмах. Пальцы и нос окоченели.

Из последних сил напрягая мозг, она вспоминает, что хребет, по которому они шли к Вороньему Когтю, соединялся где-то по пути с другим хребтом. Оба хребта, если посмотреть сверху, были похожи на перевернутую рогатку, так что она особо и не обратила внимания, когда