В глуши - Оуэн Локканен

67

И они снова отправляются в путь.

Как сказал Уорден, теперь Стая ничем не может помочь Алексу. Поэтому они надевают на спины рюкзаки и, выстроившись за Уорденом, идут по ущелью на восток, подальше от тропы.

Дон ни единой душе не говорит о том, что Алекса зарезали. Будет безопаснее, если никто не узнает, что она в курсе: один из них убил Алекса. Возможно, Брендон или Эван. Как только она начнет показывать пальцем и сеять панику, отношения тут же испортятся. Мосты будут сожжены. И вся затея выбраться из леса живыми станет менее исполнимой.

Когда они доберутся до шоссе, у них еще будет время разобраться, кто же убил Алекса.

А пока Дон хочет просто выжить.

Поэтому продолжает держать рот на замке.

И никому ничего не говорит.

(Даже Лукасу.)

68

— Не нравится мне вся эта история, — шепчет Лукас Дон по пути.

Вдалеке уже видна река, о которой говорил Уорден.

Река, которая выведет их к шоссе.

День клонится к закату. Небо темнеет. Рано или поздно им придется разбить лагерь, однако Уорден гонит их все дальше и дальше. Он торопится, и вся Стая пытается за ним поспевать.

— Я все думаю про Алекса, — продолжает Лукас. Они отстали от остальных, их никто не слышит. — С чего это он мог упасть в то ущелье?

Дон пожимает плечами.

— Возможно, Эван прав. Просто заблудился в темноте и пошел не в ту сторону.

— Это каким тупицей надо быть, чтобы так лохануться? — спрашивает Лукас. — Ты правда в это веришь?

Дон молча идет дальше. Зная, что Лукас смотрит на нее.

— Нет, — говорит Лукас. — Не веришь. — Делает паузу. — Но слишком боишься, чтобы признаться.

(Он прав.)

(Дон просто в ужасе.)

Прежде чем она успевает ответить, где-то впереди на тропе раздается крик.

Лукас и Дон переглядываются и пускаются бежать.

69

Кайла сидит на снегу посреди леса. Она подвернула лодыжку.

— Ненавижу природу! — стонет она. И плачет.

Пытается встать, но не может. Даже с помощью Уордена.

(«Запнулась о корень, то ли еще обо что-то, — объясняет Уорден Дон. — Подвернула лодыжку. Вряд ли перелом».)

Перелом это или нет, Кайла сегодня не сделает больше ни шагу.

Стае приходится разбить лагерь.

Они находят поляну, чтобы поставить палатки. Места мало, всем не хватает: Лукас смотрит, где ставит палатку Уорден, и уходит на соседнюю поляну.

Бриэль тоже ставит палатку где-то в другом месте.

Небо становится совсем темным, когда они наконец заканчивают распаковывать вещи и кипятят воду для ужина. Дон устала, замерзла, проголодалась. Она знает, что Уорден ждет, когда она принесет свои вещи в его палатку: там будет тепло, она наконец сможет расслабиться… Но что-то ее останавливает.

— В чем дело? — спрашивает Уорден, наблюдая за тем, как Дон разворачивает свой брезент и ищет подходящие деревья. — Ты ведь понимаешь, что можешь остаться у меня. Обещаю, что ни о чем таком больше не заикнусь.

Дон не в силах посмотреть ему в глаза.

— Дело не в этом, — выдавливает она.

— Тогда в чем?

Дон не отвечает. Думает, стоит ли говорить Уордену о том, что она видела и чего она боится. Что он будет делать, если узнает, что Брендон и Эван убийцы?

— Дон! — Уорден берет ее за плечи и в упор смотрит своими зелеными глазами. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все что угодно, да?

Дон уверена, что на большинство девчонок эта фраза действует безотказно.

(С такими-то глазами? Еще бы!)

На нее она бы тоже подействовала, только не в этот раз.

У Дон теперь проблемы с доверием. Она не знает, кому можно доверять и во что стоит верить. Так что притягательные глаза Уордена сейчас ее не околдовывают; она смотрит сначала себе под ноги, потом на палатку Уордена: он торопливо откидывает клапан на входе, подтверждая приглашение, и Дон видит все, что у него внутри — стопку формы Белого Медведя, красивый рюкзак, отличный налобный фонарик и примус, который он, видимо, заслужил в пути.

И еще кое-что. Что-то яркое и блестящее. Сначала Дон не могла понять, что это, а когда до нее наконец дошло и все детали пазла сложились, ей стало так страшно, как еще никогда в жизни не было.

70

Это нож. Нож Кристиана.

Вот что лежит в палатке Уордена. Нож, который и сейчас должен быть вместе с Кристианом на вершине Вороньего Когтя.

Этот нож — единственное оружие Стаи. Которым, возможно, убили Алекса.

И этот нож лежит в палатке Уордена.

Алекса зарезали.

Да что за фигня тут творится?

71

Дон вдруг становится очень холодно. Ни теплая кофта, ни спальный мешок, ни пламя костра ей не помогут. На нее наваливается всеобъемлющее одиночество, пусть даже рядом Уорден.

— Дон? — вновь зовет он.

И слегка меняет положение: поворачивается, чтобы проследить за ее взглядом. Дон быстро отводит глаза, молясь, чтобы он не понял, что она заметила нож.

Мозг напряженно работает. Она теряется в догадках.

Алекса убил Уорден?

И если нож Кристиана у Уордена, что тогда с самим Кристианом?

Дон заставляет себя посмотреть в глаза Уордену.

— Большое спасибо за предложение, — отвечает она с улыбкой. — Мне очень приятно, но, пожалуй, сегодня я посплю где-нибудь в другом месте.

Уорден удивленно моргает.

Затем его глаза сужаются.

(На одно мгновение Дон замирает: вдруг он умеет читать мысли и уже понял: она все знает.)

Но он просто пожимает плечами.

— Как хочешь.

Этой ночью Дон остается в палатке Кайлы. Ей не до сна.

Вновь поднимается ветер. Дон лежит с открытыми глазами и слушает его порывы и звуки первых капель дождя по тонкой ткани палатки.

Она боится, что если уснет, то тот, кто убил Алекса, прокрадется к ней.

Дон боится ночи, она боится того, что может произойти утром.

Она боится того, что может значить нож в палатке Уордена. Выходит, Алекса убил именно он, а не Брендон или Эван?

Ей страшно, потому что Уорден может быть совсем не тем, за кого она его принимала.

Она боится, что, если расскажет кому-нибудь, ей не поверят.

Она боится, что даже если Уорден не убийца, он не сможет их вывести, что снова разразится буря, что память Уордена подведет его, или окажется, что он неправильно запомнил карту, и все они здесь погибнут.

Она боится, что Эмбер еще жива, а они оставили