Убийство Кирова Политические и уголовные преступления в 30-х годах - Михаил Росляков

Хотя я на конференции не был, но знал, что она прошла хорошо. Кирова встречали и провожали восторженно. Вскоре после конференции Н. М. Шверник выбыл из Ленинграда для работы в ЦК. Но нас удивило другое обстоятельство: Ивана Михайловича Москвина неожиданно перевели в ЦК на заведование орготделом. Как это понимать? И. М. Москвин — как заведующий орготделом Севзапбюро ЦК. — провел огромную работу в борьбе с оппозицией начиная еще с осени 1925 года, когда она только что стала выявляться. Во время работы съезда и в первые январские дни 1926 года Иван Михайлович был организатором информации, работы по подбору и перестановке кадров. В чем же дело?

Иван Михаилович Москвин — старый большевик, подпольщик, активный участник революции, член партии с 1911 года, большой мастер подпольной техники, активный борец с троцкистской оппозицией, один из тех, кто по праву вошел в книгу «Герои Октября», изданную в двух томах Институтом истории партии Ленинградского обкома КПСС в 1967 году. Годы подпольной конспирации, лишений, нажитая болезнь — туберкулез легких — сделали Москвина человеком тяжелого характера: молчалив, неулыбчив, сух в обращении с людьми, педант в делах, вел аскетический образ жизни, без друзей и товарищей. Но на работе горел, был твердым, принципиальным большевиком, видел гораздо дальше и глубже многих.

Возможно, назначение Кирова секретарем несколько озадачило Москвина. Он, конечно, больше думал о кандидатурах из Ленинграда, а не со стороны, ревниво, как и многие старые питерцы, считал себя хранителем питерских традиций, некой самостийности и вольности, которые справедливо подмечал Владимир Ильич. Еще в 1921 году в предисловии к брошюре «К вопросу о новой экономической политике (две старые статьи и одно еще более старое послесловие)» он добродушно писал: «Как водится, питерцы чрезвычайно любят показывать свою самостоятельность и независимость». «Как водится, питерцы, во главе с тов. Зиновьевым, как бы это помягче выразиться, — меня „провели"»[58].

Сталин понимал смятение Кирова, когда тот вступал в руководство Ленинградской организацией. Он понимал всю сложность условий, в которых оказался Сергей Миронович. Понимал и всю свою ответственность за смелое выдвижение еще мало известного Кирова на столь ответственный и почетный пост — руководить Ленинградской партийной организацией, заслуженно любимой Лениным. Надо помочь Кирову, но как? У Кирова не складывается с Москвиным, надо подыскать вне Ленинграда другого, но известного ленинградцам товарища, — находят и рекомендуют Николая Кирилловича Антипова из Свердловска, в предреволюционные годы подполья активного работника Петрограда.

Для поддержки Кирова Сталин сам приезжает в Ленинград, 12 апреля 1926 года выступает с докладом о работе объединенного апрельского (1926 г.) Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б). На пленуме губкома я не присутствовал, а 13 апреля, на следующий день, на городском партийном активе был. Здесь Сталин выступал с докладом на ту же тему. После непродолжительных прений, в обстановке единодушия, он, выйдя на трибуну Таврического (тогда имени Урицкого) дворца, заявил, что ему нет нужды брать заключительное слово, так как выступления показали понимание задач и методов их выполнения. Он сказал, что поступило несколько записок и во многих его спрашивают, наряду с международными делами, и о причинах перевода И. М. Москвина, куда он назначен. Сталин, улыбнувшись многозначительно, сказал, что он не знал, что вопрос о Москвине представляет такой же интерес, как и международные дела, и в обычной манере говорить — во-первых, во-вторых, — сообщил следующее, воспроизводимое мною по памяти.

Во-первых, товарищи из Ленинграда заявляли, что им трудно работать с Москвиным, и просят дать другого; во-вторых, в ЦК нужны такие люди, как Москвин, хорошо знающий конспиративную подпольную работу, что может и пригодиться в ЦК.

Сталин таким ответом, во-первых, бросил камушек в адрес ленинградцев (кого именно?) и, во-вторых, как-то по-особому оценил Москвина с позиций, о которых мы меньше всего могли думать на девятом году революции — «мастер конспиративной работы».

На состоявшемся 14–23 июля того же 1926 года объединенном Пленуме ЦК и ЦКК по инициативе Сталина, продолжавшего линию на поддержку Кирова, Сергея Мироновича избирают кандидатом в члены Политбюро. Ленинградцам, все более проникавшимся любовью и уважением к Сергею Мироновичу, вполне импонировала такая высокая оценка деятельности Кирова и доверие возглавляемой им организации. В этом мы также видим линию Сталина, продолжающего всяческую поддержку Кирова.

Выступления Кирова на XV и XVI съездах партии снискали ему огромные симпатии их делегатов. Его речи на Пленумах ЦК, особенно при вскрытии оппозиционных корней, возвели его в ранг лучших ораторов в стране.

15—20 октября 1927 года в Ленинграде проводилась юбилейная сессия. Центрального Исполнительного Комитета СССР (ЦИК СССР), посвященная 10-летию Великого Октября. Я бывал в те дни в зале Таврического дворца, но в памяти сохранилось почему-то немного. Помню, что на утренних заседаниях было мало народа, сидел я внизу, с одной стороны от меня сидела жена Н. К. Антипова — Клавдия Каганерова, с другой — Александр Безыменский. Они все время разговаривали между собой и мешали слушать ораторов. Сталин почему-то не был на сессии, возможно, был болен. Сессия проходила без помпы, политическая обстановка в стране была неспокойной. В сессии принимали участие Калинин, Петровский, Енукидзе, Киров, Луначарский и другие руководящие товарищи, выступавшие на предприятиях города перед рабочими.

В конце декабря Серго пишет Ворошилову письмо, в котором предлагает включить в список награждаемых боевыми орденами и Сергея Мироновича Кирова — за активное участие в защите Астрахани в годы гражданской войны, приводя и факты личного героизма Сергея Мироновича. Документ хранится в фондах музея-квартиры Кирова в Ленинграде. 20 февраля 1928 года Президиум ЦИК СССР наградил С. М. Кирова орденом Красного Знамени за руководство боевыми операциями и личное участие в них в годы гражданской войны.

Заметим по пути и такой факт: в 1925 году, когда Киров еще работал секретарем ЦК Азербайджана, все руководство Баку за восстановление нефтяной промышленности было награждено орденами Трудового Красного Знамени Азербайджана. Киров же не был награжден. И только 3 апреля 1931 года «за исключительные заслуги в деле реконструкции нефтяной промышленности Азербайджана» Киров награждается орденом Ленина.

С окончанием гражданской войны, вернее, с 1919 года Сталин в Ленинграде не бывал, и первый его приезд, как уже говорилось, состоялся в апреле 1926 года. В июле 1928 года Сталин вновь посетил Ленинград. В письме жене, находившейся вне Ленинграда, Киров 17 июля 1928 года пишет: «Был у меня 2–3 дня тов. Сталин. Ездил с ним на Волхов, позавчера т. Ст. уехал». Сергей Миронович с удовлетворением воспринял визит редко куда выезжавшего Сталина, он понимал, и справедливо, это посещение как поддержку его, Кирова, руководителем партии, весьма скупым на знаки внимания. Сталин не только посетил Волховстрой, но выступил перед ленинградским активом с докладом о только что прошедшем июльском Пленуме ЦК.