Пылкая дикарка. Часть первая - Вирджиния Нильсен

Не ее вина, что американцы так почитали Черный кодекс, который Луизиане навязала Франция, что ее народ был включен в эти запретные списки.

— Береги как следует маленькую Орелию для меня, — такими были его последние напутственные слова.

Орелия просыпалась каждые три часа и, громко крича, требовала, чтобы ее накормили. Клео постоянно хотелось спать, но ей все время приходилось то купать, то кормить ребенка. Три дня спустя после отъезда Ивана она, оставив Орелию в колыбели во дворе под присмотром Эстер, пошла наверх, чтобы немного вздремнуть.

Поднимаясь по лестнице, она слышала, как между собой разговаривали на английском Мейзи с Бертой. Жара совсем ее разморила. Она чувствовала, как ее одолевает сонливость. Внизу Эстер, напевая колыбельную, покачивала закрытую противомоскитной сеткой колыбельку.

Клео, нырнув под противомоскитную сетку, сразу же заснула, но, как ей показалось, всего через несколько минут ее разбудили вопли Эстер. Закричал пересмешник, и она услышала, как на улице резко рванула вперед карета, как бешено зацокали по мостовой копыта лошадей. Но вопли Эстер не прекращались, — она бегала внизу и орала.

Клео, выскочив из кровати, сразу же подумала об Орелии. Что-то стряслось. Выбежав на галерею, она с содроганием сердца заметила, что колыбель пуста. Сверху она увидела, как на улице мелькнула Эстер. В ужасе Клео, сбежав вниз по лестнице, устремилась за ней следом!

— Орелия! Девочка моя!

Из кухни вышли Мейзи с Бертой, кудахча, словно две курицы.

— Что случилось? — крикнула Берта. — Что случилось?

Клео пробежала мимо, не останавливаясь. Когда она выбежала на тротуар, Эстер была далеко впереди, — она бежала, словно лань, за каретой, которая опережала ее на полквартала. Ее все дальше увлекали бегущие рысью лошади.

Клео бежала за ней, сердце у нее вот-вот было готово выпрыгнуть из груди.

За спиной она услыхала цокот копыт, и грум закричал на нее, требуя уступить дорогу. Между ней и Эстер ехали другие экипажи, но Клео, стараясь увернуться, продолжала упрямо бежать вперед, не спуская глаз со своей горничной. Она уже догоняла Эстер, но карета, за которой они бежали, все больше отдалялась от них. Клео, не понимая, что произошло, теперь осознавала, что ее Орелия находилась в том экипаже, который уже исчезал из виду. Она должна его догнать! Теперь она ни на что не обращала внимания и не видела, кто перед ней, думая только об одном — о своем ребенке.

В конце улицы, на втором перекрестке, карета остановилась. Клео напрягала зрение, но видела лишь другие экипажи и маячивших перед ней пешеходов. Наконец ей удалось мельком разглядеть женщину в черном с вуалью, которая вышла из кареты с узлом в руках.

"Орелия? Боже, Боже, дай мне сил поймать ее!"

Карета снова тронулась в путь. Эта женщина оказалась на тротуаре. Потом из двора, расположенного от нее в полуквартале, пара лошадей выкатила другую карету, заслонившую собой женщину от взора Клео. Схватив себя рукой за бок, тяжело дыша, она отчаянно продолжала бежать.

Одним броском она стремительно настигла Эстер, которая тяжело дышала, словно загнанная лошадь.

— Где она? — сбиваясь с дыхания, твердила она. — Где она, я должна ее поймать! Боже мой, это просто невероятно! Она украла у меня ребенка!

— Ах, мадам, но она исчезла! — По лицу горничной струились слезы. — Вероятно, она завернула за угол или вбежала в чью-то дверь — я не видела! — Они все еще бежали, и тяжелое дыхание Эстер перешло в отчаянное рыдание. — Мадам, я оставила колыбельку только на минутку! Хотела взять корочку хлеба на кухне. Когда я вышла, то в колыбельке никого не было. Потом я заметила женщину, но она тут же села в карету…

В ее воображении пустая колыбелька была похожа на зияющую рану. Клео показалось, что Орелию вырвали из ее плоти.

— Я найду ее, найду! — тяжело, всей грудью дышала она, — и я выцарапаю ей глаза! — Они добежали до перекрестка. Там они остановились, просматривая в обе стороны пересекающую улицу. Там не было видно женщины с вуалью.

В любом случае теперь она шла пешком. Клео набрала как можно больше воздуха в легкие. Боже, позволь мне ее настигнуть!

В ужасной спешке Клео начала расспрашивать людей на улице, задавая им, чуть не задыхаясь, волнующие ее вопросы:

— Вы не видели женщину в черном? Она выходила из кареты? Она несла в руках ребенка?

Но пешеходы глядели на нее равнодушно. Она послала через улицу Эстер, чтобы та расспросила людей возле перекрестка, особенно тех, которые выходили из близлежащих лавок. Один мужчина сказал, что видел такую женщину, но не заметил, куда она свернула.

Нет, она не могла потерять Орелию… ее сладкую Орелию! Осмелев, вся еще дрожа, она начала заходить подряд во все лавки, стучать в двери домов, задавая все те же вопросы:

— Не видели вы здесь женщину в черном? С ребенком на руках? В черном? С ребенком…

Нет, никто этой женщины не видел. Она, выйдя из кареты, как сквозь землю провалилась.

Клео уже выбилась из сил, но отчаяние заставляло ее бежать. Когда она уже была близка к обмороку, какая-то женщина, свесившись с балкона, обратилась к ней:

— Что вы потеряли?

Клео, запыхавшись, снова задала свой вопрос:

— Вы не видели женщину в черном, которая с ребенком на руках… которая вышла из кареты?

— Ах, эту. Мне сразу показалось, что здесь что-то нечисто.

У Клео перехватило дыхание:

— Почему вам так показалось? Куда она пошла?

— Она вот здесь вышла из кареты и тут же села в другую.

— Куда же она поехала? — нетерпеливо закричала Клео. Появившаяся слабая надежда придавала ей новые силы.

— Вон туда. — Женщина на балконе указала рукой в сторону набережной.

Клео зашаталась — ее охватил страх. Дорога на набережной вела к границе города, и оттуда вверх или вниз по реке, или к пароходной пристани. Карета могла также повернуть либо направо, либо налево на одном из перекрестков, еще не выезжая на набережную. Нужно торопиться, нужно поймать ее! Дорогая Мария, мать Иисуса, помоги мне найти своего ребенка! "Боже, это просто невыносимо", — думала она на бегу. Рядом бежала Эстер. На каждом перекрестке они спрашивали у прохожих о карете, в которой ехала женщина в черном с вуалью. Куда она поехала — прямо или же свернула? Все смотрели на нее, как на безумную.

— Да помоги же ты мне! — крикнула она, задрав голову к бесчувственному небу. Кто-нибудь помогите мне найти Орелию!

Наконец они добежали до набережной. На реке было тесно от стоявших на якоре либо привязанных канатом к причалу судов. Пароход плыл в них по реке по направлению к заливу. Это, как объяснил ей один человек, был пароход, приписанный к техасским портам. Орелия! Как же мне жить без тебя? Если я не найду тебя? Они бегали взад и вперед по набережной, задавали вопросы на разных причалах.