Правда о Великой Отечественной войне. Красная Армия всех сильней! - Карен Оганесян

Как следствие слабой выучки советских пилотов рассматривают и то, что истребители и бомбардировщики советских ВВС предпочитали «висеть с утра до вечера над полем боя и редко залетали за линию фронта более чем на 30 км».

Соколов, ссылаясь на мнение немецких генералов, приписывает Красной Армии «слабую тактическую выучку среднего и низшего комсостава, шаблонность применяемых при наступлении приемов, неспособность как командиров, так и солдат принимать самостоятельные решения». Впрочем, сей исследователь даже способность Красной Армии создавать плотность артиллерии в 300—400 стволов на 1 км фронта считает «глупостью и следствием «гигантомании», из-за которой предпочитали иметь как можно больше орудий, для которых не хватало боеприпасов, и вести стрельбу по площадям вместо того, чтобы как следует разведать цели».

Дальше – больше. Соколова теперь цитируют как эксперта высшего класса. Его слова о среднем налете советских летчиков за первые три месяца 1941 года кочуют из книги в книгу. Развернем пухлый том «Маршалы и генсеки» ( Зенькович. Смоленск: Русич, 1998). Страница 489-я:

«И хотя войск в Западном Особом военном округе было немало, по уровню подготовки они значительно уступали противнику. У летчиков, например, налет за первые три месяца 1941 года составлял всего 9 часов».

Некоторые историки внесли свои поправки в слова Соколова. Бешанов в книге «Танковый погром 1941 года» пишет: «…в первом полугодии 1941 года… «сталинские соколы» в приграничных округах имели всего 5—9 часов налета».

Вот так в России пишется история. С 15,5 часа за первые три месяца 1941 года налет пилотов аккуратно «довели» до 9 часов за первое полугодие.

Между тем непонятно, откуда уважаемый Соколов получил эти данные. А главное, что вообще означает фраза «за первые три месяца»?

Первые три месяца любого года, в том числе 1941-го, это январь, февраль, март. Война началась 22 июня! Так неужели за апрель, май и двадцать один день июня несчастные «сталинские соколы» не получили ни единого часа налета? А если получили – то сколько? Кроме того, даже если данные Соколова верны, январь, февраль и март – это зимние месяцы. Т.е. снегопады, метели, мороз или, на худой конец, дожди. Короче, большую часть времени погода нелетная. Что же удивительного, если за эти три месяца советские летчики налетали так «мало»? Ведь основные учения и тренировочные полеты в ВВС начинаются и проводятся как раз весной и летом. Так приведите данные на эти месяцы! К сожалению, именно этих цифр не найти ни в одном «труде».

Впрочем, Соколов и его единомышленники отнюдь не сами все придумали. Они лишь повторяют слова немецких генералов. Наибольшей же любовью наших «историков» пользуется бывший генерал-майор германской армии Фридрих фон Меллентин, возведенный уже упомянутыми «историками» в ранг военного профессионала высшего ранга.

Несколько глав книги Меллентина «Танковые сражения» посвящены Красной Армии. Из этих глав новоявленные «правдоискатели» выбрали несколько наиболее оскорбительных для РККА фраз и теперь цитируют их направо и налево: «Командиры младшего и нередко среднего звена страдали нерасторопностью принимать самостоятельные решения – из-за суровых дисциплинарных взысканий они боялись брать на себя ответственность. Шаблон в подготовке командиров мелких подразделений приводил к тому, что они приучались не выходить за рамки уставов и наставлений и лишались инициативы и индивидуальности, что является очень важным для хорошего командира. Стадный инстинкт у солдат настолько велик, что отдельный боец всегда стремится слиться с толпой… Русские солдаты и младшие командиры инстинктивно сознавали, что, если они будут предоставлены сами себе, они погибнут. В этом инстинкте можно видеть корни как паники, так и величайшего героизма и самопожертвования… Стадный инстинкт и неспособность младших командиров действовать самостоятельно всегда заставляли русских вести атаки массированно, в плотных боевых порядках.

…Русский солдат-пехотинец не отличается пытливостью, и поэтому его разведка не дает хороших результатов. Возможно, причина кроется в отвращении к самостоятельным действиям и неумении обобщить и доложить в понятной форме результаты своих наблюдений». Ну и так далее и тому подобное.

После таких слов, естественно, создается впечатление о Красной Армии как о стаде баранов, абсолютно не способных к самостоятельным действиям. Невольно даже пожалеешь Сталина и Жукова: каким же «войском» они должны были руководить. Тут и впрямь иначе как подавляющим превосходством в численности и ценой колоссальных потерь победить бы не удалось.

Однако вернемся к началу. А точнее, к советской авиации. Насчет «налета за первые три месяца 41-го года» мы уже говорили. Напомним теперь, что к началу Великой Отечественной более трех тысяч советских пилотов обладали боевым опытом, причем многие из них помнили еще небо Испании 1937 года.

Но, может, остальные пилоты никуда не годились? Может, авиационная промышленность выпустила к началу войны столько самолетов, что опытных пилотов на них не хватило, а пришлось сажать вчерашних выпускников летных школ с минимальным налетом?

Давайте разбираться. Осенью 1940 года в ВВС РККА насчитывалось 37 558 летчиков и 81 563 авиаспециалиста на 24 тысячи самолетов (из них 16 тысяч боевых). На 22 июня 1941 года, как мы уже знаем, в СССР имелось 24 488 самолетов. Если бы даже ни одно летное училище, ни одна академия, начиная с осени 1940 года, не выпустила бы ни одного курсанта, то 37,5 тысячи имевшихся в наличии пилотов вполне бы хватило. Конечно, часть летчиков ушла из авиации по разным причинам, кто-то погиб, кто-то пошел на Колыму лес валить. Но, как кажется, не менее 30 тысяч пилотов остались бы в строю. И это были офицеры. Все авиашколы и академии только с февраля 1941 года стали выпускать пилотов в звании сержанта с налетом 30 часов. До этого таких коротких курсов не существовало. Но, может, советские пилоты не умели управлять как раз новыми самолетами? Да, действительно, большинство пилотов к началу войны не только не умели управлять самолетами «новых конструкций», но зачастую и не видели их. Но так ли это ужасно? Вот, например, в составе ВВС Западных округов находилось 142 новейших самолета Як-1. А переучено на них было 156 пилотов. Примерно та же ситуация была и с остальными типами советских самолетов новейших конструкций.

Если все было так прекрасно, спросите вы, то почему же с первых часов войны немцы захватили господство в воздухе?

На этот вопрос ответил немецкий историк Пауль Карелл в книге «Война Гитлера против России»: «В самый первый день войны советская истребительная авиация была уничтожена в «воздушном Перл-Харборе». Без этого внезапного удара советские ВВС были бы опасным противником. Достаточно взглянуть на потери Люфтваффе за первые четыре недели войны. С 22 июня по 29 июля немецкие ВВС потеряли 1284 самолета. Воздушная война на Востоке отнюдь не была легкой. 22 июня три воздушных флота совершили 2272 вылета, в которых участвовало 1766 бомбардировщиков и 506 истребителей. Через 7 дней оперативная мощь этих флотов упала до 960 самолетов».

В первый день войны советские ВВС потеряли минимум 1200 самолетов (свыше 800 уничтожено на земле, более 300 – сбито в воздухе). По западным источникам, потери советской авиации составили 1489 самолетов, включая 322 сбитых в воздушных боях и зенитной артиллерией. М. Мельтюхов говорит даже о 1811 уничтоженных советских самолетах (в том числе 322 сбитых в воздухе).

Как бы то ни было, все источники сходятся в одном. Основные потери советская авиация понесла на земле. В воздушных боях было потеряно лишь 300—322 самолета, включая сбитые зенитным огнем. При этом основной удар пришелся по авиации Западного Особого военного округа. На 26 аэродромах немцы сожгли 528 советских самолетов. Еще 210 было сбито в воздушных боях. Большинство машин принадлежало авиадивизиям первого эшелона армейской авиации. Так, в 9-й САД из 409 самолетов было уничтожено 347, в 10-й САД из 231 – 180, в 11-й САД из 199 – 127. Уже на следующий день эти соединения оказались полностью небоеспособны. Другие приграничные округа понесли хотя и крупные, но не такие катастрофические потери. Так, на территории Киевского Особого военного округа удару авиации противника подверглись 23 аэродрома 14-й, 15-й, 16-й, 63-й и 64-й САД и 62-й бомбардировочной дивизии. На аэродромах немцы уничтожили 204 самолета, еще 97 были сбиты в воздухе. Общие потери – 301 самолет. В полосе Прибалтийского военного округа атаке подверглись 11 аэродромов. К концу дня общие потери округа составили 56 самолетов уничтоженными и 32 поврежденными. Еще меньшего успеха добились немцы в полосе Одесского военного округа. Атаковав 11 аэродромов, они на земле и в воздухе уничтожили от 23 до 47 советских самолетов. При этом немцы всюду встречали жесточайший отпор. М. Мельтюхов, опираясь на зарубежные источники, оценивает потери Люфтваффе 22 июня в 135 сбитых и поврежденных самолетов. А Гуляс, изучив множество публикаций, архивных данных и мемуаров, насчитал как минимум 244 сбитых немецких самолета (при этом он считает, что на самом деле потери Люфтваффе составили не менее 300 самолетов, сбитых в воздушных боях, и около 50, сбитых средствами ПВО). Из них в полосе ЗапОВО немцы потеряли 143 самолета, в полосе ПрибОВО – от 12 до 26 (а возможно, и больше), в полосе КОВО – 77 самолетов, в полосе ОдВО – от 40 до 50.