Вилла в Лозанне - Владимир Александров

— Патрон, сообщаю… — Голос запнулся. — Наш «объект» исчез, патрон!

— Как это исчез?! Куда он мог исчезнуть? Где ваши люди?

— Мы проникли в дом, но никого не нашли. «Объект», похоже, бежал через люк в подполе кухни. Сейчас там взламывают доски, одновременно ведем поиск потайного хода вокруг виллы.

— Черт побери! Ищите хорошенько! Вы должны его найти!

Едва «Мерседес» подлетел к дорожному посту и Бурже, выскочив из машины, взбежал по ступенькам к распахнутым дверям будки, как его позвали обратно. Шофер протянул майору микрофон.

— Ну что, Жак, нашли его?

— Нет, патрон, — хмуро ответил старший агент Квадрата-три. — «Объекту», по-видимому, удалось бежать через подземный ход. Мои ребята прошли его до конца. Он начинается за подполом кухни и выводит в теплицу, теплица примыкает к внешней кирпичной стене — ограде участка. В этой стене, в теплице, — железная дверь. Была заперта, мы открыли ее. Сразу за оградой начинается большой лес, наверное, «объект» бежал в лес. Мы прочесали поблизости — ничего. Как быть, патрон?

— Втроем вам его в лесу не найти. Он уже далеко ушел… Прекратите поиск… Что нашли в доме?

— В комнатах разбросаны вещи и бумаги. Сейф открыт. Вероятно, ему удалось прихватить самое ценное. Мы сейчас роемся в бумагах, кое-что нашли… Полагаю, патрон, он не мог уйти очень далеко: вся наша операция заняла не более пятнадцати минут, ребята действовали быстро. Надо бы, патрон, я думаю, известить автодорожные посты и Дать его приметы, как вы считаете?

— Ладно, ладно, я подумаю… Вы там поройтесь как следует!

По требованию Бурже инспектор дорожной службы связался со всеми постами дачного района и сообщил приметы мужчины, которого надлежало задержать. Хотя майор не хотел широкого оповещения, к этому пришлось все-таки прибегнуть. С каждым шагом дело осложнялось, и обойтись силами только своих особо доверенных сотрудников Бурже уже не мог. Он не слишком рассчитывал, что полицейские посты сумеют схватить резидента: словесный портрет ненадежен, кроме того, тот может изменить внешность или пройти лесом подальше и спрятаться там до темноты. А пускать на поиск своих контрразведчиков, имевших фотокарточки резидента (скопированные с фото из досье этого господина в отделе полиции для иностранцев), — пускать их по многочисленным дорогам района в неизвестном направлении — было практически бессмысленно.

Поколебавшись, майор решился прибегнуть к помощи столичной полиции, с которой контрразведка имела постоянный контакт. По селектору поста дорожной службы Бурже связался с префектом полиции Берна, с которым был знаком лично, и, скупо информировав его о сути дела, попросил перекрыть этому швейцарскому подданному немецкого происхождения все транспортные каналы в городе и окрестностях: вокзалы, шоссе, аэропорты. Кроме словесного портрета резидента, майор обещал в течение двадцати — тридцати минут прислать префекту со своим агентом фотографию «объекта» и отдал по радио соответствующее распоряжение Квадрату-два, пока свободному от поисков.

Бурже понимал, что схватился с опытным противником, располагающим к тому же, без сомнения, разветвленными тайными связями. Резидент, если ему удастся миновать кордоны, вполне может затаиться на одной из своих конспиративных квартир, однако когда-нибудь он все же выйдет оттуда. Тут шанс был. Хуже, если тот изберет другой вариант побега — укроется в германском посольстве, чего никак нельзя исключать. Хотя префект также обещал, что его подчиненные заблокируют посольство, проверяя въезжающие туда частные машины, но ведь резидента может провезти немецкий дипломат в служебном автомобиле, который не контролируется полицией.

Пока же майору не оставалось ничего иного, как ждать, имея под рукой аппараты связи дорожного поста. А перед тем, как окунуться в это томительное, вязкое состояние ожидания, Бурже осуществил одну довольно рискованную проверку.

По плану операции, чтобы избежать вооруженного сопротивления, от которого пострадают жители соседних вилл и прохожие, Пауля и Франца на вилле Кинкелей решено было брать не в доме, а после того, как они погрузят спецаппаратуру в машину и выедут за пределы дачного поселка. Со слов Герды Фюбинг-Дижон, которая стала весьма говорливой и отвечала на любые вопросы, Анри знал, что, согласно приказу резидента, Франц и Пауль имеют задание под прикрытием темноты вывезти и захоронить в тайнике демонтированную подслушивающую аппаратуру. Еще при разработке плана Рокотов и Бурже сошлись на том, что в кульминационный момент операции профессора Кинкеля не должно быть в доме: любая непредсказуемая случайность поставит его жизнь под угрозу — немецкие агенты не стали бы церемониться. Поэтому, дабы покинуть виллу, Герберт воспользуется таким убедительным мотивом: поскольку семья надолго якобы уезжает в горный пансионат для лечения больной дочери, профессор должен сегодня же официально оформить свой отпуск в Лозаннском университете, где он преподает. И Кинкель по указанию резидента получил такое разрешение. После захвата Магды-Сюззи Вера Сергеевна подтвердила это, сообщив Бурже, что муж должен был уехать в университет сразу после того, как она отправится в Пайерн на свидание с Магдой. Герберт хотел подвезти ее до вокзала на своем «Ситроене», но немцы воспротивились. «Вы покинете дом порознь, — сказал Пауль, — так безопаснее».

Именно тревога за Кинкеля подтолкнула Бурже проверить, что происходит в Лозанне. Часы показывали без четверти десять, майское солнце уже село, сгущались сумерки, Морис на бернской телефонной станции соединил майора с Лозанной дважды, и оба раза мгновенно. Сперва Анри переговорил со служебной квартирой — со своим помощником Пьером и находящимся там Жаном Шардоном; от людей, наблюдавших за виллой Кинкелей, ничего чрезвычайного не поступало, беспокоило только молчание Герберта: он давно должен был позвонить Пьеру.

— Мне это тоже не нравится, — сказал майор. — Неужели он еще дома? Ладно, я сейчас попытаюсь выяснить. А вы там не отходите от телефона.

Потом, объяснив Герде Фюбинг, о чем она должна говорить, когда их соединят с виллой Кинкелей, Бурже передал ей трубку. Вопреки его опасениям немка провела разговор хорошо — ровным, спокойным тоном (Анри, слушая по спаренному аппарату, готов был отключить ее немедленно).

— Франц, дорогой, как у вас там?! — воскликнула Герда, услыхав в трубке знакомый голос. — Это я, Сюззи!

— Все в порядке. А ты зачем звонишь? Ты где?

— Мы уже на пути в Лозанну. Я звоню из Люсана, с почты, пришлось остановиться по надобности — девочка попросила. Кроме того, она очень хочет поговорить с отцом. Эрика рядом со мной, плачет, ты можешь позвать профессора к телефону? — Немка вопросительно взглянула на майора. Бурже покивал головой, держа палец над рычагом: в случае, если Франц захочет сам поговорить с девочкой или подойдет Герберт (ведь Эрики не было здесь), то майор тотчас разъединится, а телефонистка междугородной по указанию Мориса сообщит о перерыве связи. Но трюк не понадобился.

— Я не могу, к сожалению, выполнить твою просьбу, Сюззи, — помедлив, отозвался Франц. — Профессор уехал в университет и пока не вернулся. Мы ждем его с минуты на минуту…

Бурже, удовлетворенный результатом проверки и успешным испытанием фрау Фюбинг, позволил себе расслабиться — он чувствовал в этом потребность: так сильно было внутреннее напряжение.

Теперь он сидел, приятно расслабившись, в «Мерседесе», возле постовой будки и расспрашивал Герду о том о сем — не допрос, а так, беседа, — и поглядывал на сумеречное, с красно-желтым мазком на западе небо…

Все перевернулось, лопнуло за считанные секунды! Когда Анри добежал до трезвонящего телефона и, выхватив трубку из рук инспектора, услышал голос Мориса, недоброе предчувствие охватило его. Да, так и есть! Резидент все же связался с Лозанной! Голос Мориса прерывался от волнения — он не снимал с себя вины. Заказ бернского абонента прошел как раз в то время, когда помощник Мориса ненадолго покинул помещение дежурной. На беду, заболела хорошо проинструктированная Морисом телефонистка, и сменная новенькая соединила бернского абонента с лозаннским домом Кинкелей. Новенькую ввело в заблуждение то, что заказ подал не мужской голос, а женский и в особенности что абонент назвал код германского посольства, требующий, по инструкции швейцарского департамента связи, внеочередного и срочного включения в сеть. Сам разговор дамы с агентом Францем на вилле занял менее минуты. «Начался сезон охоты, — сказал женский голос. — Ваш хозяин уехал в горы. Он приказал применить вариант „Кентавр“ сейчас же». И дама, ничего более не объясняя, отключилась.

Бурже скатился с бетонных ступеней постовой будки и бросился к своему «Мерседесу»: он уже…

Трубка стукнула: ее положили. Спустя немного послышалась перебранка — два голоса, что-то тяжело упало, вскрик. Сопение в трубку.