Последнее новшество - Айзек Азимов

…На экране возникла бойкая молодая брюнета с дежурной улыбкой, так хорошо знакомой зрителям. Сведи, над ее оголенным левым плечом, появилась крупномасштабная карта Северной Америки, Дикторша нараспев произнесла:

— Итак, уважаемые зрители, наступила решающая минута! Захваченная в плен красавица — тайный агент Джейд Грин — отказалась выдать жестокому диктатору, генералиссимусу Бору, местоположение штаба борцов сопротивления. От вас, дорогие зрители, зависит решение ее судьбы! Успеет ли агент Марк Крэг вместе с повстанцами спасти красавицу Джейд от ужасной смерти?..

Тут оператор очень кстати покачал крупным планом лицо Ориел, по которому градом катились слезы.

— …или жестокому диктатору и его подручным удастся вырвать на нее нужные сведения? Если вы хотите, чтобы красавица Джейд была спасена, пожалуйста, нажмите первую кнопку на пульте вашего тривизора — она красного цвета. Если вы желаете, чтобы генералиссимус Бор и его люди добились успеха в своей бесчестной игре, нажмите зеленую кнопку — номер два. Выбор за вами, друзья!

Дэвид, не мигая, смотрел на экран. Лицо его было бесстрастно. Потоп он неторопливо перевел взгляд на розовый ящичек рядом о кроватью. В полутьме он не мог различить его очертаний, но ясно видел две небольшие кнопки, выступавшие над поверхностью ящичка, — красную и зеленую.

Рука Дэвида потянулась к кнопкам и замерла. У него еще было достаточно времени для принятия решения…

Бертрам Чэндлер

Клетка

Лишение свободы всегда воспринимается пострадавшим как акт унижения независимо от того, насколько он склонен подходить ко всему философски. Если тюремщики — существа, равные ему по уровню развития, то это само по себе прискорбно, но тут пострадавший по меньшей мере имеет возможность общаться с теми, кто его пленил, и стараться быть понятым. Пострадавший может обратиться к разумным существам, как к равным себе.

Лишение свободы вдвойне унизительно, когда тюремщики, вполне искренне убеждены, что пленник — существо более низкого порядка.

Команда патрульного вертолета вряд ли была повинна в том, что не смогла распознать мыслящие существа в уцелевших пассажирах межзвездного корабля “Полярная звезда”. Случилось это примерно через двести дней после того, как пассажиры “Полярной звезды” высадились на безымянную планету. Посадка была вынужденной и произведена капитаном корабля после того, как генераторы Эренхафта ввиду выхода из строя электронного регулятора сообщили “Полярной звезде” огромное ускорение, забросившее ее в неисследованный район космоса, вдали от привычных корабельных трасс. Посадка прошла довольно успешно, но (беда никогда не приходит одна) вскоре из-под контроля вышел бортовой реактор. Капитан приказал своему первому помощнику Хокинсу эвакуировать пассажиров, а также тех членов экипажа, без помощи которых можно было обойтись, и отвести их подальше от корабля.

Когда Хокинс и его подопечные отошли на значительное расстояние, местность вокруг озарилась вспышкой ядерного взрыва. Правда, он не был особенно сильным. Избежавшие гибели люди хотели было обернуться, чтобы наблюдать происходящее, однако Хокинс, отчаянно бранясь, погнал их дальше, время от времени подкрепляя ругань пинками. К счастью, они оказались с наветренной стороны от места взрыва, где им не угрожали радиоактивные осадки.

Когда атомный фейерверк закончился, Хокинс вместе корабельным хирургом Бойлем вернулись на место катастрофы. Местность вокруг подверглась радиоактивному заражению, так что им пришлось соблюдать осторожность и держаться на безопасном расстоянии от неглубокого, все еще дымившегося кратера, возникшего на месте посадки “Полярной звезды”. Не оставалось сомнений, что капитан вместе с офицерами и технической командой корабля погибли при взрыве — они стали мельчайшими частицами раскаленного грибообразного облака, взметнувшегося к низкому, пасмурному небу.

Для пятидесяти с лишним мужчин и женщин, уцелевших после катастрофы “Полярной звезды”, начались трудные будни. Они медленно деградировали. Хокинс и Бойль упорно боролись за спасение людей при содействии совета, избранного из числа наиболее активных пассажиров. Но в конечном счете все они были обречены. Начать хотя бы с того, что климат планеты не совсем подходил для людей. Было жарко — температура стабильно держалась около тридцати пяти градусов по Цельсию, и влажно — в воздухе постоянно висели микроскопические частицы влаги. Вся окружающая среда была заполнена спорами плесени и грибов. К счастью, споры эти были безвредны для кожного покрова человека, но они активно воздействовали на мертвые органические вещества, на одежду. В меньшей степени они влияли на металлы, а также на синтетические ткани, из которых была сшита одежда большинства пассажиров.

Будь планета опасной, люди бы сразу внутренне мобилизовались. Но хищники не были обнаружены поблизости. На планете обитали только небольшие скачущие твари, покрытые гладкой кожей, отдаленно напоминавшие лягушек, которые прятались во влажном подлеске. В многочисленных реках водились рыбоподобные существа, размерами от акулы до головастика, не проявлявшие никакой агрессивности.

Потерпевшим пришлось попоститься лишь в течение нескольких первых часов, затем они обнаружили пищу. Самые смелые отведали крупные, сочные грибы, которые росли на стволах огромных деревьев, походивших на древовидные папоротники. Смельчаки объявили, что вкус у грибов отменный. Остальные выждали еще часов пять, но утолившие голод не только остались живы — они чувствовали себя просто великолепно. Этим грибам суждено было стать их основной нишей. В последующие недели были найдены другие виды съедобных грибов, а также ягоды и коренья. Они приятно разнообразили меню потерпевших кораблекрушение.

Несмотря на нестерпимую жару, развести огонь было невозможно, а его-то потерпевшим больше всего и не хватало. На огне можно было зажарить лягушек, обитавших в тропическом лесу, а также местных рыб Некоторые менее брезгливые употребляли лягушек и пищу сырыми, но большинство избегало подобных экспериментов и не одобряло их. Огонь к тому же помог бы скоротать долгие темные ночи, избавил бы людей от ощущения озноба, вызываемого всепроникающей влагой, капавшей с каждого листа и ветки, дал бы им настоящее тепло и свет.

Когда потерпевшие покидали корабль, у многих были карманные зажигалки. Позднее одежда на них начала рассыпаться в прах, и зажигалки — порастеряли. Однако даже в те дни, когда зажигалки еще были целы, все попытки развести огонь оканчивались неудачей. Хокинс ругался и в бессильной ярости говорил, что на этой проклятой планете невозможно сыскать ни единого сухого местечка. Теперь разжечь огонь было просто нечем. Если бы даже нашелся умелец, который смог бы добыть огонь трением, двух сухих палочек было не найти.