Поздние ленинградцы. От застоя до перестройки - Лев Яковлевич Лурье

какая-то гематома давит на сосуды. Тогда он стал неделями не спать по ночам, а только говорил, говорил: высказывал все обиды на Владимирова, на то, что творилось в театре. Остановить это было невозможно, он не ел, не пил, только говорил и говорил».

Дьячков попадает в психиатрическую лечебницу на Пряжке. Затем год обследования в Мариинской больнице. Врачи выносят страшный диагноз.

Илья Дьячков: «Это было подло со стороны врачей: они ему сказали, что он неизлечимо болен, а мне – нет. Конечно, это его доконало, он не мог ждать, пока станет „овощем”».

Татьяна Томошевская: «Он сидел дома, что-то писал, ходил бесконечно, говорил. Потом стали приходить к нему все ушедшие: Владимир Высоцкий, Лариса Шепитько. Потом он вдруг мне сказал: „Меня скоро не будет, а тебе от твоей сестры достанется!” Через два года Тоня и ее муж умерли, а дети остались со мной. То есть он как бы предвидел. В тот день с утра он спал. Я подумала: „Какое счастье!”. Тихо на цыпочках вышла, оставила записку: „Буду в одиннадцать”».

Петербург – это, как сказал Достоевский, особый, предумышленный город. Здесь не очень уютно жить. Он северный, холодный, дождливый. Люди здесь поэтому особенные. Нельзя говорить про национальный характер, какой-то региональный. Петербуржцы вежливее, они держатся на большей дистанции друг от друга. Они медленнее и меньше говорят, чем, скажем, москвичи, чуть-чуть больше читают. И артисты здесь такие особенные, петербурско-ленинградские. Леонид Дьячков всю жизнь прожил в нашем городе. Славную, хотя и очень короткую.

«Фиеста» Сергея Юрского

В 1969 году Георгий Товстоногов, художественный руководитель Большого драматического театра, предложил своему ведущему молодому актеру Сергею Юрскому заняться режиссурой и попробовать поставить какую-нибудь пьесу. Юрский выбрал для инсценировки роман Хемингуэя «Фиеста». История постановки «Фиесты» имела драматические последствия для всех, кто участвовал в этом спектакле.

Большой драматический театр в 1960-е годы – на вершине славы. Билеты на спектакли не достать, очередь в кассу занимали с вечера, на премьеру поклонники приезжали из других городов. Всё это благодаря Товстоногову. С его приходом в 1956 году заурядный городской театр приобрел всесоюзную известность. Актерский состав звездный: Ефим Копелян, Павел Луспекаев, Иннокентий Смоктуновский, Евгений Лебедев, Владислав Стржельчик, Виталий Полицеймако. В 1957 году Товстоногов пригласил в труппу Сергея Юрского, который едва закончил второй курс театрального института.

Г. Товстоногов, начало 1970-х гг. Фото М. Смирина предоставлено творческо-исследоват. частью БДТ им. Г. Товстоногова

В одной гримерке сидели Сергей Юрский, Олег Басилашвили и Анатолий Гаричев. В театре росло целое поколение молодых звезд. «Фиеста» для них могла стать тем, чем стала для вахтанговского театра «Принцесса Турандот», «В поисках радости» – для «Современника». Это был спектакль, который выражал дух поколения.

В тридцать с небольшим Юрский известен стране благодаря ролям Викниксора в «Республике ШКИД» и Остапа Бендера в «Золотом теленке». В театре ему были доступны любые амплуа и жанры – это и юный Адам, и грузинский старик Илико, и Эзоп. Юрский не походил на обычного актера. Университетски образованный юрист, со странной внешностью и пластикой. После роли Чацкого в «Горе от ума» он стал не просто знаменитым, но еще и модным: любимец ленинградской интеллигенции. И свой первый спектакль Юрский решил поставить по Хемингуэю – кумиру поколения шестидесятников.

Сергей Юрский: «В Хемингуэе мы, люди 60-х годов, находили откровенность, которой нам недоставало в драматургии того времени».

Эдуард Кочергин: «Он собрал потрясающий ансамбль артистов, которые, кстати, были ему безумно преданы».

Евгений Чудаков: «Эмма Попова, Миша Волков и все эти разные люди поверили Сереже. Поэтому получилась товарищеская атмосфера, а не театральная».

В театре Товстоногова привыкли к абсолютному подчинению мэтру. Товстоногов – диктатор, перед которым трепетали даже народные артисты. У режиссера Юрского совершенно другая манера репетиции, он не порабощал, а оставлял простор для самовыражения. И это привлекало актеров, занятых в спектакле.

Владимир Рецептер: «С актерами, с нами, участниками действа, он иногда разумно хитрил. Вот я помню, как я пришел к нему в гримерку и стал заваливать вопросами: „А как мне играть здесь? А что герой имеет в виду?”. Юрский ничего мне не стал объяснять. Он хотел, чтобы я был самостоятелен в этой роли».

Сергей Юрский: «Принцип моей режиссуры состоит в том, что при любом количестве действующих лиц на сцене не должно быть массовки. Каждый актер играет личность, у каждого есть пространство для выявления себя».

Спектакль еще не был поставлен, а в театре о нем уже говорили с восторгом. Наконец наступило время показа «Фиесты» Товстоногову. Мастер внимательно смотрел, долго молчал, затем, не сказав даже традиционное «спасибо», встал и вышел из зала.

Владимир Рецептер: «Чем дальше, тем больше я понимаю Георгия Александровича: его смущало возникновение другого режиссера, другой актерской труппы, формирующейся вокруг Сергея».

Репертуарный театр – и семья, и абсолютная монархия. Здесь должен быть только один мастер и отец семейства. Товстоногов – классический пример авторитарного театрального руководителя. Он понимал – роль неформального лидера, которую неожиданно получил Юрский, грозит расколом театра. Поэтому спектакль «Фиеста» так и не вышел на сцене БДТ.

Сергей Юрский: «Дальше была драма наших взаимоотношений с Георгием Александровичем. Это была не трагедия, но драма. После нее возникла идея сделать этот фильм».

Мы привыкли к тому, что телевидение находится под особым цензурным контролем. В Ленинграде начала 1970-х это не совсем так. На Чапыгина, 6, правил либеральный и просвещенный директор Борис Максимович Фирсов. И на телевидении позволено гораздо больше, чем в театре или, например, в толстых журналах. Сергей Юрский пришел к Фирсову с идеей поставить «Фиесту» как телеспектакль. И получил согласие.

Сергей Юрский: «Фирсов был просвещенным либералом. Он отличал хорошее от плохого, отличал качество от халтуры и брал на себя ответственность».

Борис Гершт: «Это был расцвет. Приходишь на студию – в бюро пропусков толпятся народные артисты России и СССР, которые торопятся на съемки. То, что не могли сыграть в театре, играли на телевидении».

Александр Белинский: «О каких же актерах шла речь? Толубеев, Юрский, Смоктуновский, Доронина всем обязана именно телевидению».

Телевизионные спектакли, в которых участвовал цвет театрального Ленинграда, пользовались у зрителей особой популярностью. Режиссеры на телевидении свободнее в выборе драматургического материала. Они ставили не только пьесы советских авторов, но и лучшее из русской и зарубежной классики.

С. Юрский в роли Тузенбаха. Фото Б. Стукалова предоставлено творческо-исследоват. частью БДТ им. Г. Товстоногова

Идея театра на телевидении появилась именно в Ленинграде. Создали специальную редакцию,