К черту моральные принципы - Алина Лис

За время своего бдения над чашкой я успела познакомиться с работниками соседних станций и узнать парочку совершенно неинтересных сплетен про незнакомых мне людей. Ближе к девяти на кухню приползла Настя, кивнула мне как старой знакомой, достала банку с растворимым кофе и, не глядя, закинула в кружку пять ложек.

— Слушай, тебе не многовато будет? — спросила я, опасливо косясь на смердящую черную жидкость в ее чашке.

— Нормально. Спать хочу — умираю, а нам сидеть до часу ночи.

— У вас что, всегда такой график?

— Нет. — Она опустилась на диванчик, и губы ее задрожали. — Это из-за нее.

— Из-за кого?

— Анжелы. Стерва, — всхлипнула Настя. — Господи, какая же стерва! Ну что я ей сделала?!

— А что случилось?

А случилось так, что Юрь Юрьич все же уговорил Диву-Анжелу приехать еще раз и записать передачу. По этому поводу завтрашний эфир монтируется сегодня. Ну а поскольку Анжела пожаловалась директору «РСЗ» на Настю и ее поведение, Поливанов решил, что Настя и будет отрабатывать сверхурочно, готовя эфир.

— Сказал, если хорошо отработаю, — не станет срезать премию в этом месяце.

— А премия большая?

— Большая. Ползарплаты. Семь тысяч.

— Так у тебя что — зарплата четырнадцать тысяч?! — ахнула я. — И ты еще переживаешь! Увольняйся на фиг, сейчас курьерам столько платят! Правильно Стас сказал: где они еще найдут дуру за такие гроши работать?

— Не могу, — вздохнула Настя. — Я только месяц работаю, опыта нет. Не возьмут никуда. Ты не думай, что он злой! — начала она горячо защищать директора. — Он веселый, шутит, старается ставку побольше выбить. Но мы же бюджетники...

— Значит, завтра нас снова ожидает явление Анжелы Великолепной?

— Да. — Она помолчала. — Ты это... не дразни ее. Она на вас со Стасом тоже жаловалась.

— А мы ей чем не угодили? Недостаточно глубоко приседали, исполнясь благолепия?

Настя ничего не ответила на мою шпильку, только посмотрела с такой укоризной, что я даже устыдилась. Мне всегда бывает тяжело с такими, как она, у которых все серьезно, трагично, смертельно. Мир для них юдоль скорби, жизнь тяжкое бремя, и я со своим неуместным легкомыслием никак не вписываюсь в эту концепцию.

Она встала, одним глотком допила горькую бурду в чашке и вышла.

* * *

Мое долготерпение было вознаграждено. Минут через пятнадцать после Настиного ухода на кухне наконец-то нарисовались Дамир и Коля. Мимоходом поздоровались со мной и загрузили в холодильник пол-упаковки дешевого пива.

— А зачем вам пиво? — Сегодня я сумела преодолеть робость и даже решила сама инициировать разговор. — Вы на работе пьете?

— На работе — никогда. После. — Кажется, «Крыс»-Коля был не прочь поболтать. — Хочешь?

— Нет, я за рулем.

— Серьезно? У тебя есть машина? — это известие их откровенно удивило. Так, будто на дворе все еще восьмидесятые годы и машина является поводом для гордости и зависти.

— Ну да. А что такого?

— Да нет, ничего, — пожал плечами Коля. — У меня нет.

— Работая на Жужельского, машины не заработаешь, — вмешался Дамир. — Если ты не Сева Пухов, конечно.

— А что, Сева так много получает? — Это известие, надо сказать, меня удивило.

— Ага. Он же «звезда». Герой, кверху дырой.

— Зави-и-идуешь, — с непонятным удовольствием протянул Коля. Это звучало как старая подначка. Мне подумалось, что не первый раз они обсуждают несправедливо высокие Севины гонорары. — А ведь он эти деньги заработал.

— Мне бы его время дали. Я бы и больше заработал! — фыркнул Дамир.

— Не, тебе не дадут. Национальностью не вышел.

— Эй, ребята, я вам не мешаю? — вмешалась я.

«Крыс» хихикнул. Злость напарника его забавляла.— У Севы рейтинги самые высокие и рекламодатели есть. А ведущий получает процент с рекламы, — снизошел он до пояснений. — Пухов — ценный кадр, ему можно даже директора на «ты» звать.

— Хммм... А мне процент с рекламы?

— Тебе? — теперь ухмылялись оба террориста. — За что?

— Ну, как бы, я ведь тоже передачу веду!

Они в ответ только заржали. Так, как будто я сказала что-то очень смешное.

— Ты только не обижайся... как там тебя зовут? — отсмеявшись, сказал Дамир.

— Алиса.

— Хорошо, Алиса. Ты только не обижайся, но ты — никто. Ноль без палочки, боксерская груша.

Если ты уйдешь, никто из слушателей даже не заметит. А вот если Сева уйдет — программа накроется. Сечешь?

— Секу. Звучит довольно оскорбительно.

— Ну уж извини. Зато правдиво.

— А ты, похоже, не любишь Севу. И Жужельского не любишь.

— А за что мне их любить? Ноги целовать, что на работу взяли? Колян правильно сказал — я национальностью не вышел. Не то давно бы уже на «Русском радио» рвал рейтинги.

Коля скептично ухмыльнулся, демонстрируя свое несогласие с последним утверждением напарника, и достал сигареты.

— Пошли, подымим.

— Пошли, время есть.

Я дала им время дойти до курилки и прокралась следом. Как выяснилось, не зря, обсуждение будущих злодеяний шло полным ходом. «Крыс» весь излучал предвкушение и восторг, Дамир был настроен более скептично:

— Все-таки «Атриум».

— Народу много.

— Нормально. Толпы не будет, если пораньше приехать.

— Ну ладно. Завтра в одиннадцать.

— Зажжем.

— Погоди орать. Времени будет мало, мне еще в мечеть успеть.

— Да ладно, успеешь, не дрейфь. Это будет бомба, чувак!

— Столько радости. Было бы из-за чего...

—Вот ты где! — Восторженный возглас худосочного поклонника застал меня в недвусмысленной позе у дверей курилки. — А чего это ты делаешь? — с неподдельным изумлением поинтересовался этот дебил.

— Занимаюсь пассивным курением на расстоянии, — сквозь зубы прошипела я, увлекая идиота с собой в сторону кухни. Не хватало еще, чтобы террористы пошли проверять, кто подслушивает их злодейские планы.

— Да? Правда? А у меня закончилась смена. Теперь мы можем пойти домой.

О господи! Неужели это создание решило, что я сидела здесь два часа в предвкушении сомнительной прогулки с ним под ручку до метро?

— Какое счастье! — Яда в моем голосе хватило бы, чтобы переморить всех крыс в округе. — Я вообще-то на машине.

— О, здорово. Я живу в Жулебино.

— С чем тебя и поздравляю. — Я обернулась и с тоской посмотрела на дверь курилки.

Как раз сейчас террористы обсуждают в подробностях свой план подрыва торгового центра. Может быть, даже прозвучат особые приметы места, куда будет заложена бомба. А я вынуждена развлекать придурковатого редактора. Нет, надо найти способ избавиться от этой ошибки природы.

К сожалению, ничего толкового я так и не успела придумать. Спустя несколько секунд негодяи покинули комнату, причем Крыс так и сочился самодовольством. Я мимоходом удивилась его кровожадности — эта тварь искренне радуется завтрашним жертвам! Что же такого ему «обещали»? Что, по его мнению, стоит стольких смертей? Почем нынче души?

Субтильный редактор все еще нудел что-то над ухом и даже пытался дергать меня за руку, поэтому я обернулась:

— Ну, чего тебе еще?

— Зачем ты так? — Его личико сложилось в обиженную гримаску.

— Ну, говори, чего тебе от меня надо? — Я уже почти потеряла терпение.

— Я говорю: поехали. Рабочий день закончен. Мама будет волноваться.

— Так езжай. Кто тебя не пускает?

— А ты?

— А что я? Я еще тут побуду.

— Зачем? Я уже освободился.

— Ну вот и молодец, — похвалила я его. Раздражение прошло, стало смешно.

— Так мы едем?

— Езжай.

— А ты?

— А я тут еще побуду, — хихикнула я.

— Зачем?

Мое терпение лопнуло.

— Мальчик, — сказала я почти ласково. — Ты сейчас поедешь домой. На метро или на такси, на чем хочешь. А я останусь здесь. У меня здесь дела. И подвозить тебя в твое Бутово я не буду, выкинь эту мысль из своей головы.

— Ну ты и гадина! Дрянь, — сказал «мальчик» совсем другим тоном. И сразу стал еще более отвратительным — тонкие губы искривились в злой усмешке, на скулах заиграли желваки. Как будто телевизор переключили с мыльной оперы на кино «про ментов».

— Спасибо. Надеюсь, это все?

— Ты еще пожалеешь, — злобно прошипело мне это чудо в перьях.

Я пожала плечами:— Сомневаюсь. До свидания.

Он не ответил, лишь сунул руки в карманы и зашагал в сторону лестницы. Каждое его движение было исполнено скрытой злости. Разбегайтесь все: хомячок в ярости!

Наверное, не стоило обижать мальчика. Не сомневаюсь, что возможностей подстроить хорошенькую гадость для новенькой у него хоть отбавляй. Практика показывает, что хомячки часто отличаются мелочностью и мстительностью. Но что же делать, если намеков это создание не понимало, а идти на сближение с ним я не согласилась бы и под угрозой смертной казни?

Вообще поразительно, как он отличается от Стаса. Синеглазый красавчик и раньше был мне симпатичен, но после своего отвратительного сменщика стал еще привлекательнее.