К черту моральные принципы - Алина Лис

Картина Закрутова была отнюдь не плохой. То есть она была ученической, местами слабоватой, но очень экспрессивной. При внешней пасторальности изображенного из нее лезла жгучая обида. Обида придавала чертам мужичка, свиньи, домика карикатурные черты. На фоне академически выписанного пейзажа эта карикатурность особенно цепляла.

Ранних работ Данилы я не видела. Наверное, если Рерих его прилюдно выпорол, то было за что. Но подозреваю, что, продолжи Закрутов писать после этой выволочки, мог бы стать настоящим художником.

— Еще что-нибудь?

— Ну, тут вы вряд ли ответите. Просто... я все думаю: почему «Многоуважаемый Антон Павлович» означал сейфовую ячейку. Какая связь?

Бекасов погрозил пальцем:

— Эх, молодежь! Родной классики не помним. А как же бессмертный «многоуважаемый шкаф» Антона Павловича Чехова?

*  *  *

Отец позвонил, когда я выруливала с парковки.

— Здравствуй, па. — Неприятно, но заслуженно кольнула совесть. За последние три недели он триж­ды звонил с просьбой заехать как-нибудь в гости, а я отделывалась пустыми обещаниями.

Последний раз был во вторник, тогда я клят­венно пообещала, что приеду в воскресенье. Надо ехать. Эх, а я так рассчитывала заняться разработкой плана дальнейших действий... Особенно беспокоил вопрос культурного увольнения с нынешней работы.

Совесть не остановилась на достигнутом и на­помнила о данном профессору Сметане обещании. А я даже не открыла его монографию — позор!

— Ну как ты, доченька? Едешь?

— Да, сейчас выезжаю. Буду минут через сорок.

Интересно, родители что-то подозревают о бурных событиях, происходящих в моей жизни? Или просто соскучились?

Хорошо, что день был воскресный, без пробок доехала за полчаса.

Стоило войти, как отец взял меня в оборот. Даже разуться толком не дал.

— Дорогая Алиса. К сожалению, на Восьмое марта с тобой обошлись несправедливо.

— Правда? — удивилась я. — Кто, когда?

— В отличие от сестры и матери, ты так и не получила подарка.

— Нет, нет!Я помню — вы мне подарили чудесное платье, — холодея от ужасного предчувствия, запротестовала я.

— А ты его даже ни разу не надела... — Голос отца трагически дрогнул и взлетел на пол-октавы. — Мы не могли смириться с этой несправедливостью.

— Па, да все в порядке! Не надо мне ничего. Отличный праздник был.

— Мы обыскали все магазины и нашли тебе новый подарок, — провозгласил братишка и распахнул дверь гостиной.

Я была готова к чему угодно. Но только не к этому.

— О неееет!

Платье лежало на диване. Оно было нежно-розовым, и по нему ползали задорные салатовые гусеницы.

*  *  *  *  *  *  *  *  *  *  *  *  *  *