Пожар Саниры - Эд Данилюк

Мужчины со своими шестами тут же бросились вперёд, обогнали вола, выстроились вдоль прочерченной на земле линии.

Санира переступил через границу будущего дома. Вол почему-то смотрел в сторону, видно, что-то заинтересовало его на соседнем участке, но юноша навалился на его морду, сумел потянуть животное в нужном направлении, упираясь пятками в землю и сильно наклоняясь, почти падая.

– Давай, давай, медленно, – поощрительно кивал Мадара, раз за разом вместе с другими мужчинами чуть-чуть сдвигая колоду шестом так, чтобы она встала точно на линию.

Санира невольно потянул сильнее.

– Нет! Не торопись, не проскочи отметку! Придётся обратно тащить!

В подобных случаях юноша всегда поступал по-своему, сейчас же он на самом деле боялся сделать что-нибудь не так. Гордость за доверие, оказанное ему, за то, что он своими руками строит дом, переполняла его.

Колода, оставляя за собой полосы рытвин, въехала на площадку дома.

– Осторожно! – крикнул Мадара. – Ещё немного. Ещё. Всё!

Санира схватил вола за голову и стал тормозить. Животное встало.

– Отлично! Отвязываем верёвки…

Теперь, когда колода лежала на своём месте, к ней в торец нужно было приставить другую, такую же, а между ними стоймя зажать бревно. А с другой стороны приладить ещё одно. И закрепить третьей колодой. И так по всей длине дома. Потом можно будет обвязать эти столбы брёвнами, поднятыми на уровень пола второго этажа, и образовавшиеся рамы стен заполнить колотым деревом, плахами, прутьями. Ну а уж в самом конце – обмазать с обеих сторон глиной и покрыть изнутри красной смесью охры и глины[24].

Всё это Санира знал по песням и рассказам взрослых, но он и представить себе не мог, что это так интересно. Он завертелся на месте, выглядывая бабушку. Надо убедить её оставить его здесь, на строительстве.

Где-то среди толчеи мелькнуло лицо старухи. Санира бросился туда. Он уже хотел было выпалить свою просьбу, да вдруг обнаружил, что рядом с бабушкой стоит вездесущая Цукеги. Могущественная жрица что-то говорила Ленари, та слушала, кивая.

Стоило бы сделать вид, что он просто проходил мимо, но в этот момент Санира настолько растерялся, что встал перед женщинами как вкопанный. Потом спохватился и опустил взгляд. Горячая краска залила лицо.

– А вот как раз этот мальчик! – обрадованно воскликнула бабушка.

В груди Саниры даже не успело подняться возмущение этим «мальчик», как Цукеги, с сомнением глядя на юношу, уверенной рукой задрала его подбородок. Пальцы заскользили по коже.

– Раз, два, три… – принялась она считать.

Санира вдруг понял, что происходит, и оцепенел от радостного предчувствия.

– …Двенадцать, тринадцать, – досчитала жрица и отпустила его подбородок. – Есть даже ещё несколько. Ты права, он милостью сестёр-богинь готов к обряду. Как тебя будут звать… – она запнулась. Юноша, едва справлявшийся со своей радостью, вдруг испугался, что она тоже назовёт его «мальчик», и это будет просто ужасно, но она закончила: —…горожанин?

– Санира дома Ленари, – выдавил из себя юноша, чувствуя, как от необходимости говорить со жрицей у него пересохло во рту.

Нужно было поклониться, приличия требовали поклониться, юноша же стоял без движения, растерянный, напуганный.

Цукеги кивнула:

– Санира. Санира дома Ленари.

До обряда взросления у детей не было своих богинь и не было своих имён. Они считались просто слепками будущих людей.

Жрица улыбнулась.

– Это не ты вчера помогал привезти кремнёвые пластины из каменоломни?

О сёстры-богини, что успел наговорить о том вечере её сын!

– Я… – чувствуя, что снова краснеет, хрипло произнёс Санира.

– Я так и думала, – кивнула Цукеги, поворачиваясь к старухе. – Его хвалили камнеломы.

– Он очень способный! – с нескрываемой гордостью сказала Ленари и потрепала Саниру по голове.

Это было совсем уж возмутительно. Юноша бросил на бабушку сердитый взгляд.

Женщины рассмеялись.

– Ну, отдельно его приводить ко мне не нужно, – сказала Цукеги, доставая из-за плеча мешочек. – Сейчас всё и сделаем.

Она вытащила небольшой кувшинчик, украшенный рисунками змей.

– Где твой холм?

Цукеги имела в виду небольшой глиняный знак, символ человека, Саниры в данном случае.

Юноша отшатнулся, как будто его ударили по лицу. Он не знал! Ему же никто не сказал! Он не думал, что надо было уже сейчас!

Женщины опять рассмеялись. Только теперь гораздо громче.

– Какое выразительное лицо! – прохрипела сквозь смех Цукеги. – Не расстраивайся… э-э-э… Санира, у меня с собой есть несколько запасных.

Она запустила руку в мешочек, порылась в нём и достала парочку знаков, сделанных по подобию холма, таких же округлых и островерхих.

– Нож есть?

Санира опять растерянно оглянулся. Даже такой мелочи у него с собой не было.

– Есть, конечно, – кивнула Ленари, протягивая коротенький обрубок кремнёвого ножа.

– Ты идёшь на ближайший обряд возмужания, будущий Санира дома Ленари, – сказала жрица серьёзно. Она царапнула на боку кувшинчика, добавив ещё одну линию к четырём, что уже там были. – Ты пятый участник ритуала, а значит, тебе петь пятую песнь, – она бросила знак в кувшин. – Милостью сестёр-богинь наш великий Город получит достойного мужчину. Воспой хвалебную песнь богине-Небо! Воспой хвалебную песнь богине-Земле!

Санира совершенно не знал, что делать. Растерянность обвивала его тело, пуская всё новые и новые корни. Цукеги, однако, ничего от него и не ждала. Без всякого перехода она будничным тоном добавила:

– А мы боялись, что в это лето не наберётся достаточное количество юношей! – Она потрясла кувшином. Из него, как из погремушки, донёсся грохот. Будучи жрицей особого бога, она, конечно, не преминула добавить: – Пусть Змей хранит ваше здоровье!

Потом развернулась и пошла вниз по улице.

Санира оторопело смотрел ей вслед.

– Мальчик сейчас же принесёт в твой дом миску пшеницы! – крикнула Ленари вдогонку.

Цукеги, не оборачиваясь, махнула рукой.

– Хватит тут стоять, – тут же засуетилась Ленари. – Набери колосьев и отнеси в дом жрицы. Быстро!

– Стройка ведь продлится несколько дней? – с трудом проговорил Санира.

– Ну конечно! – бросила бабушка на бегу. – Только без тебя. Твоё дело – поле!

Дом Зунати

– Что-то потерял? – спросил Тотара.

Санира поднял голову, не зная, что сказать.

Старик ровнял глину на небольшой деревянной подставке. Этот столик, ничем не закреплённый, стоял на закруглённой палке, зажатой между пяток. Всё это устройство в любых других руках сразу развалилось бы, но, конечно, не в руках Тотары.

– Строят! – скрипел старик. – Все строят. Взгляни вокруг. Город похож на сбившихся в кучу ежей.

Он приставил к куску глины нож, покрутил подставку. Лезвие прочертило в мягкой массе глубокую борозду. Получился круг, дно будущего сосуда. Тотара отбросил всё лишнее в корыто. Сделал ещё несколько вращений, подровняв глину. Только тогда он позволил себе отвлечься и снова посмотреть на Саниру.

– Так что ты тут ищешь?

Юноша пожал плечами.

По влажным бороздам на земле было хорошо видно, где во время ливня текли потоки воды. Дно этих уже подсыхающих ручьёв окрасила осевшая сажа. От дома Зунати отходило не меньше чем с тринадцатьраз таких тёмных полос. Они разбегались в разные стороны, сливались, пересекали друг друга, создавали на земле причудливый узор.

Санира прошёл уже вдоль большинства из них. Если ливень смог смыть на улицу куклу Чивати, он мог смыть и то, что, по мнению лиходея, нашёл Санира в первое утро после пожара, то, что никто посторонний видеть не должен был…

– Если ты не можешь помочь – мешаешь, – Тотара давно уже не требовал от людей говорить, если они говорить не хотели. – Пришлось уйти сюда. Ты знаешь разбойника Текуру? Его все знают, он, проныра негодная, уже множество лет ходит в Город. Всё ему мало. Всё ему хочется больше…

Старик говорил и говорил. Санира его почти не слушал. Он прошёл вдоль самой широкой из чёрных полос. Та вывела его на середину улицы к большой луже. На поверхности воды плавали обгоревшие щепки, полусгнивший очерет с крыш, кусочки обуглившихся тряпок. На дне были видны отпечатки ног, воловьи следы, рытвины, оставленные брёвнами. Ничего необычного.

На участке Зунати почти никого не было. Лишь две женщины занимались ужином, да старый Тотара устроился на улице со своей глиной. Хозяйку дома и её старшего сына Кивану Санира видел сегодня в поле. Наверное, они и сейчас ещё оставались там. Радига куда-то пропал, но это даже к лучшему. Остановившийся у Зунати купец Текура вязал у городского рва тюки с добром, полученным от горожан. Никто не мешал Санире как следует тут осмотреться.

Тотара, не прекращая свою речь, снял с подставки глиняное дно сосуда вместе с кусочком старой ткани, на котором оно лежало, обрызгал водой и сыпанул туда щепотку зёрен пшеницы.