Между Сциллой и Харибдой. Последний выбор Цивилизации - Александр Никонов

Это закон эволюции: в открытых системах происходит усложнение с ростом внутреннего разнообразия.

Электроны неразличимы. Камушки имеют индивидуальность. Люди тем более. Несмотря на то что все мы принадлежим к одному виду, нас отличают друг от друга тысячи признаков — длина носа, рост, расположение сосудов под кожей, отпечатки пальцев, рисунок радужной оболочки глаза, цвет волос и т. д.

То же самое прослеживается и в области ментально-интеллектуальной — рост разнообразия. Поначалу природные ареалы с разными географическими и климатическими условиями диктовали каждый свой способ выживания, формируя народности. Где-то приходилось для пропитания вырубать крахмалистую сердцевину из пальм, где-то бить моржа, где-то сеять маис, где-то рис. Так постепенно окукливались народности и этносы со своими обычаями. Они были разными. Но внутри одного народа все или почти все (за исключением управленческих элит) люди занимались обычным трудом по добыче пропитания в условиях данного ареала. Попросту говоря, были крестьянами.

Однотипный труд выравнивал единообразную ментальную площадку. Понятно, что я рисую несколько упрощенную, обобщенную картину, но от этого она не становится менее верной в используемом масштабе приближения.

Ментально все крестьяне — как электроны. Их всех можно накрыть одной идеологией и моралью. Недаром же слово «крестьянин» произошло от слова «христианин». Но вот дальнейший виток социальной эволюции приводит к коагуляции людей в города и усложнению родов деятельности. В городе, даже античном, уже сотни профессий. Разделение труда разделяет ментально. И чем дальше, тем больше. Поэтому и происходит то, о чем я писал ранее, — людское многоцветье современного города уже невозможно накрыть одной идеологической сетью.

Это и называется распадом морали. Точнее, ее диверсификацией. Какие-то общие, базирующиеся на животности опоры сохраняются (сексуальность, любовь к своим детям, эмпатичность и проч.), но все наносное — в виде обычаев, социальных привычек, религиозных догматов, пустых табу, общественных предрассудков — интенсивно растворяется в активной городской среде. Ветер современности безжалостно уносит деревенскую шелуху и отсыхающие струпья Традиции.

Даже религиям, которые по самой сути своей зиждятся на догматах, приходится меняться. Они вынуждены приспосабливаться к изменяющемуся человеческому субстрату. Именно это активное конкурентное житие в рынке, приспосабливаемость религий к современным условиям и позволили американским церквям настолько снизить градус своей вредоносной активности, что социальный организм США приспособился существовать с религиозным вирусом. Адаптировался. Симбиотическим это существование назвать, наверное, все-таки нельзя, скорее паразитическим, поскольку невредность еще не означает полезности.

Но вернемся к Капице. Верно угадав причины раздрая и напряженности в современном мире, он прозорливо замечает:

«…Как во всякой сложной системе, наивный редукционизм и причинно-следственный анализ с простыми механизмами выхода из кризиса не только не объясняют природу перехода, но и препятствуют его преодолению, поскольку прямые внешние ресурсные меры оказываются малоэффективными. Поэтому так необходимо фундаментальное понимание природы и масштаба всего происходящего в эпоху крутых перемен».

Вот этого фундаментального понимания фундаментальных процессов у «деревенщиков» и нет.

Кризис демографического перехода вовсе не вызван кризисом «ценностных категорий», как мнится узколобым минипатриотам (патриотам не всего человечества, но неких непроизвольно выбранных ими групп в виде национальностей или стран). Напротив, кризис ценностных установок является неизбежным следствием рождения нового человечества. Нам выпала интересная судьба — жить в переломную эпоху.

Не является причиной морального и экономического кризисов также разрыв в доходах, как любят объяснять леваки. Потому что «…увеличиваются социальные и экономические градиенты, поскольку уже нет времени на установление равновесия. В силу этого неравномерность развития необходимо рассматривать как следствие самой динамики роста. Это нарастающее отсутствие равновесия достигает максимума в эпоху демографического перехода при смене парадигмы нашего развития, когда процессы, способствующие снятию социальной напряженности, не успевают за быстрыми изменениями в обществе» (тот же автор).

К чему же может привести активное сопротивление глобализации со стороны самых отсталых в ментальном и интеллектуальном отношении групп? Одно из двух. Либо их страны будут захвачены цивилизационной волной, преодолевшей сопротивление. Либо, в самом неприятном случае, произойдет «неизбежное отставание изолятов». Такие цивилизационные изоляты, волею случая оказавшиеся вне цивилизационного мейнстрима, мы и сегодня можем наблюдать на примере дикарей амазонской сельвы или каких-нибудь африканских пигмеев.

Не хотелось бы превращения России в Пигмейстан.

Глава 2. Эшелон в Пигмейстан

А как вам казаки? Например, донские, которые приезжают в Москву с целью сорвать выставку картин, потому что в их плоские догматичные головы весь объем современного искусства никак не помещается?

Это известный факт — юг страны обычно более дик, чем север. Это и в Штатах так, и в Италии, в других местах… Россия — не исключение. Еще при царе-батюшке посконно-традицонные, консервативные от макушки до заскорузлых пяток казаки секли на Москве бунтующих студентов. И вот теперь повторяющаяся российская история вновь выбрасывает на улицы столицы при полном потворстве властей этих мохнорылых охранителей. Почему я написал «при полном потворстве» властей? Потому что так и было! Ранее власть с помощью ручной Думы приняла серию «гайкозакручивающих» законов, в числе которых был и закон, ужесточающий наказание за проведение несанкционированных митингов. Однако несанкционированный митинг казаков, сопровождающийся бузой и неповиновением милиции, для его организаторов остался совершенно безнаказанным. «Для друзей все, для врагов закон» — таков принцип нынешних властей, подыгрывающих попам. Провластные штурмовики — это совсем не то, что организаторы антиправительственных майских беспорядков!

Что же не понравилось казакам на выставке? То же самое, что не понравилось православной публике в молебне «Пусси Райот». Неканоничность! Понимаете, какое дело… Попы поют с амвона протяжно, движения в виде размахивания кадилом совершают размеренно. А девчонки пели звонко, в совершенно другом темпоритме, движения совершали быстрые, ногами махали кордебалетно, текст — сплошная отсебятина. К тому же на церковный амвон по каким-то там божественно-мистическим причинам запрещено входить женщинам. Для бога, оказывается, это важно!

И что в результате? Итожим: пели не протяжно, двигались быстрее, чем прихожане привыкли, текст пели неправильный, на церковную сцену залезли… На два годика набралось!

То же самое и с выставкой галериста Гельмана. Прознав, что иконы там нарисованы не в канонической манере, мохнорылые взъярились. И более того! Прокуратура, ставшая у нас теперь филиалом РПЦ, немедленно вызвала для дачи объяснений устроителя выставки, и в недрах прокурорских кабинетов во время допроса ему был задан феерический по своему идиотизму вопрос: «А правда, что в своих картинах вы исказили облик бога?»

Как вы понимаете, такой вопрос, не имеющий отношения ни к юриспруденции, ни к здравому смыслу, прокурор сам выдумать не мог. А значит, следователь транслировал вопрос поповский. Попы теперь командуют в прокуратуре и ведут допрос с помощью кукол в прокурорских мундирах, выспрашивая у подозреваемых в ереси всякую инквизиторскую ахинею. А между тем у меня тоже возник вопрос! И сформулирую я его так: с какого бодуна казаки решили запретить посещать выставку не только тем, кому она не нравится, но и тем, кто хотел туда пойти? Вот этого я искренне не понимаю. Казаки столпились у входа и никого на выставку не пускали, потому что выставка их, казаков, оскорбляла своей неканоничностью. А меня не оскорбляла! И я, допустим, хотел войти. А меня — не пускают. С какой целью? Хотят меня оградить от оскорбления? Но я неверующий, меня, как уже было сказано, современное искусство не оскорбит. Тогда для чего не пускали? Почему ущемили мою свободу?

В сумеречном сознании казаков ответа на этот вопрос нет и быть не может. Угрюмый узколобый примат реагирует по-животному: есть раздражитель — надо от него избавиться.

А как реагирует человек разумный? Принципиально по-иному. Вот у меня, например, аллергия на мед. Но я не требую запрета меда для всех. Я его просто не ем. Или: если бы я достоверно знал, что за углом меня ждет уркаган с дубинкой и желанием огреть меня по башке, я бы за этот угол не пошел и соответственно по башке не получил. А вот боговеры и казаки, зная, что на выставке их религиозные чувства будут оскорблены картинами, упрямо прутся на эту выставку и там получают по башке дубинкой искусства. После чего пытаются запретить «мед».