Между Сциллой и Харибдой. Последний выбор Цивилизации - Александр Никонов

Общество проверяет прочность прутьев ценностной решетки с помощью нагрузки иронии, юмора, сарказма, провокации, искусства, философии, диалогов — множеством способов. Это социальный иммунитет. Смех, акт искусства — лекарство. А если вдруг оказывается, что говорить о чем-то в обществе нельзя из соображений черной фашистской политкорректности, или красной сталинской политкорректности, или лево-либеральной западной политкорректности, или же церковной политкорректности, это очень плохой признак. И он означает, что обсуждаемая (запрещенная к обсуждению) ценностная балка больше не держит нагрузки. Она сгнила. Почернела. И заражает вокруг себя социальное пространство. Она больше не нужна, как цыпленку скорлупа.

Путин с Гундяевым хотят, чтобы наше общество, которое уже наполовину вылупилось (что четко демонстрирует реакция интеллигенции на арест «Пусси Райот»), так и осталось сидеть в яйце Традиции.

Но если какая-то опорная балка общества, ее ценностная категория не выдерживает проверки словом, шуткой или актом искусства и сама уже нуждается в защите от людей — вместо того, чтобы защищать общество, значит, она должна быть демонтирована и заменена. Удалена. Как кость, застрявшая в горле.

А еще наш всенародно избранный президент Путин, парящий в чадном мифологическом облаке, пропахшем миро и ладаном, рассказал нам о неких таинственных кодах и о всемирном заговоре против России. Не слышали? Ничего, я повторю. Владимир Владимирович на полном серьезе заявил:

«Как показывает в том числе и наш собственный исторический опыт, культурное самосознание, духовные, нравственные ценности, ценностные „коды“ — это сфера жесткой конкуренции, порой — объект открытого информационного противоборства и хорошо срежиссированных пропагандистских атак. И это никакие не фобии, ничего я здесь не придумываю, так оно и есть на самом деле. Это как минимум одна из форм конкурентной борьбы».

Поняли? Злые силы незримо витают над нашими макушками. Неуловимые информационные ветры грозят выдуть из наших голов через уши некие загадочные «коды». И мы сразу из русских превратимся в нерусских.

Хорошо ли это?

Путин полагает, что плохо. А я даже и не знаю. Может быть, это не столь уж скверно — быть нерусским? Вон татары тоже нерусские! И ничего, живут ведь. Даже немцы как-то приспособились быть нерусскими, хоть и с грехом пополам.

Что такое «ценностные коды»? Не является ли это понятие столь же мифологическим, как «божественная благодать» или «высшая истина»? Какие такие специфические ценности присущи немцам и не присущи русским? Какие такие ценности присуши татарам и не присущи удмуртам? Вот взять татарина в Казани. Встает он утром в своей квартире и что начинает делать? Ценности начесывать? Нет. Он идет в туалет, потому что за ночь в мочевом пузыре накопилась моча. Затем татарин идет умываться. Потом завтракать. Далее татарин надевает штаны и пиджак, садится в свой «фольксваген» и едет на работу, где проведет девять часов на китайском вращающемся кресле за гонконгским компьютером с американской программой «Windows». Во время обеденного перерыва он сходит в ближайшее кафе, где скушает комплексный обед или, по-современному говоря, бизнес-ланч — салат, суп, второе. Потому что комплексный обед дешевле и быстрее. А после работы усталый татарин вернется домой и спросит отпрыска, сделал ли он уроки. «Конечно!» — ответит тот, хотя никаких уроков не делал, а весь день после школы рубился в онлайне в «World of Tanks». Завершив таким образом воспитательный процесс, татарин сядет перед плоским китайским телевизором смотреть футбол, попивая «Жигулевское» пиво.

А какие ценностные коды у немца? Он просыпается утром в своей квартире, направляется в туалет, потому что за ночь в мочевом пузыре накопилась моча. Затем немец идет умываться. Потом завтракать. Далее немец надевает штаны и пиджак, садится в свой «фольксваген» и едет на работу, где проведет девять часов на китайском вращающемся кресле за гонконгским компьютером с американской программой «Windows». Во время обеденного перерыва он сходит в ближайшее кафе, где скушает комплексный обед — салат, суп, второе. Потому что комплексный обед дешевле и быстрее. А после работы усталый немец вернется домой и спросит отпрыска, сделал ли он уроки. «Конечно!» — ответит тот, хотя никаких уроков не делал, а весь день после школы рубился в онлайне в «World of Tanks». Возможно, на пару с подростком из Казани. Удовлетворенно кивнув головой, немец сядет перед плоским китайским телевизором смотреть футбол, попивая пиво «Гинесс».

Где тут «ценностные коды» имени Путина? В чем «информационное противоборство»? В названии пива? Не сдадим врагу «Жигулевское»!..

А может быть, наши ценностные коды, и великая наша ценность, и прекрасная наша самоидентификация состоят в традиционной русской угрюмости? За границей улыбаются друг другу, а у нас нет. Так-так-так… Кажется, становится теплее! Давайте-ка покопаем в этом направлении. Может быть, найдем наши золотые корни и отличия?

В 2008 году было проведено Европейское социальное исследование (ЕСИ), которое дало ответ на вопрос о доверии людей друг к другу. У нас патриоты красного и коричневого оттенков любят говорить о природном коллективизме русичей, подразумевая под этим некую общинность, родственность и единение граждан. Хрена лысого! Упомянутый опрос показал, что уровень недоверия россиян друг к другу находится на позорно высоком уровне. А уровень их контактов с друзьями — на позорно низком уровне. Какой уж тут коллективизм, коли человек человеку волк! Любопытно, что опрос фонда «Общественное мнение» (ФОМ) это подтверждает.

Во время опросов ЕСИ уровень коллективизма оценивали по 10-балльной шкале. Россия получила 4 балла, Дания — 7. После результаты опросов нанесли на карту, при взгляде на которую видишь, что в темные, мрачные цвета гражданского недоверия закрашены страны диковатые, типа Турции, и те страны, где пытались строить социализм — Россия, бывшие советские республики и страны Восточной Европы. В отличие от светлых стран Западной Европы, где, как мы с вами прекрасно знаем со слов посконной прессы, сплошной капиталистический индивидуализм, атомизация общества и отчуждение людей друг от друга. Как выяснилось, все совсем наоборот. Отчуждение — у нас.

Тотальная подозрительность и недоверие к собственным согражданам — это и есть наш «ценностный код». Социализм все-таки изрядно попортил людей.

И еще один вывод, который напрашивается при взгляде на эту карту: бедность вовсе не сплачивает. Примиряет людей только богатство. Сытый спокоен. Бедный же злой и нервный. Иными словами, если Россия пойдет по пути прогресса в науке и экономике, качество ее населения вырастет, а нынешний «ценностный код» будет потерян. А вот если нас будут толкать в сторону «духовности», то наш ценностный код останется при нас. И даже разовьется. Вместе со злобой, низкой продолжительностью жизни и нищетой.

Выдавить из русских русскость и стать нормальными людьми — вот наша задача.

Часть IV. Вторая педаль тормоза

Есть одна проблема, которая прямо вытекает из самого смысла слова «демократия».

Если народ дерьмо, то «демократия» превращается в «дерьмократию».

Когда я еду в машине, слушаю радио. Но не музыку, а что-нибудь разговорное. А разговорное в России в основном политическое. Страна пикейных жилетов! И надо ж было такому случиться, что, проезжая мимо Кремля, попал я на рассуждения одного то ли политолога, то ли депутата, то ли иной разновидности болтуна, который соловьем пел, пытаясь доказать, что многоцветье наций в России — это хорошо. Дело в том, что аккурат в те дни среди галстучно-пиджачных людей шло какое-то очередное бессмысленное обсуждалово, стоит ли вносить в государственные документы слова о «государствообразующей роли» русского народа. Об этом фашизоидном предложении, которое периодически всплывает бурой пеной на политической поверхности, было в разное время сказано много разных слов. Не отставал в своем словоблудии и выступавший по радио «эксперт».

С его слов выходило, что многообразие макроблоков (наций и культур) в России — большой плюс. Плавильного котла, как в Америке, у нас не произошло, говорил радиоэксперт, и это хорошо, а то будет вместо людей «безликая биомасса». Но уже буквально через минуту, отвечая на вопрос ведущего о положении дел в Европе, стал хвалить французский народ, забыв, что тот когда-то сплавился из племен и этносов и что минутой ранее сам же обзывал такой сплав «биомассой».

Кроме того, по ходу программы ведущие и эксперты все время путались, не в силах понять, являемся мы народом или нацией, а также в том, что есть народность, а что национальность, и чем это все отличается друг от друга. В русском языке существует такая тонкость — слово «национальный» является производным от двух разных слов — «нация» и «национальность». Под нацией в мире понимают граждан страны вне зависимости от цвета кожи или бытовых привычек. Французская нация, американская нация… А национальность — это чистой воды этника — цыгане, негры, чеченцы, индейцы, тюбетейки, кушаки, паранджи, балалайки… То есть слово «национальность» относит нас куда-то к племенному строю. Поэтому когда в русском языке употребляют слово «национальный», сразу сложно понять, что именно имеет в виду говорящий — гражданство или же этничность.