Игры виновных: сезон первый - Р. С. Кириченко

открыл глаза, осмотрелся по сторонам и понял, что находится на складе. Было сыро и на удивление приятно от прохлады, царящей там. Первичного осмотра хватило, чтобы понять, что это склад какого-то огромного супермаркета. Сашу окружали высокие стеллажи, на полках которых стояли запечатанные палеты, разнообразные продукты, бытовые товары, утюги, пылесосы, корма для животных, консервы, пачки с макаронами и прочее.

В помещении было довольно светло и солнечно, свет пробивался через большие окна, находящиеся ближе к потолку. Видимо, они служили только для того, чтобы экономить электричество днём, так как были закрыты. Саша отметил, что вокруг пусто и тихо — ни единой души, что казалось странным для такого помещения. Минут десять-пятнадцать он бродил по коридорам между стеллажами, осматривался, и всё, что он слышал, — собственное напряжённое дыхание. Саша засмотрелся на какую-то простенькую картину, которые так часто встречаются на отдельных полочках с дешёвыми товарами. И пока он любовался водопадом, изображённым на картине, сзади, метрах в десяти от него, образовался силуэт.

От картины Сашу отвлёк шорох за спиной. Поворачивая голову, он ожидал, что снова увидит того, о ком ему нужно всем рассказать, но нет. Его взгляд наткнулся на мужской силуэт. Это был невысокий, упитанный и явно лысеющий мужчина. На переносице расположились очки, а в руках он держал планшет, в который что-то записывал. Скорее всего, сверял количество единиц, указанных в таблице, и количество по факту. Почёсывал голову и снова записывал.

Саша решил подойти поближе, но этот человек его всё равно не замечал. Он продолжал осматривать стеллажи и записывать. Саша подумал, что в этом нет ничего необычного, но что-то всё же показалось ему странным. Хотя бы потому, что он привык к тому ужасу, что в последнее время бывал у него в снах. Он отвернулся от мужчины. Но стоило ему только снова начать любоваться водопадом, сзади раздался грохот.

Снова медленно повернув голову обратно, Саша увидел, что этот мужчина разнёс об пол свой планшет. Его яростный взгляд был уставлен прямо на Сашу. Точнее, Саша так думал. На самом же деле мужичок смотрел в пустоту, возможно, на ту же картину, может быть, он решил, что она поможет ему успокоиться. Но этого не произошло.

В эту же секунду он приставил по два пальца к своим вискам и начал кричать что-то похожее на «Оставьте меня! Уходите отсюда! Я устал видеть вас! Я устал говорить с вами!» — и яростно мотал головой в разные стороны, и рассеянно осматривался по сторонам.

Саша сначала не понял, в чём дело. Он смотрел в злобный и в то же время испуганный взгляд, пытаясь уловить, к кому обращался этот работник. И ничего не улавливал, но потом… потом он и сам стал их слышать.

Голоса раздавались со всех сторон — «Ты в этом виноват… ты задерживаешь нас… ты должен ответить за это» — и всё усиливались и усиливались. Мужские, женские, детские: «Ты виноват! Ты должен ответить за это!» Сотни, тысячи голосов обрушились на мужчину. Саше хотелось просто взять и вытащить человека из этого места, но он не мог. Он наблюдал.

Упитанный, лысеющий, ни в чём не повинный мужчина начал бегать из стороны в сторону, словно надеялся, что сможет убежать подальше от этих голосов. Но потом его взгляд остановился на том, что находилось под стеллажом. Саша, проследив за его взором, увидел пластмассовую канистру красного цвета. Человек, хватая себя за голову, как ужаленный побежал в её сторону. Всё происходит быстро — вот уже слетает крышка, вот он, размахивая канистрой по сторонам, выливает жидкость. Все свои действия он сопровождает просьбами оставить его в покое: «Просто отвалите от меня! От-ва-ли-те!»

Использовав почти весь запас и прикинув, что его просьбы так и останутся неуслышанными, мужичок в неконтролируемой истерике принялся обливать самого себя. Его крики перемешивались с голосами, и это начало сводить с ума даже просто наблюдавшего за всем Сашу.

«Хватит! — кричал несчастный сквозь полившиеся из глаз слёзы, — с меня довольно! Вы все сдохнете!» Это были последние крики. Точнее, это были последние слова. Крики продолжались и после того. После того как он поджёг все вокруг. После того как он поджег и себя. Крик до тех пор, пока он не упал замертво. И самое интересное, заметил Саша, что голоса начали постепенно растворяться в тишине.

* * *

— Господи, страсти какие, — сочувственно произнесла Румина. — А ты говоришь, что ничего особенного.

— Так и есть, милая, — ответил Саша, умолчав о том, что это был не конец.

Он не рассказал ей о том, что было дальше. Как появился этот чёртов детский силуэт, который сказал ему только одну фразу: «Чтобы что-то обрести или понять, нужно отказаться… или потерять что-то очень близкое, что-нибудь дорогое, да, Саша?»

А потом сразу же исчез, оставив мерзкий смех.

Только вот Саша не мог понять, что это было — нравоучение или предупреждение. И продолжил, чтобы не нагнетать обстановку:

— В прежних снах я был участником, а не наблюдателем. Так что, я думаю, это хороший знак, — он взял Румину за руку и поцеловал. Затем произошло то, что заставило их хорошенько посмеяться.

— Воды-ы-ы-ы! — эхом разлетелось по дому. — Молю, принесите воды, изверги!

Да-да, это проснулся Паша.

2

Позже ребята навели порядок в доме и на участке. Собрали и загрузили все вещи в машину, им предстояла поездка домой. По дороге они обсуждали вчерашний вечер, не всё, конечно, коё о чём Румина и Саша промолчали, но Паша заметил их флиртующие взгляды и сразу сообразил, что он пропустил. Но всё же давать комментарии по этому поводу он не стал. Включил парочку любимых всеми песен, чтобы не образовывалось молчания, и заставил всех подпевать. Паша неторопливо нажимал на педаль газа, и правильно — спешить им было некуда.

Слишком хорошее утро, слишком тёплый день, чтобы куда-то торопиться. После того как ребята обсудили планы на будущие выезды, Румина толкнула локтем Сашу в бок, намекая на то, чтобы он рассказал другу про сон. Неохотно Саша согласился, но сократил пересказ.

— Да уж, — Паша барабанил пальцами по рулю, — не так мрачно, как прошлые, но всё равно настораживает. — Он захотел поговорить о Сашинном сне, который, как теперь казалось Паше, отчасти является видениям. Ему не терпелось поделиться этим замечанием с друзьями, но останавливала мысль, что они посчитают его дураком или психом. Конечно, он потом сможет обратить всё в шутку, но… И вместе с тем Паша начинал допускать мысль о том, что всё