Доктор для следователя - Алиса Север

гербом. Первый визит — в ателье модистки, чьими услугами когда-то пользовалась моя матерь. Мадам Жозефина, худая, как щепка, женщина с иголками в подушечке на запястье, осмотрела меня с ног до головы с профессиональным безразличием.

— Платье должно говорить о статусе, но не кричать о богатстве, — заключила она, заставляя меня крутиться перед зеркалом. — Классический крой. Бархат. Шелк. И… — ее взгляд задержался на моих глазах, — …цвет, подчеркивающий вашу индивидуальность. Не пастельный, как у юных дебютанток. Что-то глубокое. Изумрудный. Или насыщенный сапфировый.

Я выбрала сапфировый. В память о подвеске, что теперь снова лежала в моей шкатулке. Пока портнихи снимали мерки и я примеряла образцы тканей, я чувствовала себя странно. Это была не я — не Мария Погребенкина в простом платье, не Мариэлла-трактирщица в заношенном фартуке. В отражении зеркала на меня смотрела незнакомая женщина с собранными в элегантную прическу волосами и прямой спиной. Леди аль Морс.

Следующей остановкой был ювелир. Я не стала выбирать что-то вычурное. Простые серебряные серьги с небольшими, но безупречно чистыми бриллиантами и тонкая нить жемчуга. Сдержанно. Элегантно. Уверенно.

Вечером, вернувшись в поместье, я разложила покупки в своей гардеробной. Бархат переливался в свете ламп, шелк шелестел. Я провела рукой по гладкой, прохладной ткани. Это был не просто наряд. Это была броня. Доспехи, в которых мне предстояло выйти на поле битвы под названием «светское общество».

Накануне приема я стояла перед зеркалом в готовом наряде. Платье цвета ночного неба сидело безупречно, подчеркивая талию и плечи. Жемчуг отливал мягким блеском на шее. Я смотрела на свое отражение и не видела в нем ни растерянной девушки, ни затравленной беглянки. Я видела женщину, прошедшую через огонь и воду, нашедшую в себе силы принять свое прошлое и построить будущее.

Завтра мне предстояло войти в бальный зал резиденции лорд-мэра. Одной. Как глава дома. Но я больше не боялась. Потому что знала — каким бы трудным ни был этот путь, я выбрала его сама. И у меня было всё, чтобы пройти по нему с гордо поднятой головой. Даже если единственный человек, чье одобрение по-настоящему имело для меня значение, будет наблюдать за мной со стороны, делая вид, что мы едва знакомы.

Глава 48

Карета с гербом аль Морсов плавно подкатила к сияющему огнями особняку лорд-мэра. Из окон доносились звуки оркестра и сдержанный гул голосов. Сердце бешено колотилось, но я выпрямила спину, взяла в руки веер и сделала глубокий вдох. «Ты леди аль Морс», — напомнила я себе, прежде чем слуга распахнул дверцу.

Когда я переступила порог бального зала, на мгновение воцарилась тишина. Десятки пар глаз уставились на меня. Я чувствовала на себе взгляды — любопытные, оценивающие, восхищенные, завистливые. Потом оркестр вновь заиграл, и гул голосов возобновился, но теперь в нем явно звучало мое имя.

Я двигалась сквозь толпу, отвечая на поклоны и кивая знакомым лицам из прошлого — тем, кто когда-то презирал беглянку, а теперь спешил засвидетельствовать свое почтение наследнице. И повсюду я видела мужские взгляды, задерживающиеся на мне дольше приличий. Я была молодой вдовой, главой богатого рода. Идеальная партия. Ловушка захлопнулась, но на этот раз я была по другую сторону решетки.

Именно в этот момент я увидела его.

Кален стоял у колонны, в стороне от общего веселья, в своем безупречном служебном мундире Ковена. Бокал с шампанским в его руке казался инородным предметом. Он смотрел на меня, и его лицо было каменной маской, но глаза… его глаза горели. В них читалось не просто удивление. Это было потрясение, смешанное с чем-то темным и горящим. Он видел меня в грязи, в крови, в простом платье трактирщицы. И теперь он смотрел на женщину в бархате и жемчугах, и это зрелище, казалось, лишило его дара речи.

Наш взгляд встретился через весь зал. Я увидела, как сжимаются его пальцы на бокале. Он ослеплен, с удовлетворением подумала я.

В этот момент к мне подошел лорд Феликс Орланд, тот самый, что предлагал «покровительство». Его улыбка была ослепительной.

— Леди аль Морс, — он склонился в изящном поклоне, беря мою руку и задерживая поцелуй в воздухе над ней дольше необходимого. — Вы затмеваете всех красавиц Стальграда. Позвольте увезти вас от этой суеты на террасу, воздух там чудесен.

Я чувствовала, как затылок пронзает чей-то взгляд. Я знала, чей. И, слегка улыбнувшись, позволила Орланду повести себя под руку.

Мы провели на террасе минут десять. Он сыпал комплиментами, намекал на выгоды союза наших домов. Я вежливо улыбалась, давая уклончивые ответы, и все это время кожей спины чувствовала тяжелый, ревнивый взгляд из зала.

Когда мы вернулись, Кален стоял на том же месте, но теперь его поза была еще более напряженной. Ко мне тут же подкатил еще один молодой аристократ, потом советник мэра… Я была в центре внимания, и Кален видел это. Видел, как другие мужчины окружают меня, ловят мой взгляд, касаются моей руки.

В перерыве между танцами я оказалась рядом с ним у стола с напитками.

— Леди аль Морс, — произнес он, и его голос был низким и натянутым, как струна. — Вы, кажется, пользуетесь невероятным успехом.

— Неожиданно, не правда ли? — парировала я, беря со стола бокал с водой. — Вдруг оказалось, что вдова-беглянка — весьма завидная партия.

— Орланд, — он выдохнул это имя с таким презрением, что по моей коже пробежали мурашки. — Он парит вокруг вас, как гриф.

— Он вежлив и предупредителен, — пожала я плечами, наслаждаясь его реакцией. — В отличие от некоторых.

Он шагнул ко мне ближе, нарушая все допустимые границы. Его магия на мгновение сгустилась вокруг нас, создавая невидимый барьер от посторонних ушей.

— Он видит в тебе только кошелек и титул, Мариэлла, — прошипел он.

— А ты? — подняла я на него взгляд. — Что ты видишь?

Его глаза потемнели. В них бушевала буря — ревность, гнев, желание.

— Я вижу женщину, которая не должна принадлежать никому из этих позеров. Которая… — он запнулся, сжимая кулаки. — Которая сводит меня с ума.

Оркестр заиграл вальс. Лорд Орланд, улыбаясь, снова направлялся ко мне.

— Кажется, мой танец свободен, — сказала я, глядя прямо в глаза Калену.

Он не сказал ни слова. Он резко выпрямился, его лицо снова стало непроницаемой маской. Он повернулся и затерялся в толпе, оставив