Последний Персидский поход - Дмитрий Старицкий

уходящим солдатом. Морды павианов, короткие стрижки, лобики узенькие, глазки поросячьи.

Двое из троих решительно шагнули к Кирпичу.

Один из павианов при этом поигрывал велосипедной цепью.

Второй демонстративно напяливал на пальцы приличных размеров кастет.

Лица третьего Николай не увидел, тот задержался у двери спиной к нему, запирая ее ручкой швабры.

- Ребята, а вам не кажется, что вы слишком поздно гуляете? – весело спросил Никитин, застегивая ширинку – Мамка не заругает? Вам же давно баиньки пора!

- Сейчас ты, мудак, у нас будешь «баиньки»! – багровея, прорычал тот, что с цепью, - Упокоишься навеки!

Крутя цепью, он сделал шаг к Кирпичникову и совершил самое глупое, что только можно в такой ситуации: сильный замах из-за спины.

Второй оставался чуть позади, подойти ближе в узком проходе мешали писсуары.

Кирпич левой блокировал несущуюся на него руку с цепью, а ребром правой вполсилы нанес рубящий удар под челюсть. Вполсилы – это потому, что ему не хотелось оставлять после себя трупы, здесь все-таки не Афганщина. И вообще, никого не хотелось убивать, особенно в день своей свадьбы. Успеет еще, там успеет.

Бандит рухнул, как подкошенный.

Второй дернулся к Коле, пригнув голову, словно собирался его забодать. Известный прием, но пригодный только в уличной драке. Николай принял его голову на раскрытую ладонь и ударил ногой в известные, весьма чувствительные места в паху, буквально вознес его на воздуси.

Пролетев до стены, павиан шмякнулся об грязный кафель, и сполз, в довершение треснувшись башкой о писсуар. Там и затих, обливаясь кровью.

- Так, счет два-ноль в пользу команды детского сада «Колокольчик», - произнес Кирпич с некоторой ленцой и наигранным весельем.

Оставался третий. Этот самый третий шагнул к нему, не спеша, вынимая руку из кармана.

Показался пистолет «ТТ».

Николай напрягся.

Внезапно рука со стволом остановилась на полпути, и вернулась обратно в карман.

Николай перевел взгляд на лицо противника – до этого он был сосредоточен на руке.

Оппонент тоже смотрел на него.

Рука вылезла из кармана.

Пустая.

И потянулась к Никитину, ладошкой лодочкой:

- Здравия желаю, товарищ капитан! Не узнаете?

***

Титры: Карьяйи-Гаргава. Провинция Фарах. Афганистан.

22 августа 1986 года.

Уже светало, когда головной БТР наехал на мину и вспыхнул, как спичка, а с трех сторон ударили из всех стволов духи. Судя по всему, там было не менее двух ДШК. Наступил ад кромешный.

Старший лейтенант Кирпичников ехал на втором БТР. Его бойцы шустро посигали с брони в мандех, залегли и открыли ответный огонь.

С башни истошно заголосил КПВТ.

Вскочивший дух шарахнул по ней из гранатомета, но, видимо, наш огонь помешал ему прицелиться.

Кумулятивная граната прошла верхом, над башней.

По засеченному месту пуска ответил наш АГС «Пламя». Его «огурцы» легли плотно и куда нужно, потому что огонь с той стороны заглох напрочь.

И тут с другой стороны раздалось протяжное: «Алла-а-ах акбар!», и духи пошли в атаку.

Они отбили ее – опять спасибо АГС.

Подошли вертолеты. Они деловито, на совесть, отработали свой номер и ушли.

К этому времени подтянулась бронегруппа. В нее входила ЗСУ «Шилка», которая еще минут двадцать методично поливала из всех четырех стволов все направления, где могли укрыться оставшиеся в живых «духи» или могла подойти к ним подмога.

Тем временем грузили в броню убитых – их было шесть человек.

От механика-водителя головного БТР мало что осталось. ЭТО собрали в вещмешок.

За ранеными прилетела санитарная «восьмерка» под прикрытием «крокодила».

Отползали обратно задним ходом, бросив сгоревший БТР, до места, где представлялось возможным развернуться – мандех был глубок, но узок.

Никитин сидел наверху, свесив ноги в правый люк, и курил.

К нему подтянулся боец.

- Товарищ старший лейтенант! Сигаретки у вас не найдется? Свои где-то выронил.

Кирпичников молча, не оборачиваясь, протянул пачку «Явы».

- Спасибо, товарищ старший лейтенант! Разрешите еще пару? С пацанами поделиться.

Кирпич обернулся. На него смотрело грязное, простодушное лицо. Но вот глаза на этом лице были словно позаимствованы у кого-то другого. В них читалось все, что угодно, только не простодушие.

- Все забирай. У меня еще есть.

***

Титры: Аэропорт. Анапа. Краснодарский край. СССР

3 июня 1988 года.

Сейчас эти непростодушные глаза в упор смотрели на него, словно зрачки пистолетных стволов.

- Ну, здорово, сержант Попов! – Николай глянул на часы, время посадки подходило к концу. – Трудимся, значит?

- Извиняйте, так получилось.

- Как? Так?

- Да я же не знал, что это будете вы.

- А если бы не я? Тогда что?

Бывший сержант ничего не ответил. Пожал неопределенно плечами.

- Ладно, проехали. Мне пора, посадка заканчивается.