Краткая история Древнего Рима - Росс Кинг

после damnatio memoriae (проклятия памяти), которому его предали после смерти, и великолепное сооружение более тысячи лет оставалось потерянным для истории. Но части Золотого дворца были вновь обнаружены в 1480-е годы, и роспись этого огромного комплекса будоражила воображение итальянских художников, в том числе Микеланджело и Рафаэля. Эти и другие мастера на веревках спускались в образовавшиеся подобия пещер и смотрели, а потом старались воспроизвести изящные фантазии, написанные чуть ли не за полтора тысячелетия до них.

Это сочетание отвратительного характера с артистическими новшествами и несомненными способностями в области управления инфраструктурой хорошо описано у поэта Марциала: «Ну что Нерона хуже? / А Нероновых терм, скажи, что лучше?»[195]

7

Свирепые победители: расцвет империи

Приблизительно ко времени смерти Нерона, в июне 68 года, погибли все белые куры на вилле Ливии в Прима-Порта, и не стало лавровой рощи. Эти знамения указывали на то, что было очевидно всем: императорская династия Юлиев-Клавдиев угасла. Важнейший вопрос о том, кто будет управлять империей, стал насущным. Вскоре стало ясно, что смену власти будут определять не официальные дискуссии в сенате, не небесные знамения и не воодушевленное одобрение римского населения. Вместо всего этого приход к власти нового императора будет решаться путем жестокого кровопролития. Период после смерти Нерона называют «Годом четырех императоров», подчеркивая стремительную и насильственную смену правителей. Быстро вернулись ужасы гражданских войн предыдущего века. Тацит об этом времени писал как о «времени сплошных поражений, бедствий и свирепых репрессий»[196].

После Нерона правил 65-летний Гальба, но, когда он отказался выплатить преторианской гвардии обещанное вознаграждение за поддержку – до него все императоры, начиная с Клавдия, платили, – они позаботились о своем финансовом благополучии сами, и суровым способом. 15 января 69 года они напали на императора на форуме, убили его и принесли его отрубленную голову человеку, которому симпатизировали как следующему правителю, Марку Сальвию Отону. Этот бывший наместник Лузитанской Испании (в нынешней Португалии) продержался три месяца, а затем, когда его легионы потерпели поражение в Северной Италии, совершил самоубийство. Поражение им нанес его соперник Вителлий, жестокий и прожорливый наместник Нижней Германии. Короткий срок Вителлия закончился тем, что его легионы были разгромлены войсками, преданными Веспасиану – закаленному в битвах военачальнику, усмирившему восстания в Британии и Иудее. Войска Веспасиана отловили Вителлия, спрятавшегося в каморке привратника близ дворца, и протащили его, полунагого, по улицам Рима с петлей на шее. Толпа кричала ему оскорбления и забрасывала его навозом, затем его закололи до смерти, а тело бросили в Тибр. Такие насильственные недостойные смерти показывали, до чего докатились императоры со славных времен Августа.

Работа римским императором становилась одной из самых опасных в мире. Мало того что с июня 68 года (Нерон) по декабрь 69 года (Вителлий) пали от меча один за другим четыре императора, так еще и Тиберий, Калигула и Клавдий тоже были убиты, а Тацит утверждал (как мы видели), что даже Август и тот был отравлен – Ливия избавилась от него, чтобы власть досталась ее сыну Тиберию. Новый император, Тит Флавий Веспасиан, нарушил эту традицию. Этот бывалый 60-летний неприхотливый и бесцеремонный человек правил следующие десять лет и в июне 79 года умер естественной смертью, пошутив напоследок: Vae, puto deus fio («Увы, кажется, я становлюсь богом»)[197]. Он и в самом деле был обожествлен при Тите, который был его сыном и наследником, – в годы правления Тита, в зависимости от того, какому источнику верить, жестокий тренд вернулся: философ и историк Филострат, писавший более века спустя, утверждал, что Тита отравил Домициан, его младший брат, пришедший затем к власти. Отец и два сына из семейства Флавиев вместе стали тремя императорами династии Флавиев, которая правила с 69 по 96 год.

После Неронова расточительства Веспасиану пришлось приводить в порядок римские финансы. Он вдвое увеличил некоторые налоги, ввел новые и привлекал средства разными сомнительными способами: продавал общественные должности тем, кто больше предложит, и брал деньги с преступников в обмен на свободу. Он прославился тем, что стал облагать налогами предпринимателей, собиравших в общественных уборных мочу, которая использовалась в кожевенном деле и для стирки (содержащийся в моче аммиак придавал римской тоге ее безупречную белизну). Когда Тит стал протестовать против этого введенного отцом налога, Веспасиан поднес к его носу монету и спросил, плохо ли она пахнет. Тит сказал нет, и император ласково ответил: «А ведь это деньги с мочи», – отсюда потом пошло выражение pecunia non olet (деньги не пахнут)[198]. Хотя такие меры мало способствовали популярности Веспасиана, они позволили ему восстановить театр Марцелла и здания на Капитолии, сгоревшие в недавних беспорядках.

Флавии оставили в Риме свой самый известный памятник – гигантскую овальной формы спортивную арену, амфитеатр Флавиев. Гладиаторские бои проводились в Риме еще с 264 года до н. э., однако в течение многих веков в городе не было крупной или значительной арены, а были только деревянные сооружения, которые после игр разбирали. Первый каменный амфитеатр появился в Риме поздно, в 29 году, на деньги богатого сенатора, друга Августа по имени Статилий Тавр. Однако амфитеатр был настолько неграндиозным, что Нерон в 54 году построил еще один, большего размера, но из дерева. Оба сооружения были разрушены Великим пожаром.

Новый амфитеатр был совершенно другим. Его начали строить около 72 года при Веспасиане, а закончили и открыли через восемь лет при Тите. Это сооружение обычно называют Колизеем – не из-за его огромного масштаба, а скорее из-за близости к Колоссу Нерона. Амфитеатр распростерся на 200 метров в ширину над бывшим искусственным озером в частных увеселительных садах Нерона и служил для необычайных, а зачастую жестоких зрелищ, в том числе гладиаторских боев и травли животных. Это чудо архитектуры и свидетельство античной инженерной гениальности стало символом римского величия и – с его орущими толпами и жуткими зрелищами – символом его пугающей жестокости. Амфитеатр вмещал (в зависимости от того, какому источнику верить) от 50 000 до 80 000 зрителей, которые могли там сидеть, а стоя могло разместиться еще на несколько тысяч больше. В здании было 80 входов, два из которых предназначались только для императоров и их семей, а еще два для гладиаторов: Порта-Триумфалис (через который они эффектно выходили на арену) и Порта-Либитинария (через него выносили их трупы), названный по имени Либитины, римской богини похорон.

Колизей был чудом техники и архитектуры. Благодаря спрятанным под землей подъемным механизмам, клеткам и наклонным проходам львов и тигров эффектно забрасывали на «арену» – деревянный помост, засыпанный песком (по-латински arena), который впитывал кровь. По сводчатым проходам, vomitoria (от vomere «изрыгать») зрители могли легко пройти в пронумерованные сектора, а по завершении представления безопасно и быстро выйти. Зрители размещались в соответствии с социальным статусом, на нижнем