Чако 1928-1938. Неизвестная локальная война. Том II - Олег Евгеньевич Царьков

политики и отвергла посредничество Ламаса. Формальной причиной для этого являлись поставки аргентинского оружия в Парагвай.

Средства массовой информации, подконтрольные США, намеренно раздували её размеры, закрывая глаза на аналогичные действия США, Перу и Чили в отношении Боливии. Активная внешнеполитическая позиция Боливии, откровенное подтасовывание фактов, безответственная демагогия и агрессивная пропаганда сыграли свою роль: мировое общественное мнение стали гораздо больше доверять Ла-Пасу, чем к малоизвестному Парагваю. Мировому сообществу с легкой руки военных обозревателей и военных корреспондентов было непонятно, как «цивилизованная», почти европейская страна может терпеть поражения от «полудиких» парагвайских индейцев. Учитывая, что почти весь 1934 год парагвайская армия наступала, а «вестерн» становился популярным кинофильмом, многие американские обыватели относились к Чакскому конфликту, как очередной индейской войне, где кровожадные дикари хотят разрушить оплот цивилизации. «Новый курс» Ф.Д. Рузвельта в Латинской Америке отразился и на политике США в «Чакском вопросе». Дальнейшее затягивание войны, а тем более заметная роль госдепартамента в ее развязывании подрывали престиж и влияние Вашингтона среди стран Южного конуса. Однако, как и вся политика «доброго соседа», отношение американских дипломатов к конфликту за Чако, имело много общего с их предыдущей позицией. «Новый курс» только сглаживал углы под лозунгом панамериканской солидарности. Не к месту для госдепартамента оказались разоблачения сенатора от Луизианы Хью Лонга, который во время своих выступлений в верхней палате Конгресса привел данные об участии рокфеллеровской «Стандарт Ойл» в развязывании Чакской войны. По его данным, «Стандард Ойл» обеспечила размещение боливийского внешнего займа на Нью-Йоркской фондовой бирже в обмен на обещание предоставить компании по окончании войны порт на реке Парагвай. Бывший губернатор Луизианы Хью Лонг являлся популистом и преследовал этим выступлением свои цели. Его демагогическая программа «равного раздела» привлекла множество отчаявшихся во время Великого кризиса американцев. Однако он не представлял серьезной политической силы: его манера поведения, стремление к применению насилия и тоталитаризму, привели к тому, что через год, 10 сентября 1935 года он был убит в Батон-Руже. Тем не менее, его заявления были с удовлетворением услышаны в Асуньсьоне и Буэнос Айресе.

В мае 1934 года президент Ф.Д. Рузвельт поддержал решение Лиги Наций и также запретил поставки оружия Боливии и Парагваю. Госсекретарь Хэлл объявил, что с 28 мая американским компаниям запрещается поставлять вооружения Ла-Пасу и Асуньсьону. Это решение государственного департамента предусматривало сохранение обязательств по поставкам в счет ранее произведенных платежей. Такое решение вызвало разочарование в Асуньсьоне, связавшим это с желанием США продлить вооруженный конфликт. Поскольку основную часть оружия Боливия получала у Американской корпорации вооружения (American Armaments Corporation), возглавляемой братьями Альфредом и Игнасио Миранда, и Кэртис-Райт экспортс, их адвокаты подали иск в Верховный Суд США с требованием признать эмбарго на военные поставки в Боливию неконституционными. Впоследствии обе компании просто игнорировали этот запрет, поставляя американское оружие через третьи страны. Таким образом, объявленное Вашингтоном эмбарго было лишь данью мировому общественному мнению, возмущенному самим фактом поставок современного оружия воюющим сторонам. Хотя в данном вопросе США впервые пошли на сотрудничество с Лигой Наций, «исключения» в пользу Боливии фактически подрывали его действенность. В результате этой позиции госдепа США Чакская война затянулась на целый год. Тем не менее эмбарго, торжественно объявленное госсекретарем Хэллом, помогло государственному департаменту реабилитировать свою политику в глазах Латинской Америки. В дальнейшем все усилия Белого Дома по мирному урегулированию конфликта в Чако преследовали цель укрепления панамериканского единства и повышения собственного престижа у своих латиноамериканских партнеров при одновременной дискредитации Лиги Наций. В частной беседе с американским послом, состоявшейся в июле, Э.Айяла пытался найти приемлемый для всех сторон компромисс. Он принципиально соглашался на передачу Боливии порта на реке, указывая на то, что взамен Парагвай получит дешевый бензин. Однако то к чему склонялся президент, и то чего хотели его соратники по правительству и противники, сильно отличалось. Общественное мнение страны считала, что уступка хоть части земли, политой парагвайской кровью, равна национальному предательству. Кроме того, они уже не верили американцам. На это имелись определённые резоны. А. Кэртис Уилгус в своей книге «The development of Hispanic America», изданной в 1939 году, так охарактеризовал общие настроения, господствовавшие в латиноамериканском обществе: «Южная Америка ненавидит Соединенные Штаты за фальсификацию выборов в этой стране, за мошенничество в торговле, за их нелепого полковника Рузвельта, за их бесцеремонную дипломатию, за профессоров, которые пишут о Латинской Америке, обнаруживая полное невежество, за потопление крейсера «Мэн», за появление на свет Панамской Республики, за установление контроля над финансами Гондураса и за захват таможен Доминиканской Республики, за пролитую ими кровь и за ликвидацию независимости Никарагуа, за инспирированную ими революцию в Мексике, за вторжение в Вера-Крус, за вздорные претензии к Венесуэле, за так называемый иск Олпсона к Чили, за их посягательства (которые США не слишком стараются скрывать) на Галапагосские острова, принадлежащие Эквадору, и острова Чинча, принадлежащие Перу, за постоянные утверждения, что аргентинская статистика не заслуживает доверия, за попытки помешать Бразилии повысить цены на кофе, за захват Пуэрто-Рико, за «поправку Платта» к конституции Кубы, за превращение своих телеграфных агентств и газет в орудия дискредитации всех испано-американских республик, за агрессивную империалистическую политику, за действия против стран Латинской Америки в течение последних 50 лет».

В конце августа 1934 года попытку остановить бойню предприняли собравшиеся в Буэнос-Айресе лидеры католической церкви из Перу, Чили, Аргентины и Бразилии. Они обратились с призывом к обеим беллигерентам и крупнейшим католическим странам Нового Света: Аргентине, Бразилии и США. Однако их призыв остался без ответа.

Успешное ноябрьское контрнаступление боливийской армии, несмотря на поражение у Эль Кармен и фатальное отступление от Ирендаги, возродило надежды политиков на приемлемое для Боливии решение проблемы раздела Чако. Начиная с первых дней войны, когда парагвайцы шли от победы к победе, у Ла Паса не было более удобного, по мнению его дипломатов, стечения внешних обстоятельств, чем после Альгодонала. Однако заключению перемирия в то время мешал целый ряд факторов: позиция президента Боливии Д.Саламанки, желание военных «отыграться» и жесткая позиция Асуньсьона.

1 Cааведра Ламас

Несмотря на свое миролюбие, президент Э.Айяла не мог контролировать своих военных и ястребов из своей фракции. Х.Ф.Эстигаррибия преподнес ему поражение под Алгодоналом, как частную неудачу, которую затмила победа под Эль Кармен и падение Бальивиана. Последовавшие вслед за этим победа у Ирендаги и громадные трофеи (вооружение двух корпусов) вообще поставили под сомнение необходимость перемирия. Его позицию разделял и глава аргентинской военной миссии в Асуньсьоне генерал Швейцер. Он подначивал аппетиты парагвайской военщины, убеждая её в необходимости захвата нефтяныж месторождений в