Приговор при свечах / Judgment in candlelight - Владимир Анатольевич Арсентьев

равенства, справедливости, одним из проявлений которых в конституционном, уголовном и уголовно-процессуальном законах, действующих в России, являются правила презумпции невиновности. Именно принципы определяют наше поведение и отношение к человеку. Исключительная ценность жизни человека проповедуется Евангелием любви (Ин. 13, 34).

Таким образом, не утопия-мечта, существующая как понятие с XVI века, мешает торжеству Благой вести, в том числе и прежде всего в правовой системе, а религиозная идеология приказа – способа превратить человека в собственность под угрозой смерти, а потому враждебная Евангелию жизни (Ин. 14, 6; 6, 63). Приказ[99] окончательно поразил церковный организм усилиями патриарха Филарета Никитича Романова (1553–1633) и расколол до сего дня церковное общество насилием над христианами монаха Никона (1605–1681), бывшего патриархом, что закономерно привело к синодальной церковной организации, встроенной в систему государственной власти с 1721 года и государственному управлению церковью с января 1918 года.

Поэтому руководители религиозной организации, рассчитываясь за свои привилегии, вовлечены в карательную политику расправы с любым проявлением свободы, навязывая с детства униженную покорность царю в качестве священного идеала и поддерживая эти превратные воззрения в течение жизни искажением смысла обряда страхом смерти. Эксплуатируя при этом глубокую народную веру в искупительную силу безвинного страдания, будучи придатком царской власти и весьма далеко отстоя от истины и примирения. Хотя именно обряд как обычай, символ, традиция, история, ритуал, порядок, предание, миф и религия является одним из средств достижения цели христианства. «Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы?» (Мф. 9, 13). Не нужны Богу твои жертвы, если ты отказываешь ближнему в милости[100] (Иоанн Златоуст).

Ибо я знаю, говорит апостол Павел, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою (Деян. 20, 29–30).

Пространный христианский катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви, составленный по поручению Синода митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым) в 1823 году, называет оправдание заведомо виновного и осуждение заведомо невиновного преступлением и нарушением шестой Божественной заповеди, запрещающей убийство, или лишение жизни любым способом. К убийству относит случаи, когда богатый допускает бедному умереть от голода. Или когда кто-либо превышающими силы работой и жестокими наказаниями изнуряет подчинённых и тем ускоряет их смерть[101].

Рабское положение характеризуется тотальным ограничением прав человека, его свободы, личной неприкосновенности, принуждением к подневольному труду, к выполнению работы, не ограниченной по времени или неопределённой по характеру, к сексуальной несвободе, а также эксплуатации лица в качестве объекта права собственности. Что изнуряет человека и ускоряет его смерть, поэтому и относится к убийству.

В 1763-64 годах была произведена секуляризация церковных и монастырских имений с населением около одного миллиона душ мужского пола[102], при общей численности населения России примерно в девятнадцать миллионов человек в 1762 году. С резким протестом против отобрания церковных имений выступил митрополит Ростовский Арсений (Мацеевич), который поплатился за это лишением сана и ссылкой.

По канонам Вселенской Церкви, созданной в 30-х годах I века Господом Иисусом Христом в Иерусалиме, эти преступления (убийство) влекут отлучение на 20 лет (Васил. 56), извержение из сана (Васил. 32), – в случае покаяния. В противном случае – влекут за собой проклятие, поскольку «никакой человекоубийца не имеет жизни вечной» (1 Ин. 3, 15). В частности, 66-е апостольское правило предусматривает отлучение, а 22-е правило Анкирского собора – отлучение от причастия до конца жизни. А также правила 7, 8, 11, 43, 52, 55, 57 Василия Великого разъясняют признаки этого преступления и последствия его совершения.

Явно предавшиеся страстям своим не только не ужасаются наказания, определяемого священными правилами, но дерзнули даже ругаться над ними. Ибо они превращают оные и, ради страстной воли своей, искажают смысл их, дабы по избытку страстного обольщения, как сказано Григорием Богословом, зло казалось у них не только не осудительным, но даже божественным (Двукр. 10).

Итак, да не попустим себе погибнуть с таковыми, но убоявшись тяжкого суда, и имея перед очами страшный день воздаяния Господня, да не захотим погибнуть купно с чужими грехами. Ибо если не научили нас страшные судьбы Господни, и такие удары не привели нас в чувство того, яко за беззаконие наше оставил нас Господь, и предал в руки варваров, и яко народ отведён в плен неприятелями и предан рассеянию, понеже на таковые дела дерзали носящие имя Христово: если не познали, не уразумели, яко за сие пришёл на нас гнев Божий, то, – что нам общего с ними. Но и днём, и ночью, и всенародно, и наедине мы должны засвидетельствовать им истину; но да не попустим себе увлечённым быть их беззакониями, наипаче же да молимся, дабы приобрести их, и извлечь из сети лукавого. Если же сего не возможем: то поспешим, по крайней мере, свои души спасти от вечного осуждения (Васил. 85).

Каноны собраны в Книге правил, издававшейся в России с 1839 по 1893 годы вместо славянской Кормчей – аналога греческого Пидалиона и Византийского Номоканона. Репринтное воспроизведение издания 1893 года вышло в 1993 году усилиями Русской православной церкви заграницей. В 2016 году Книга правил издана в гражданской орфографии в частном порядке[103]. Второе издание состоялось в 2018 году с грифом цензуры РПЦ в частном порядке[104]. Тем самым уникальная Книга правил обрела свою новую церковную и научную жизнь в XXI веке – в современной гражданской орфографии русского языка.

Кроме того, в частном порядке состоялось издание авторского краткого систематического указателя священных канонов по Книге правил и собрание неизменных Божественных заповедей, насколько это возможно, воедино в 2016 году[105] и с грифом цензуры РПЦ в 2017 году[106].

Цель этих трудов по каноническому праву заключается в том, чтобы показать, что высшей инстанцией является Священное Писание – единственный источник истины, объясняющий мир и человека в нём с точки зрения этой истины. В том числе через систему священных канонов Вселенской Церкви, явившейся правовой системой, построенной на Евангелии. Другими словами, – показать правила жизни по Евангелию, поскольку задачами канонов остаются единство веры, равновесие и единообразное применение Закона Божия. Поэтому человек имеет возможность ценностного выбора: следовать Новозаветному идеалу, когда «суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк. 2, 27), или использовать другого человека как средство в достижении своих утилитарных целей, ничего общего с Евангелием не имеющих.

Возможность свободного выбора обеспечивается конституционным принципом светскости государства как фундамента государственно-конфессиональных отношений, призванным исключить соблазн искажать вероучение религиозной идеологией в пользу государства. И быть соработниками Бога,