Намек. Архивный шифр - Иван Кузнецов

class="p1">Рассказали: шла мимо голых, ещё сырых после того, как снег сошёл, огородов и повторяла с ожесточением и удовольствием: «Пальцем больше до земли не коснусь, ни комка в руки не возьму! Нахлебалась этой грязюки — аж с души воротит!»

Николай поначалу огорчился, что не свиделся с прежней подружкой, но расстраиваться из-за Аниного отъезда ему долго не пришлось. Девки общались с ним охотно: кто ж не знал, что Бродов хорошо и крепко устроился в Москве?! Николай думал: если сойдётся с хорошей, то можно бы всё-таки жениться, в Москву уехать с женой. Довольно скоро приглянулась бойкая деваха, но тут пришла пора возвращаться на службу.

Полноценной помощи родным от Николая ждать уже не приходилось, однако вернуться к сенокосу он обещал: самое горячее время!

Уезжая, думал не о новой подружке, а снова об Ане.

В деревне на такую смотрят косо, и замуж никто не возьмёт. Так и с мамашей её случилось: дочку родила в девках. Смотрят косо, осуждают, а пропасть не дадут. В сущности, такая нужна: с ней парни легче взрослеют.

В городе — совсем другое дело. Или пан, или пропал.

Аня — заметная. Если выправится, станет вести себя хоть немного серьёзнее, то обязательно выйдет замуж, несмотря на своё весёлое прошлое. Уж сумеет притвориться в ответственный момент и сделать всё как нужно, если не поленится. Прирождённая ж артистка! Противоположный вариант развития событий был, увы, незавидным. А какой-нибудь третий вариант сложно было и придумать: работы Анька никакой не полюбит.

В мыслях Николай великодушно пожелал своей первой подруге и наставнице удачи в городе.

Алексей Извольский летом снова уехал на юг, к горам и морю. Шальную мысль тоже добраться как-нибудь до моря Николай отложил до лучших времён: не выполнить обещания, данного родным, было бы не по-людски. Он вернулся на три недели на родину.

Хорошо лишний раз повидать мать. Повстречался и с приглянувшейся по весне девахой. Погуляв с ней поначалу довольно невинно, Николай очень скоро понял, что Аня не была единственным исключением из общего строгого правила: новая подруга оказалась весьма уступчивой. Идея женитьбы отошла на дальний план.

Мать, наблюдая поздние прогулки младшего сына и возвращения под утро, опять благосклонно отмалчивалась, но всё же не утерпела, задала вопрос, кто нравится ему и не появилось ли у него серьёзных намерений.

Николай пожал плечами и ответил с несвойственным ему легкомыслием:

— Не до того!

До чего ж они, оказывается, разные, и до чего ж всё идёт с каждой по-своему, хотя приходит к одному — такие нехитрые философствования занимали его мысли…

* * *

Утро выдалось ясное, солнечное. В воздухе позванивала осенняя прохлада. Настроение создавалось праздничное, беззаботное.

Алексей неторопливо сошёл на перрон. Впереди виднелось современное каменное здание Чудовского вокзала. Любопытно, так ли оно нарядно и ладно внутри, как внешне? Что ж, осмотрим! Через три часа по узкоколейке отправится поезд на Новгород. Крюк этот в семьдесят с лишним вёрст и проволочка на пересадке удлиняют путешествие на целый день. Зато — полное погружение в неторопливую жизнь провинции. В этом есть своя прелесть. Времени достаточно: открытие XV археологического съезда завтра. В ожидании поезда можно прогуляться пешком и где-нибудь позавтракать.

Однако на перроне его поджидал сюрприз в лице представителя распорядительного комитета. Представитель сразу распознал собрата-учёного среди покидавших вагон пассажиров. Действительно, Алексей, давая телеграмму о своём приезде, сообщил и время прибытия, и номер вагона, потому что об этом запрашивали устроители съезда. Этот нелепый запрос он списал на влияние извечной российской бюрократии и никак не ожидал, что комитет возьмёт на себя излишние хлопоты — встречать каждого докладчика в Чудово, прямо с поезда.

Рослый и плотный мужчина средних лет, похожий по фигуре и манере держаться на отставного военного, представился:

— Полковник в отставке Лейн Павел Егорович, — и поинтересовался, не желает ли господин Извольский перекусить с дороги прежде, чем продолжить путь.

Алексею было очень любопытно: встречают ли с таким почётом всех докладчиков или только столичных историков. Спросить прямо он не мог: неловко! Но Лейн сам дал понять, что станет ожидать ещё прибытия состава из Санкт-Петербурга. Извольский подумал про себя, что подобная встреча была бы куда полезнее по прибытии в Новгород: иной раз ему приводилось волноваться, когда предстояло искать незнакомый адрес. Впрочем, сейчас он был совершенно спокоен. В кармане расстёгнутого пальто лежала записка с именами и новгородскими адресами членов распорядительного и учёного комитетов съезда, его председателя и секретарей, а также с указанием гостиницы, где будут приготовлены номера для участников.

Алексей объявил, что готов перекусить в любом заведении, какое ему укажут. Отставной полковник как будто обрадовался. Размашисто шагая рядом с Извольским, пересёк вокзальную площадь и по дороге поинтересовался, нет ли у того настроения пройтись немного пешком, взбодриться после духоты поезда утренней прохладой. При этом Лейн задумчиво оценил взглядом непокрытую макушку собеседника.

Алексей вовсе не был «моржом» и холодопоклонником. Просто он, в отличие от подавляющего большинства, отчаянно не любил носить головных уборов и делал исключение лишь для тёплой зимней шапки. Укрыться под шляпой от весёлого солнца ранней осени и её бодрящей свежести ему представлялось преступлением против природы. Алексей встретил предложение, отвечавшее его собственным пожеланиям, с радостью. Для участников съезда были обещаны экскурсии по древностям Новгорода и окрестностей, и для Алексея, похоже, обещанное начало исполняться.

Привокзальные переулки отличала редкостная опрятность, несмотря на то что ничего особенно привлекательного в них не располагалось: склады за высокими заборами, конторы, постоялые дворы, дома железнодорожных служащих да рабочие казармы. Народу было крайне мало: по утреннему времени кто на работе, кто на службе. Только на складах за крепкими заборами кипела жизнь: переносили, сортировали, паковали грузы, складывали их или, наоборот, отправляли в товарные вагоны. Солнце поднималось всё выше над приземистыми строениями квартала. Не отличавшиеся изяществом и оригинальностью, но ухоженные, выкрашенные в светлые тона, эти постройки представлялись даже симпатичными. В хитросплетении узких проходов и закоулков Алексей быстро запутался, тем более что был сосредоточен на увлекательной беседе.

— Увы, я вовсе не специалист, не учёный! — пояснил Павел Егорович Извольскому. — Но я горячо интересуюсь научной жизнью и стараюсь не пропускать крупных мероприятий в разных областях знания. Историей увлечён особенно.

И собеседник с гордостью добавил:

— Я посещаю Археологические съезды, начиная с Харьковского!

Алексей почувствовал себя новичком в сравнении с этим старательным дилетантом. Ведь он-то не бывал ещё ни на одном съезде, только ознакомился со сборниками трудов предыдущего. Кое-как, чтобы не ударить в грязь лицом, припомнил рефераты, показавшиеся интересными, а