Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока - Сергей Нефедов

Около 710 г. Египет был окончательно завоеван эфиопами, которые правили страной 40 лет. В 670 г. на смену эфиопам пришли новые завоеватели, ассирийцы. Вторжение ассирийской армии и войны между ассирийцами и эфиопами сопровождались жестокими опустошениями, в 661 г. ассирийцы разграбили и разрушили Фивы[498]. Эти события означали демографическую катастрофу и начало нового демографического цикла.

* * *

Возвращаясь к анализу истории Египта в рамках трехфакторной теории, необходимо подчеркнуть те существенные перемены, которые произошли с падением XIX династии. Приток больших масс ливийского населения привел к изменениям как в социальной, так и в этнокультурной сфере, к длительному процессу социального синтеза египетских и ливийских традиций. Экспансия ливийцев нанесла тяжелый удар египетской государственности, и понадобилось значительное время, чтобы ливийцы усвоили египетские государственные традиции и оформили свое господство в рамках привычных для египтян политических институтов.

Четыре столетия, с середины XI до середины VII в., прошли в междоусобных войнах, чередовавшихся с вторжениями внешних врагов. В этот период не существовало единого египетского государства и бесконечные войны препятствовали восстановлению страны в новом демографическом цикле – это был интерцикл, который некоторые историки называют «египетским средневековьем». Так же как в интерциклах Двуречья, переселение варваров привело к надлому этнокультурной традиции, изменениям в языке и письменности.

Изменились и социальные традиции, падение монархии Нового царства поначалу привело к феодализации и господству ливийских племенных князьков, затем, с прекращением анархии, постепенно укрепились отношения частной собственности, появился частный сектор и распространилось долговое рабство (трансформация ACAb). Реформы Бокхориса стали отражением порожденных развитием частного сектора социальных конфликтов, однако эти процессы не получили дальнейшего развития, они были прерваны новым нашествием и новой демографической катастрофой.

3.7. КИТАЙ В ЭПОХИ ШАН И ЧЖОУ

В настоящее время считается, что появление земледелия в Китае относится к V тысячелетию до н. э., и некоторые специалисты полагают, что оно появилось в результате постепенного расселения земледельцев с Ближнего Востока[499]. Обширная долина Хуанхэ заключает в себе огромные пространства плодородных земель, и для ее освоения потребовались усилия многих и многих поколений. В IV и III тысячелетиях земледельцы жили в маленьких деревнях, обрабатывали землю деревянными мотыгами и с трудом отвоевывали у леса участки пашни. Во II тысячелетии в долину Желтой реки вторгся пастушеский народ, который называл себя «шан», – это вторжение было частью волны нашествий из Великой степи, которая была вызвана изобретением боевой колесницы[500]. Воины на колесницах покорили многие земледельческие племена и построили городки-крепости, откуда каждый год совершали походы на племена, остававшиеся непокорными. Часть побежденных была обращена в рабов, эти рабы обрабатывали земли храмовых хозяйств; другие общины продолжали жить в своих деревнях и обрабатывали в пользу завоевателей так называемые «общие поля», «гун-тянь». Так же как у хеттов, касситов, митаннийцев, структуру общества Шан определяла военная роль аристократии колесничных воинов; знать наследовала важнейшие должности и заседала в совете старейшин. Вожди-«ваны» были одновременно и верховными жрецами, но они не обладали абсолютной властью, им приходилось считаться с аристократией и с народным собранием. «Благородные» потомки завоевателей называли себя «сто родов», «байсин», а покоренных – «народ-скотина», «чуминь»; в могилу «благородного» воина клали несколько рабов, а в могилы «ванов» – сотни и тысячи рабов со связанными за спиной руками[501].

С началом эпохи Шан в Китай пришли некоторые элементы ближневосточного культурного круга: бронзовое литье, в том числе проушные топоры-кельты, гончарный круг, культивирование пшеницы[502]. Установлено, что слова, обозначающие пшеницу, ячмень, коня, колесо, повозку, колесницу в древнекитайском языке заимствованы из индоевропейских языков[503]. И. Нидэм писал об установившемся в бронзовом веке культурном континуитете между Ближним и Дальнем Востоком, которые перестали быть изолированными мирами, о диффузии культурных элементов через посредство пастушеских племен Великой степи[504].

Характерно, что, будучи колесничными воинами, «байсин» тем не менее не сумели адаптировать лошадей к климату Великой равнины; они получали своих коней из степей, откуда некогда пришли сами. В районе излучины Хуанхэ обитали во множестве разводившие лошадей и постоянно совершавшие набеги на Шан племена «лошадиных цянов»[505]. В XI в. до н. э. одно из цянских племен, чжоу, разгромило шанов и заменило их в роли властителей Китая. Вскоре после завоевания чжоуские ваны выделили своим родичам и главам знатных родов около сотни уделов. Удельные владетели считались вассалами вана: они давали ему клятвы верности, регулярно являлись ко двору с данью и в случае войны приводили свои дружины. Характерные черты вассальных отношений и зависимое положение крестьян побуждают многих исследователей называть общество Чжоу феодальным[506]. Если в Египте и в Вавилонии традиционная монархия в конце концов сумела подчинить аристократию колесничных воинов, то в Китае, в отсутствие давней монархической традиции, сформировалось феодальное сословное общество.

В X – VIII вв. большую часть долины Желтой реки еще занимали леса и городки – центры княжеств были столь малы, что их площадь редко превышала 10 акров, а население – тысячу человек[507]. Земли князей и храмов по-прежнему обрабатывали тысячи рабов, ваны и князья вознаграждали воинов и сановников рабами – числом от 5 до 200 семей. Крестьяне – их теперь называли «простонародье», «шуминь», – жили общинами, в которых земля регулярно переделялась по числу едоков; по традиции считалось, что средняя семья из пяти человек должна иметь надел в 100 му – эта система называлась «цзинь-тянь». Помимо своих полей крестьяне по-прежнему обрабатывали «общие поля», урожай с которых шел князю[508].

В VIII в. до н. э. чжоусцы потерпели поражение от степняков-«жунов», и их вождь Пин-ван был вынужден перевести свою столицу на восток, в город Лои. К этому времени удельные князья фактически не подчинялись вану, и государство Чжоу распалось – началась «Эпоха множества царств», «Лего». Считается, что в период Лего (722-481 гг. до н. э.) существовало около полутораста княжеств, возглавляемых правителями, носившими титулы «гун», «хоу», «бо» – иногда их называли «чжухоу», «все князья». Княжеские роды к этому времени разрослись и разделились на кланы; возглавляемые сановниками («цинами»), знатные кланы имели обширные земли, дружины колесничих воинов и множество рабов, которые обрабатывали их поля. Поселения, принадлежавшие кланам, насчитывали порядка тысячи семей, а центры княжеств – порядка 3 тыс. семей, или 15-20 тыс. человек; очевидно, что по сравнению с предыдущим периодом численность населения значительно возросла[509].

О росте численности военной элиты можно судить по увеличению колесничного войска. В начале периода Лего среднее княжество имело 200-300 колесниц, а в конце периода княжество Лу могло выставить на поле боя тысячу колесниц, а княжество Цзинь – даже четыре тысячи. Нужно учесть при этом, что колесницы увеличились в размерах, теперь в них запрягали не две, а четыре лошади, и экипаж увеличился до трех человек. Число сопровождавших колесницу пехотинцев, наоборот, уменьшилось примерно с 70-80 до десяти человек, и сражения превратились в столкновения огромных масс колесниц, в которых почти не участвовала пехота[510]. Л. С. Васильев проводит аналогию между этими войнами и сражениями рыцарской эпохи, в которых знать следовала правилам «галантности»[511]. Китайский рыцарь был хозяином колесницы и в составе экипажа выступал в качестве стрелка из лука, в то время как два других воина – копейщик и возничий – были его дружинниками. Лук издавна считался оружием знати, которая обучалась искусству лучников в специальных школах и устраивала соревнования в стрельбе, напоминающие спортивные праздники[512]. Луки того периода по форме напоминали скифские, но были значительно большими по размерами – их длина достигала 140 см. Судя по остаткам, найденным в Чанша, луки были сложными и склеивались из нескольких слоев бамбука, а затем обматывались шелком[513]. Деревянные луки скифского типа длиной около 1 м найдены недавно в Синьцзяне[514].