Белый хрен в конопляном поле - Михаил Успенский

— Не украла, а честно заработала, — возразил Тихон. — Остальные же героически погибли на боевом посту, словно рыцарь Барфоний и его отряд…

И близнецы, не сговариваясь, отсалютовали по всей форме погибшим жабам.

Теперь оставалось только прибрать в склепе, выкинуть змею-паскуду мертвую да изнахраченные бронзовые сосуды спрятать куда-нибудь с глаз долой.

Подкоп же надежно завалили землей, тщательно ее утрамбовав.

Сколько ни рылся в старых фолиантах Тихон, нигде не нашел он указаний, чем выкармливать василисков. Пресловутая «тонкая земля» на поверку оказалась чисто абстрактным понятием.

Но малыш ел все, что давали: черную икру, буйабез, консоме с пашотом, пареную репу, толченый горох. Головка у него была петушиная, равно как и две лапки, хвостик вырос чешуйчатый, а крылья голые, без перьев, как у летучей мыши.

Поселили его в кукольном домике и каждый день занимались с крошкой обучающими играми. Терентий напрочь забыл всех своих девок.

Однажды, когда братья тщетно учили своего питомца скакать через скакалку, в детскую внезапно вошел отец.

— Это что у вас такое? — со страхом спросил он.

— Василиск, — хором и честно ответили братья.

— Василиск, детки, тот же самый дракон, — с нарочитой ласковостью сказал король. — А вы помните, что такое Великий Уговор Агенориды? Вы представляете, что будет, если его кто-нибудь увидит? Или хотя бы слухи пойдут? Да на нас все державы обрушатся с великим удовольствием, и Пистон Девятый уже не поможет! Они из-за этого недоделка нашу Гран-Посконь с лица земли сотрут и по закону будут правы! В печку его, и немедленно!

И Стремглав Бесшабашный занес над маленьким чудовищем ногу в подкованном сапоге.

Тут малютка, словно почуяв беду, впервые поднял веки.

Карающая королевская нога застыла в воздухе на полдороге.

Стремглав продолжал что-то говорить, безобразно растягивая слова, голос у него сделался совсем низкий, а речь неразборчивая, как у паралитика.

Терентий схватил зверька с пола и прижал к груди, закрыв петушиную головку ладонью.

— Батюшка окаменел! — ужаснулся Тихон.

— Туда ему и дорога, — сказал Терентий. — Нечего ремнем махаться, не при старом режиме живем… А престол расширим, чтобы вдвоем не тесно было.

Тихон подошел к батюшке, помахал у него перед глазами рукой — он видел, что лекари всегда так делают.

Нога Стремглава медленно и плавно опустилась. -…в ухо собачье, в нос моржовый, в пихту и елку! — сказал король обычным голосом. — Что это на меня вроде как некое затмение нашло?

— Это на тебя василиск глянул, — сказал Терентий. — Может и еще разок посмотреть, если я попрошу…

— Ты отцу угрожать?

— Батюшка, — заторопился Тихон. — Никто его не увидит, уж мы постараемся! Он у нас среди игрушек затаится, как будто и сам игрушка — ведь игрущечных-то драконов никто не запрещал! Он умненький, он на чужих глазах не пошевелится. Уж мы его выучим!

— Да не в том дело, — вмешался Терентий. — Батя, это же оружие какое! Пока ты на одной ноге стоял, я бы тебя успел на строганину покрошить! Прикинь, если он в бою у меня на плече будет сидеть, вроде как наплечник с украшением, так я первый на свете боец стану!

— И это слова будущего рыцаря, — с горечью сказал король. — Что ж, так и будем жить под угрозой ежеминутного разоблачения?

— Не будет никакого разоблачения, батя, — сказал Терентий. — Я уже все продумал. Про нас все равно на западе идет дурная слава. Подумаешь — дурачки завели себе тряпочного василиска! Тихон ему чехольчики сошьет на гребешок и на крылья — да попестрее, чтобы кич получился. Никто и не догадается, что он настоящий…

— А иначе мы, батюшка, зарежемся! — решительно заявил Тихон.

— Или утопимся, — поддержал его близнец. — Стоит ли жить, постоянно сожалея об упущенной однажды возможности? Ты Посконию покорил, а мы все остальное возьмем с таким-то помощником…

— Размечтался, — буркнул Стремглав. — Ни у кого еще не получилось весь мир покорить. Напрасное это дело. Подумайте сами как следует — большие уже — да и сверните ему башку…

— Не надо, — раздался тоненький голосок. — Я больше не буду.

— А, это вас Ироня чревовещанию обучил? — догадался мужицкий король.

— Нет, это я сам, — продолжал голосок. — Я больше не вырасту, навсегда, наверное, такой останусь… И окаменить я никого не могу — так только, придержать на малое время…

Стремглав нагнулся и посадил василиска к себе на ладонь.

— Откуда ты такой взялся?

— А меня добрые люди вырастили, — пропищал василиск и показал крыльями, какие именно.

Стремглав недоверчиво посмотрел на сыновей.

— Эти придурки? Да ведь такое самому Примордиалю навряд ли под силу!

— Мы старались, батюшка, — кротко сказал отнюдь не Тихон — но Терентий.

— Кончай, батя, дуру гнать, — поддержал его, представьте, Тихон. — Да и наука нам не простит. Опять станут говорить — страна невежд, никак из Темных веков выбраться не могут… Пользоваться надо, пока пруха прет!

Тут Стремглав припомнил восстание свое противу грозного шорника Обуха.

— Да-а, — вымолвил он наконец. — Теперь вижу — наша порода прорезалась. Оперились птенчики, скоро очи мои ясные повыклюют… Что ты там, Терешечка дорогой, насчет расширения престола толковал?

— А, — сказал Терентий. — Так я думал, что ты у нас навсегда окаменел, а державе без монарха ни дня нельзя жить.

— Счастлив буду, коли у вас в старости корки хлеба допрошусь, — сказал король. — В общем, так. В Великом Уговоре Агенориды перечислены все виды драконов, в том числе и василиски. А вот насчет говорящих василисков там ничего не сказано. И за это ухватится любой адвокат. Но вот если он у вас подохнет да его чужие люди найдут — тогда нам конец. Тогда не оправдаемся: как докажем, что он у нас говорил? Жидковата еще наша держава противу всей Агенориды переть…

— Не подохну, — пообещал василиск. — Я еще толком и не жил.

— Мы его лелеять будем, — пообещал Тихон.

— Я за него всякому голову оторву, — пообещал Терентий.

— Надо бы с Килостратом посоветоваться, — сказал король. — Только худой из него теперь советчик…

— Своим умом проживем, — хором сказали принцы.

— Хрен с вами, дети мои, — торжественно сказал король. — Берегите выкормыша своего, как самих себя. Может, он нам и взаправду когда-нибудь пригодится.

ГЛАВА 10,

Прошла долгая, студеная и скучная посконская зима.

Как ни топили во дворцовых покоях, все равно маленькому василиску было холодно, и он почти все время спал, изредка пробуждаясь для кормления.

Глазки у него, кстати сказать, были ярко-синенькие, и потому Тихон дал ему имя Василек. Терентий хотел назвать его как-нибудь пострашнее — Буреносец там или Громовержец, но уж больно мал был зверек для таких наименований.

Единственную в Агенориде газету — все ту же «Меенхеерваам» — доставляли в Столенград с большим опозданием. Стремглав и горбатый шут читали ее с мрачными лицами и еще более мрачными предчувствиями.

Сообщения из разных мест изобиловали самыми неблагоприятными знамениями. Что-то такое повисло в воздухе, что-то такое, чему и названия было не подобрать.

В Западной Междометии, к примеру, среди бела дня произошло редкое природное явление — психопад. На столицу этого небольшого королевства начали падать из тучи тысячи умалишенных, и при падении они не разбивались, поскольку дуракам и пьяным всегда везет.

В Плезирской Академии крупнейший посконолог мэтр Мурье (никогда в Посконии не бывавший) сделал крупное открытие: оказывается, посконичи не являются потомками легендарных гей-славян, потому что у гей-славян потомства не могло быть в принципе.

Принцы Тихон и Терентий с удивлением узнали из газеты, что сдурели окончательно, поскольку за едой стали тащить ложку не в рот, а в ухо. Но на самом деле мимо рта они проносили не каждую ложку, а через одну. Вторая же ложка опорожнялась ими в особую мисочку, стоящую на полу и предназначавшуюся для кормежки Василька.

Сообщения с побережья Серого моря, где высились развалины Чизбурга, были и вовсе уж несообразные. Согласно им, старая крепость восстановлена почти полностью, хотя жители Северной Немчурии не видели ни одного обоза со строительными материалами, двигавшегося в ту сторону, а миновать их землю было уж никак нельзя. Да ведь и вести восстановление было вроде бы некому…

Стрижанцы тоже клялись страшными клятвами, что никакого отношения к возрождению павшей твердыни не имеют — им хватает забот с возвысивщейся Неспанией, которая невероятно разбогатела благодаря золоту, вывозимому с новооткрытой земли Хлестафорики.

В самих Неверландах и в Немчурии стали поговаривать о каких-то эльфийских шпионах, и не только поговаривать, но и сажать таковых в тюрьму.