Я за твоей спиной - Холланд Саммер

Это точно влияние Гэри: раньше Пайпер не мечтала об убийстве других людей. Ну, по крайней мере, не о тех, кого знает лично. Есть в одной гильдии танк…

Возвращаясь в реальность, она обнаруживает себя посреди опенспейса, заполненного самыми красивыми девушками Нью-Йорка. Даже у Сэм ноги длиной чуть ли не во всю Пайпер. Находиться среди них довольно сложно, так что нужно быстрее пробраться к Марте.

– Dia duit! – Джек Эдвардс, выросший из ниоткуда, подхватывает ее под локоть и говорит на каком-то клингонском.

– Простите, что? – уточняет она.

– Dia duit, – повторяет он, как ребенку, – conas atá tú?

– Я вас не понимаю.

– Вот всегда так, – вздыхает Эдвардс, – еще одна ирландка, которая даже по-ирландски не говорит.

– А я не ирландка, – тихо отвечает она.

– В смысле?

Эдвардс ускоряет шаг, ведя к себе в кабинет. Пайпер с тоской замечает Марту и ее цепкий взгляд: новой сплетни точно не избежать.

– Что значит не ирландка? – Эдвардс закрывает за ними дверь и тут же выпускает ее локоть. – Ты же из Дублина?

– Из Дублина, – отвечает она, не понимая, почему его так это удивляет, – Дублина, Огайо. Я там выросла.

Пайпер смотрит на его открытый рот и решает повторить.

– Штат Огайо. Город Дублин. Но у нас вроде нет ирландских предков.

– Ебануться, – резко светлеет Эдвардс, лезет в карман и достает бумажник. – Это гениально, Пайпер. Я дам тебе… сотку.

Он достает из бумажника купюру в сто долларов и протягивает ей.

– Я дам тебе сотку, если ты никогда не скажешь Гэри, что не ирландка. И никому здесь.

Пайпер смотрит на сотку и окончательно теряется. Что это с ним?

– Умоляю, – Эдвардс по-своему понимает ее замешательство, – это же лучшее, что случалось с этим офисом.

– Можете объяснить, пожалуйста?

– Гэри уверен, что ты из Ирландии. Я хочу, чтобы он был и дальше в этом уверен.

«А ты давно в Нью-Йорке?»

«То есть из Дублина сразу сюда?»

Пайпер вспоминает его странные вопросы и вдруг понимает, что именно произошло. Гэри думает, что она эмигрировала, как и он. Может, он даже из-за этого ее на работу взял?

– Я должна ему сказать, – выпаливает она.

– Нет, именно поэтому я предлагаю тебе сотку, – Эдвардс настойчиво запихивает деньги ей в руки, – не разбивай ему сердце.

– Я не знаю ирландского!

– Он тоже. Не волнуйся, никто, кроме меня, не знает. И даже я говорю плохо.

– Это неправильно.

– Наш маленький секрет. Давай так: сотка сейчас и одна услуга, если я понадоблюсь тебе в будущем. Это намного больше, чем просто сотка. Договорились?

Пайпер смотрит на деньги в своей руке и медленно кивает. Не потому что ей нужна эта сотка – хотя кого она обманывает, с ее-то зарплатой, – а потому что Эдвардс просит не разбивать Гэри сердце.

Он думает, что она из Ирландии. Почему-то это важно для него, а значит, Пайпер придется подыграть. Даже если для этого придется соврать.

– Умница, – сияет Эдвардс. – Кстати, что ты здесь делаешь? Думал, у вас аврал.

– Мы не можем найти инвойсы на груз, а у вас в системе они тоже должны быть. Но Сэм их не видит, я подумала, может, у Марты будут.

– Сэм – это кто вообще? – резко переспрашивает он.

– Саманта Миллер.

Эдвардс облегченно выдыхает.

– Думал, я в бреду парня в бухгалтерию взял, зачем вы нормальные женские имена так по-дурацки сокращаете? Так, груз уже в порт становится, значит, в систему должны были завести. Подожди, я сам проверю.

Он подходит к своему компьютеру и, клацая по клавиатуре со скоростью света, что-то ищет.

– Неудивительно, что вы их найти не можете, – ругается он себе под нос, – их же нет.

Эдвардс тянется к телефону и набирает короткий номер.

– Привет, вот этот груз с завода, который пришел в Сиэтл. Да, он. Где инвойсы?

Его красивый британский акцент резко пропадает, и в следующую же секунду едва понятную ругань Джека Эдвардса не отличить от обычного совещания с Гэри Барнсом.

Не такие они и разные, да? Гэри и Тыковка любят похожую музыку. А эти вот одинаково ругаются. Пайпер слушает, как Эдвардс отчитывает кого-то по имени Иви, и представляет, какими они все были, когда были моложе. Там, в Манчестере, где им в неделю давали по пятнадцать фунтов на брата.

Тыковка, например, точно не изменился. Он и сейчас выглядит как подросток в своих бесконечных футболках, заросший, растрепанный и все время в каком-то другом мире.

Наконец Джек кладет трубку и поворачивается к ней.

– Нашлись, – говорит он, снова возвращая себе привычный акцент. – Копии уже у тебя на почте.

– Спасибо! – радуется Пайпер. – Вы очень помогли!

– Помни о нашем договоре.

Себастьян до сих пор торчит у таможенников, поэтому Гэри не уезжает, хотя время уже близится к восьми. Пайпер тоже не решается уйти. Никто из их дирекции не торопится домой: все ждут этого звонка.

День пролетает настолько незаметно, что только сейчас Пайпер чувствует, как она на самом деле устала. Мышцы начинают ныть, а голова перестает выдавать хоть сколько-нибудь вменяемые мысли.

Чтобы не опухнуть со скуки, она уже два часа разбирает отчет, который прислал Рамон. Не потому что нужно, просто самой интересно, как это у него работает. Собрать остатки товаров на складах у дистрибьюторов, привязать сюда же их продажи и выяснить, сколько им нужно отправить минимально, чтобы выжили, – это тот еще пазл. Но теперь хотя бы понятно, как это делается.

– Ты почему до сих пор здесь?

Гэри высится на пороге своего кабинета, вымотанный до того, что еле держится на ногах. Сложно даже представить, как ему дался этот день, который – и это самое ужасное – даже еще не закончился. Они сделали все возможное и теперь могут только ждать. Что может быть хуже?

Вместо ответа Пайпер кивает на телефон.

– Ну да, – кивает Гэри и подходит ближе, – чем занимаешься?

– Разбираюсь в отчете Рамона.

– Зачем?

Он страшно хрустит шеей и устало потягивается. Сердце пропускает удар – она снова вспоминает разговор со Скай.

– Просто интересно. – Пайпер быстро отворачивается к компьютеру, чтобы не смотреть на него. – Разбираюсь, как работает отдел в таких ситуациях.

– Умница. – В его голосе слышна улыбка. – Ты сегодня ела?

Несколько секунд уходит на то, чтобы вспомнить. Черт, она же совсем забыла поесть. Вот почему все ноет. Пайпер качает головой в ответ на его вопрос.

– Я тоже забыл. У меня есть курица с чипсами, будешь?

Такого сочетания она не знает. Чипсы с курицей – да, но курица с чипсами… зачем?

Хотя она не в том положении, чтобы отказываться от еды. Мало ли, сколько еще им ждать…

Гэри возвращается с контейнером и снова останавливает ее попытку разогреть ему ланч. Хотя чипсы вообще греть не нужно – кто ест такое?

– Пойдем ко мне, – зовет он, вернувшись из кухни, – у меня есть удобнее.

Как только они оказываются на диване – Пайпер почему-то вспоминает, как он укладывал ее спать, – Гэри торжественно открывает контейнер. Внутри оказываются две куриные ножки и картошка фри.

– А где чипсы? – спрашивает она.

Он с подозрением заглядывает в контейнер и выуживает оттуда картошку.

– Вот они, внимательнее смотри.

– Это картошка фри.

– Это чипсы.

– Нет, они не так выглядят.

– То, о чем ты говоришь, – криспы. А это чипсы. Будешь спорить, – Гэри вдруг задорно улыбается и крепче сжимает контейнер, – вообще ничего не дам.

– Чипсы так чипсы, – Пайпер тут же запускает пальцы внутрь, – хоть сухариками их назови.

Они сидят рядом, едят жареную курицу и обсуждают, почему криспы – это криспы. Тревожность словно рассеивается среди запаха еды и звенящего в кабинете смеха. Вот поэтому с ним хорошо: он простой. Для операционного директора и совладельца «Феллоу Хэнд» до невозможного простой, этим и подкупает.

Пайпер, скорее, представляла бы кого-то из «Белых воротничков»: циничного, безразличного и очень эффективного. Но Гэри живой, он как будто вырос в соседнем районе. Так и не скажешь, что миллионер. Он ведь даже не рассказывал, что не просто работает здесь операционным директором, а вообще владеет четвертью акций. Пайпер случайно это выяснила.