Я за твоей спиной - Холланд Саммер

Он выходит из кабинета, выключая свет. В коридоре снова становится темно.

– Что вы двое тут делаете, если уже полночь?

– Презентацию на завтра, – спокойно отвечает Гэри, когда на его телефоне загорается фонарик.

Тыковка достает свой мобильник и делает то же самое.

– Прямо вот до полуночи?

– Ты зубы лишние отрастил? – интересуется Гэри в ответ.

– Мерзкий ты тип, – вздыхает тот, – когда господь раздавал чувство юмора, ты дрался в очереди за агрессией. Пайпер, как ты с ним работаешь? Еще и в такое время. Переходи ко мне.

– А мне нравится, – смеется она, – в операционке весело.

– Моргни дважды, если Зверюга заставляет тебя так говорить.

Пайпер разбирает еще больше, и смех эхом прокатывается по лестнице и оживляет пустое здание. Перепалка выглядит беззлобной и даже домашней. К тому же впервые на ее памяти кто-то называет Гэри Зверюгой в глаза. Она бы в жизни не решилась.

Они спускаются, продолжая перекидываться странными шуточками. Так себя ведут только очень старые друзья: Гэри не напрягается. От этого и ей становится уютно: это был длинный и сложный день, но сейчас он становится немного проще.

На парковке светло, фонарики можно выключить. Тыковка направляется к своему шикарному серебристому ретро-кабриолету. Машина выдает в нем настоящего фаната: она как из футуристического фильма, даже с круглыми космическими фарами.

– Ты, кстати, где живешь? – спрашивает он.

– Бушвик, Бруклин.

– Самый сок, – одобрительно кивает Тыковка. – Я в Уильямсберге. Хочешь, подброшу?

– Жопу свою подбрось за руль, – отвечает за нее Гэри. – Я отвезу.

Пайпер, которая не так давно уговаривала его, что может добраться сама, даже не пытается спорить. Она идет к пассажирской двери мимо этого шикарного кабриолета, хоть и с некоторым сожалением. Было бы здорово в таком прокатиться, конечно, но придется подождать другого случая.

Тыковка же застывает на месте, переводя взгляд с нее на Гэри и обратно.

– Понял, – странным тоном говорит он, а потом полуразборчиво бурчит себе под нос, – сначала не понял, а сейчас вот отлично понял.

Гэри открывает машину и в очередной раз обхватывает Пайпер за талию, чтобы подсадить наверх. Когда он закрывает дверь, Тыковка уже стоит у своей машины, поигрывая ключами. У него на лице играет странная улыбка, а взгляд скользит по «Форду».

Пайпер не совсем понимает, что происходит, но эти двое, кажется, спорят в каком-то немом диалоге. Гэри не видно, но Тыковка сначала задумчиво смотрит в его сторону, а потом поднимает голову, встречаясь взглядом с Пайпер.

От этой смены настроения становится немного неуютно.

Водительская дверь распахивается, и рядом с ней на свое сиденье падает Гэри.

– Готова?

Он тянется к ее ремню безопасности, но Пайпер оказывается быстрее.

– Я сама, – быстро отвечает она: вдруг ситуация станет слишком неловкой. – Готова.

«Форд» заводится с одному ему свойственным рычанием. Пайпер скучала по этому звуку и сейчас даже немного завидует Гэри: ей на самом деле понравилось быть за рулем. Казалось бы, что такого, просто большая машина. Но когда это чудовище слушается тебя, отзывчиво реагирует на малейшее прикосновение, чувствуешь себя королевой дороги.

– Не сегодня, – говорит Гэри, словно прочитав ее мысли, – но в следующий раз дам порулить.

– С чего ты взял, что мне хочется? – смеется Пайпер в попытке скрыть свое смущение.

Он дает задний ход, аккуратно выруливая с парковки.

– У тебя на лице все написано, – заговаривает он снова после небольшой паузы. – Видел, что тебе понравилось за рулем. И понимаю, сам обожаю эту машину.

Иногда Пайпер сама себе не верит. Как получилось, что они могут теперь так беседовать, просто и спокойно? Как бы она ни боялась Гэри в гневе, Марта была права: сердце у него мягче масла.

Интересно, какой он дома? Наверное, даже улыбается. На работе на нем много всего держится, и Пайпер порой совсем не понимает, как он может с этим справляться. Он же не машина, хоть и выглядит иначе. Она бы раз сто сломалась, и это только за сегодня.

Хотя она и сломалась. И даже тогда Гэри подхватил.

Они доезжают до ее дома быстро. Слишком быстро – Пайпер, конечно, хочет спать, но еще больше хочет задержаться здесь, пока все принадлежит только им. Влюбляться ей нельзя, но… можно ведь хотя бы насладиться моментом? Одним-единственным, вот этим самым, когда Гэри следит за дорогой, а она – за ним.

«Форд» останавливается, и Пайпер едва успевает отвернуться. В ней слишком много всего бурлит, чтобы это показывать.

– Завтра с утра ты в офисе не нужна, – говорит он. – Но будь у компьютера, пожалуйста, и не спи. Договорились?

– Тогда в офис мне ко скольки?

– К двенадцати приезжай.

Она кивает, с сожалением отстегивает ремень и спрыгивает на землю. Главное – не оборачиваться, чтобы не показать, что она сейчас чувствует. Как он сказал, у нее все на лице написано? Пайпер уверена, что сейчас там написано даже больше.

На крыльце она невольно задерживается: почему рычания «Форда» до сих пор не слышно? Нельзя оборачиваться, просто нельзя, он сразу поймет, что она влюбилась, как школьница.

Пайпер оборачивается.

Гэри стоит около машины, засунув руки в карманы. На лице у него до того странное выражение, что невозможно даже смутно понять, что оно значит.

Он замечает ее и медленно улыбается. Искренне.

Буря эмоций внутри пытается выплеснуться наружу, и Пайпер резко залетает внутрь.

Не помня даже, как добралась до квартиры, она вламывается внутрь и хлопает дверью, тут же жалея об этом. Скай уже должна спать, и будить ее в такое время – худшая идея из всех.

Пайпер тихо пробирается к себе, чтобы спокойно расплакаться в спальне. Сложно даже объяснить почему: все ведь хорошо. Они провели целый день вместе, Гэри отвез ее домой. Он ей даже улыбнулся! Но все равно хочется реветь.

– Ничего себе, – раздается голос Скай. – Только с работы?

Соседка стоит на пороге своей спальни, мечтательно щурится, сжимая в руках книжку. Точно еще не ложилась: когда она читает свои порнороманы, всегда выглядит влюбленной и забывает о времени. Пайпер боится, что сейчас у нее на лице то же выражение.

– Прости, – отвечает она, – не разбудила?

– О нет, – тянет Скай и поднимает книжку, – мы на странице триста двенадцать, и он только что сказал, что любит ее.

Из распахнутого окна гостиной отдаленно слышится знакомое рычание. Сердце больно колет: только сейчас уехал. Что он делал все это время? Неужели просто стоял там?

– У тебя что-то случилось, – уверенно сообщает Скай и идет на кухню. – Сок?

– Да, – кивает Пайпер, сама не понимая, на что.

Надо бы пойти в постель, но спать ведь все равно не получится. Перед этим нужно хотя бы для себя найти объяснение своим чувствам. Хоть какое-то определение.

Скай задает аккуратные вопросы, и Пайпер не замечает, как ее прорывает. Она рассказывает все: о презентации, о Флоренс, о том, как Гэри ее защитил. О разговоре с Тыковкой тоже. Но даже выстроенная цепочка событий не помогает понять, почему так хочется плакать.

– Итак, – снисходительно произносит Скай, – ты почти готова, да?

– К чему?

– Признаться себе, что любишь Барнса.

Пайпер устало смотрит на нее. Не хватает даже сил спорить, да и какой смысл? Скай уже навесила на их отношения с Гэри все ярлыки из книжек, которые смогла.

– Мне нельзя, – медленно произносит она, и все наконец начинает вставать на свои места, – просто я думала, что смирилась с этим и нашла свой способ не переживать из-за чувств, которым даже взяться было неоткуда.

– Но ты не смирилась.

– Нет. Знаешь, что хуже всего? – Пайпер барабанит пальцами по своему стакану. – Флоренс права. Все, в чем она меня обвинила, правда.

– А вот это ты зря, – Скай с тревогой наклоняется к ней, – она ни капли не права. Потому что думает, что ты хочешь подвинуть ее и влезть на ее место. Увести парня, да?