Шпага чести - Владимир Лавриненков

Хуже обстояло дело у Луи Астье. После похорон Рея у него произошел психологический надлом. Он нигде не находил себе места, у всех на глазах худел и бледнел. По состоянию здоровья его отправили на Ближний Восток.

Вот такую картину застали в полку Фару и Фуко, прибыв в Тулу для дальнейшего прохождения службы — теперь уже в качестве летчиков-истребителей авиации ПВО.

Тульские самовары

Крест Освобождения вручается группе истребительной авиации по следующим мотивам: занятая на Восточном фронте под командованием майора Тюляна, пропавшего без вести в воздушном бою 17 июля, группа внесла в свой список с 1 апреля по 4 сентября 1943 года 75 безусловных побед, 4 возможных победы и 14 уничтоженных на земле самолетов противника.

Группа потеряла 17 пилотов — половину своего личного состава.

Для получения высокой награды Пьер Пуйяд с некоторыми летчиками был вызван из Тулы в Москву. К тому времени там приземлился французский самолет с полковником Мармье на борту — бывшим личным пилотом генерала де Голля.

Волнующе проходила церемония награждения Крестом Освобождения. Все с обостренным вниманием прислушивались к тому, что говорил полковник. Боялись, что с вручением высокой награды будет объявлено о завершении боевой деятельности «Нормандии» и отзыве ее на Ближний Восток. Разбросанные по русской земле многочисленные могильные холмики с лотарингскими крестами были серьезным основанием к такому решению.

И вот в приветственной речи Мармье подошел к теме дальнейшей судьбы «Нормандии»:

— Генерал де Голль просил передать вам свою признательность и благодарность за героизм, мужество и самоотверженность, проявленные в первой кампании. Он пожелал с такой же доблестью выполнять свой долг в последующих операциях, которые начнутся после передышки в Туле.

Пьер Пуйяд сиял, Альбер, Лефевр, де ля Пуап, Риссо, Беген заулыбались. «Нормандия» живет! Ее ждут новые славные дела! Остановка лишь за пополнением, которое, по словам полковника, вскоре должно прибыть.

Много радости доставил Мармье «нормандцам». Мало того, что вручил награды, привез хорошие вести. Кроме того, на борту его самолета оказалось 800 килограммов багажа для полка — вещевое имущество, продовольствие. Французы уже не знали ни в чём особой нужды, но кто не испытывает счастья от сознания, что ты не забыт в далеком крае, о тебе помнят, заботятся соотечественники?

Пуйяд распорядился все доставленное вещевое довольствие распределить между «нормандцами», а продуктами питания поделиться и с русскими механиками. Так многие наши ребята впервые попробовали любимые французами лакомства.

Вместе с полковником Пуйяд отправился в Алжир, где предстояло обсудить многие вопросы дальнейшей деятельности «Нормандии»: повышение летчиков в должностях и званиях, проблема сохранения имущества и документов погибших — для передачи их впоследствии родственникам и так далее.

Особенно задевало «нормандцев» то, что до сих пор не отмечались их личные заслуги. Об этом больше заботилось советское командование, нежели французское. Причины такого, мягко сказать, невнимания давно хотел выяснить Пьер Пуйяд, но не представлялось возможности побывать там, где формировалась политика отношения к полку «Нормандия».

И вот он в Алжире. Здесь с первых же шагов почувствовал, что в высших кругах руководства «Сражающейся Франции» кое-кто смотрит на «Нормандию», как на сборище беглецов, переметнувшихся в Советский Союз по политическим мотивам. Как ни странно, но пришлось многих убеждать, что «Нормандия» — чисто национальное формирование, лишенное какого бы то ни было идеологического влияния со стороны русских; формирование, борющееся за освобождение своей родины.

Пуйяд встретился с генералом Буска — начальником штаба воздушной армии, затем — с командующим этой армией генералом Жиро. Оба, наконец, из первых уст услышали истинную правду о «Нормандии», об условиях, в которых она сражается, о ее победах и потерях. Беседы кончились тем, что Жиро лично вручил Пуйяду награду — орден Почетного легиона, а Буска распорядился, чтобы он посетил близлежащие авиационные части и в каждой из них повторил свой рассказ о французах, действующих на советско-германском фронте. Начальник штаба дал указание не чинить никаких препятствий вербовке летчиков в Россию, устранить все препоны и проволочки, из-за которых задерживалось решение дел о наградах и присвоении званий личному составу эскадрильи. Пьера попросили составить список вещевого имущества и продовольственных товаров, которые предполагалось немедленно отправить в Россию.

Миссия Пуйяда завершилась приемом у главы Временного правительства Французской Республики. Высокий, худой, с желтой кожей лица Шарль де Голль пригласил гостя сесть. Когда генерал уселся за стол, Пьер почему-то подумал: «Куда девались ноги генерала?» Длинные, как бамбуковые побеги, они, казалось, никак не могли согнуться и спрятаться под столом.

Генерал самым подробным образом расспросил о «Нормандии», о каждом из погибших, многих из которых хорошо знал.

— Они более чем выполнили свой долг, — сказал де Голль. Затем поинтересовался: — Кто составляет ядро полка сейчас? Назовите и кратко охарактеризуйте их.

Пуйяд начал загибать пальцы:

— Марсель Альбер — невообразимое хладнокровие и точный глаз; Марсель Лефевр — неистовство и высокий профессионализм; Ролан де ля Пуап — бесстрашие и добрая улыбка; Жозеф Риссо — мастерство и спокойствие; Дидье Беген — мужественность и душевная мягкость.

— И все?

— Да, эти пятеро — ветераны. Они прошли большую школу, на них можно всегда и во всем положиться.

— Маловато, — заключил де Голль и вдруг решительно спросил: — Командиры полков из них выйдут?

— Отлично будут командовать, мой генерал!

— В таком случае понапрасну ими не рискуйте, впереди для них найдется более перспективная работа.

Де Голль встал из-за стола и подошел к поднявшемуся Пуйяду.

— Возвращайтесь в полк, командуйте им, — протянул он Пьеру тонкую костлявую руку. — Передайте своим товарищам мои наилучшие пожелания. Им предстоит выполнить большие, трудные задачи. Заранее поблагодарите их за это от моего имени.

— Спасибо, мой генерал!

Пьер Пуйяд возвратился в Тулу. Там застал добровольцев из прибывшего пополнения: младшего лейтенанта Жака Андре — сына авиатора, широко известного в первую мировую войну; братьев Шалль — Рене и Мориса (двух из четырех летчиков этой семьи); первоклассного истребителя Мориса де Сейна; сражавшегося за республиканскую Испанию Леона Кюффо; инспектора летных школ Робера Марки и других пилотов, имевших достаточный летный и боевой опыт. Вот что значило командиру полка самому побывать в Алжире!

Прибыл также новый переводчик — младший лейтенант Игорь Эйхенбаум.

Мишель Шик перед этим уговорил Пуйяда перевести его на летную работу. Замена появилась как по щучьему велению. К слову, Шик должен был сразу признать, что сменщик гораздо более подготовлен к переводческой работе.

— Откуда ты так хорошо знаешь русский язык? — не удержался Мишель.

— От папы с мамой, — улыбнулся Игорь.

— Выходит, ты из России?

— Я — нет, а родители — да.

— Откуда именно?

— Из Ельца.

— Чем занимались?

— Революцией. Были сосланы в Сибирь. Бежали за границу. Поселились сначала в Германии, потом во Франции; в общем — длинная история.

— Короче говоря, ты рад, что прибыл на землю предков.

— Не то слово. Я просто счастлив.

Эйхенбаум привлек к себе внимание «нормандцев» большой эрудицией, оптимистичностью характера, хорошо развитым чувством юмора.

Самое любопытное то, что Игорь никогда не думал быть переводчиком. Высококвалифицированный авиамеханик, он после побега из лагеря вишистов на «Потезе-25», который пилотировал другой механик, предстал перед майором Мирле.

— «Нормандии» нужен переводчик. Вы согласны? — спросил тот.

— Из-за недостатка зрения я не смог стать летчиком, а из-за избыточного знания языков должен отказаться от своей профессии?

— Наших механиков в «Нормандии» нет, их заменили русскими. Сейчас особая нужда в переводчике с хорошим знанием авиационной техники. Пойдете?

— Ну что ж, согласен. Хотя и не о том мечтал.

Позже последнюю фразу Игорь постарается забыть: совершенно не представлял характера новой работы, не предполагал, что найдет в ней истинное призвание. Неожиданные заботы лавиной навалились на его плечи, увлекли своей важностью, серьезностью, необычностью. И первая из них — перевод с русского инструкций по эксплуатации нового модифицированного истребителя — Як-9Т, которыми стал перевооружаться полк.