Этот путь для савана - Джеймс Чейз

– Конечно, волнуюсь, – резко сказал он. – А кто бы не волновался? Даже Джек забеспокоился бы, имея все это на руках. Если бы только добраться до этой девчонки!

Долорес быстро решила, что она не хочет слышать ни о девчонке, ни о планах Головича. Чем меньше она будет знать, тем меньше опасности, если Голович совершит ошибку.

– Ну, не волнуйся, – сказала она. – Я уверена, ты все уладишь, дорогой:

– Она положила ногу на ногу. – Я только пришла узнать, нет ли вестей от Джека. – Она открыла сумочку, заглянула в нее и нахмурилась. – У меня, кажется, мало денег. Джек не говорил тебе обо мне?

Голович покачал головой.

– Нет, не говорил. Я думаю, он забыл, но мы все уладим, Долли. Сколько тебе нужно?

– Это будут твои деньги? – Она смотрела на него, широко открыв волнующие глаза. – Я не знаю, могу ли я позволить тебе…

– Ну, Долли, давай без глупостей. – Он вынул бумажник и положил на стол пачку банкнот. – Пять сотен хватит?

– Конечно. – Она поднялась и подошла к столу. – Эйб, дорогой, ты так мил со мной. Я не знаю, что бы я делала без тебя.

Он ощутил исходящий от нее тонкий аромат духов и почувствовал, как во рту стало сухо от возникновения желания. Когда она наклонилась, он увидел ее грудь, колыхавшуюся под мягкой тканью ее платья.

Он наполовину поднялся на ноги, лицо его налилось кровью, глаза заблестели, но в этот момент открылась дверь и вошли Сейгель с Феррари.

Долорес взяла банкноты и положила их в свою сумочку. Она даже не обернулась. Ее лицо было спокойно, глаза смеялись, видя как Голович пытается контролировать свои чувства.

– Прошу прощения, – сказал Сейгель, – я не знал, что вы заняты.

– Я уже ухожу, – сказала Долорес. – Она повернулась к ним и улыбнулась. Ее глаза столкнулись со взглядом глубоко посаженных глаз, и улыбка ее погасла.

– Мне нужно было только немного денег. – Никогда в жизни она ни перед кем не смущалась, но страшный взгляд этого карлика, который, казалось, глазами раздевал ее, был пугающим.

– Входите, входите, – сказал Голович, стараясь говорить радушно. – О'кей, Долли. Если тебе еще что-нибудь понадобится, обращайся ко мне, пока не вернется Джек… ”

Долорес кивнула и пошла к двери. Она должна была пройти мимо Феррари, но инстинктивно сделала полукруг, чтобы обойти его.

Феррари еще раз окинул ее оценивающим взглядом. Его глаза задержались на ее длинных ногах, затем он потер пальцем нос.

Когда дверь за Долорес закрылась, он спросил:

– Кто это такая?

– Это миссис Маурер, – ответил Сейгель. – Вы не знали? Феррари поднял брови, затем подошел к креслу у стола и сел. Он поизвивался в нем, пока его ноги не оказались в нескольких дюймах от пола.

– Смотри-ка, Маурер заботится о своих ночах так же, как и о днях, – сказал Феррари и его тонкий рот скривился в плотоядной улыбке.

– Какие новости? – резко спросил Головин. Его лицо пылало.

– Новости? – переспросил Феррари, глядя на него. – Все хорошо. Сегодня ночью Вайнер будет прикончен. – Он почесал своей клещеподобной рукой в паху. – В десять.

Сейгель и Голович уставились на него.

– Вы не шутите? – беспомощно спросил Сейгель. Феррари проигнорировал вопрос.

– Это будет приятная, спокойная работа, – сказал он, явно довольный собой. – Одна из моих лучших работ.

– Как вы это сделаете? – тихо спросил Голович.

– У меня будет помощь изнутри, – объяснил Феррари. – Это главное. Я убедил сержанта О'Брайена помочь мне.

– О'Брайена? – воскликнул Голович, наклоняясь вперед. – Но вы не должны ему доверять. Мы никогда не имели с ним дела!

Феррари улыбнулся.

– Видимо, вы просто не смогли отыскать его слабое место. У каждого человека есть слабость. У сержанта есть сын. Он очень привязан к нему. У меня тоже есть сын, и я знаю, что сыновья особенно дороги отцам, иногда дороже, чем матерям. Человеку свойственно думать о том, что когда он умрет, имя его будет продолжать жить. О'Брайен – не исключение. Поэтому он и согласился помочь.

– Черт меня побери! – воскликнул восхищенный Сейгель. – Я даже не знал, что у него есть сын.

– Это будет несчастный случай? – с беспокойством спросил Голович.

– Конечно. Вайнер утонет в ванной. Он поскользнется и неудачно упадет. Подходит?

Лицо и голос Феррари были так хладнокровны, что Голович и Сейгель обменялись тревожными взглядами.

– Прекрасно, – сказал Голович. – Значит сегодня ночью?

– В десять. Вайнер принимает ванну перед сном. Это вошло у него в привычку.

– Но как вы проникнете в ванную? – спросил Сейгель. – Я думал, там хорошая охрана. Феррари пожал плечами.

– Проникнуть в ванную будет нетрудно. Окно небольшое, но я пролезу. Единственным затруднением было то, что перед тем, как Вайнер заходит туда, ее обыскивают. Вот поэтому я и вынужден был обратиться за содействием к О'Брайену. Сегодня вечером он будет осматривать ее.

– Ну, хорошо, все в ваших руках, – сказал Сейгель. – Вы, действительно, думаете, что все пройдет успешно?

– Я никогда не терпел неудач. Голович хрипло спросил:

– А как относительно девушки? Как вы собираетесь управиться с ней?

– Не будем спешить. Все по порядку, – ответил Феррари. – Для нее у меня будет особый план. После смерти Вайнера ее станут охранять особенно тщательно. Задача будет весьма интересной. – Его запавшие глаза изучали Головича. – Но она также умрет. Я обещаю вам. На это понадобится какое-то время, нужно хорошенько подумать, но она умрет. – Он выполз из кресла. – Я думаю немного поспать. Сегодня ночью мне вряд ли удастся много спать. Вы будете здесь в половине двенадцатого? Тогда у меня будут для вас новости.

Голович кивнул.

Феррари прошел к двери, открыл ее, обернулся и посмотрел сначала на Головича, затем на Сейгеля, потом, не сказав ни слова, вышел и закрыл за собой дверь.

Ночь была жаркой и душной, без малейшего ветерка. В небе висели черные тучи. Чувствовалось приближение грозы.

Конрад стоял на крыльце охотничьего домика и смотрел в небо.

– Буду рад, если, наконец, разразится буря, – сказал он Мэдж Филдинг.

Мэдж, которая провела весь день с Фрэнси, вышла на веранду, чтобы подышать свежим воздухом. Несмотря на духоту, снаружи было, по крайней мере, несколько прохладнее, чем в домике.

– Я собираюсь проверить охрану, – сказал Конрад. – Хочешь поехать?

– Хочу, – ответила она. – Я не думаю, что буря разразится до нашего возвращения.

– Я тоже так думаю. Ветра еще нет. Во всяком случае я поеду в машине и по дороге.

Усевшись в машину, Мэдж сказала:

– Ты знаешь, у меня такое ощущение, будто я провела здесь не неделю, а месяцы. Сколько, как ты думаешь, мы еще будем здесь?

– Не знаю. Хотел бы сам знать. Окружной прокурор приедет в среду. Он собирается поговорить с мисс Колеман. Теперь его очередь. Я с ней потерпел поражение. Если и он не сумеет убедить ее дать показания, нам нужно будет решить, что с ней делать дальше. Мы не можем ее больше держать. Но, если она решит заговорить, тогда мы оставим ее здесь до суда, видимо, месяца на три.

– Что ты о ней думаешь. Пол? – спросила она, когда Конрад выехал на дорогу.

– Приятная девушка, – осторожно ответил он. – А что думаешь ты?

– Мне она нравится, и мне жаль ее. Я думаю, она попала в беду.

– Она что-нибудь рассказывала?

– О, нет. Но я наблюдала за ней. Она спокойна, пытается о чем-то размышлять. Чем-то тяготится. Я думаю, она колеблется, Пол. Надо еще немного поубеждать ее и она станет на нашу сторону. Она очень беспокоится за Вайнера. Все время спрашивает меня, как я думаю, в безопасности ли он.

– О, он в достаточной безопасности, – нетерпеливо сказал Конрад. – Опасность появится, когда придется вести его в суд. Они наверняка постараются устранить его по дороге из домика в суд. Это их единственный шанс.

Конрад затормозил, когда в свете фар возникли массивные ворота. Пять полицейских с автоматами в руках стояли у ворот. Один из них подошел к машине.

– Все в порядке? – спросил Конрад через открытое окно.

– Да, сэр.

– Скоро начнется буря. Смотрите в оба сегодня ночью. У вас есть плащи?

– Да, сэр.

– Будьте здесь, даже если камни начнут сыпаться с неба, – сказал Конрад. – Двоих будет достаточно. Остальные трое могут оставаться в помещении, но двое должны быть здесь всю ночь.

– Да, сэр.

– О'кей. Я поеду теперь вниз по дороге до сторожки. Полицейский отсалютовал и пошел открывать ворота. Узкой извилистой дорогой они доехали до сторожки. Конрад поговорил с охраной, предупредил их, чтобы они были настороже, убедился, что прожектор работает исправно и отсутствующих нет, а затем поехал по грязной дороге, ведущей к вершине скалы.

Оставив машину на половине дороги, у следующего поста, он вместе с Мэдж пошел вперед, вверх по крутой тропинке, которая привела их на вершину скалы.

На вершине были три будки для часовых на расстоянии, примерно, в сотню ярдов одна от другой. Часовые патрулировали скалу, и один из них подошел, когда заметил Конрада в тусклом свете.