Помни обо мне - Лев Овалов

- Пошли, - решительно сказала Лида и принялась взбираться на пригорок.

- Лида, так нельзя, - возмущенно возразил Юра. - Он же явно попустительствует этим фанатикам!

- Пошли, пошли, - твердо повторила Лида и стала взбираться еще быстрее.

Лида струсила, но Юра не решился перечить, она лучше знает законы тайги. Хорошо, что Таня с ними. Она взбиралась на пригорок следом за Лидой. Венька тоже послушался Лиду. За ним Петя... И Юре ничего не оставалось, как повернуться и пойти вслед за всеми.

- Вот так-то лучше, - заметил ему в спину незнакомец, и Юра услышал, как он еще утешил сектантов: - Ничего, ничего, отцы, идите, в обиду вас не дадим.

С полчаса вся компания молча пробиралась по тропке.

- Куда теперь? - прервал молчание Петя.

- Обратно, - не без юмора разъяснил Венька.

- А куда же пойдут те? - поинтересовался Петя.

- К медведям.

- Без шуток.

- А я без шуток. В той стороне только медведи.

- Разве они здесь водятся?

- Сколько угодно.

- А почему их не боятся?

- Потому что летом медведь не опасен, а такой компании испугается любой зверь.

- Все-таки не понимаю, - не удержался Юра. - Почему мы уступили?

Лида ласково улыбнулась:

- Поймешь, Юрочка, поймешь.

- А кто это?

- Охотник.

- С овчаркой? На кого же он охотится?

- На кого-нибудь да охотится.

- Не надо было нам уходить.

- Надо!

- Нет.

Однако Лида не хотела продолжать спор.

К Юре подошла Таня:

- Она сильно тебя ударила?

Он потрогал голову.

- Обойдется.

- Может, перевязать?

- Потом...

Шли медленно, чувствовалась усталость. Лес к вечеру казался еще страшнее и нелюдимее. Путь преграждали ветви елей, обросшие бледным зеленоватым лишайником. Птицы смолкли. За тусклыми стволами стлались тени. Солнце висело прямо за спиной. Под ногами похрустывала хвоя. Скорей бы привал!

Молчание нарушил Петя:

- Послушай, Юрка, как это ты обругал старика?

Юра хмыкнул:

- Я не ругал.

- Ну, обозвал.

- Сумасшедшее пианино.

- Действительно, - сказала Лида. - Какое бессмысленное выражение.

- Это не мое выражение.

- Все равно бессмыслица!

- Это выражение Ленина. Впрочем, извините, перепутал. Сам не понимаю, как оно у меня вырвалось. Не пианино, а фортепьяно.

- Но как же это понимать - сумасшедшее фортепьяно?

- Очень просто. Я читал зимой Ленина. Есть у него такая книга: "Материализм и эмпириокритицизм". В ней объясняется разница между идеализмом и материализмом...

- Ну?

- Вот Ленин и приводит там выражение французского философа Дидро.

- Расскажи!

- Дойдем сперва до привала.

Они еще засветло добрались до палатки.

Разожгли костер, разулись, поставили на огонь кулеш со свиной тушенкой, расположились у костра.

- Теперь давай, - напомнил Петя. - Обещал...

Последний отрезок пути Юра мучительно ломал голову, напряженно вспоминая прочитанное, ему еще не приходилось выступать с лекциями на философские темы.

- Может, отставим?

- Нет уж, давай, - не согласился Петя. - Наедимся кулеша, разморит, и завалимся спать.

- Вы, конечно, проходили историю партии?

- Конечно, - неуверенно отозвался Венька. - А что?

- Вы, конечно, знаете, что коммунисты и комсомольцы по своим убеждениям материалисты?

- Конечно, - подтвердил Венька.

- Ну, а эти самые... верующие... являются идеалистами.

В самой чаще уральской тайги полыхал костер, потрескивали горящие сучья, взлетали золотистые искры, булькал закипающий кулеш. Вокруг костра расположились две девушки и три парня, и один из них впервые в жизни разъяснял своим товарищам разницу между идеализмом и материализмом.

- Материализм, ребята, считает основой всего природу. Она, так сказать, начало начал, а мысль, мышление, дух возникли уже после того, как появился человек, это, так сказать, производное природы. Сперва жизнь, бытие, а затем уже возникает мышление.

- Конечно, - согласился Венька. - Сперва каша, а потом уже философия.

- Не так просто! Дидро называл идеалистами философов, которые считали, что все в мире существует только в связи с их собственными переживаниями, без меня, мол, и мира не существует.

- Ну и дурни, - сказал Венька. - Какие же это философы, если даже ребенку понятно, что все существует помимо него?

- А ты помолчи, - остановила Лида. - Ты слушай.

Венька обиделся:

- А я что делаю?

- Вот и молчи.

- А сам Дидро считал, что люди - это лишь инструменты, одаренные памятью и способные ощущать и объяснять происходящее. Предположим, говорил он, что фортепьяно обладает способностью помнить и чувствовать. Разве оно не станет повторять мелодии, которые исполнили на его клавишах? Наши чувства и есть не что иное, как клавиши, по которым ударяет природа.

- А что же такое сумасшедшее фортепьяно? - спросила Лида.

- А это когда какое-нибудь чувствующее фортепьяно начинает воображать, будто в нем заключена вся гармония вселенной!

Кулеш кипел, все были голодны, но ребята медлили с ужином, их увлек старинный спор энциклопедиста Дидро с епископом Беркли. Во всяком случае, девушек интересовало, почему Юра назвал Елпидифора сумасшедшим пианино.

- А что сказал Ленин? - еще раз спросила Лида.

- Ленин спрашивал: от вещей мы идем к ощущениям и мыслям или от мыслей и ощущений к вещам? - Юра хорошо помнил это место. - Первой точки зрения держался Энгельс. И вот тех, кто воображает, что он один существует в мире, кто считает себя центром Вселенной, кто, извините, думает, что он пуп земли, - таких людей Ленин называл сумасшедшими фортепьяно!

Таня засмеялась.

- Ты чего? - удивилась Лида.

- Елпидифор - сумасшедшее фортепьяно!

- А ты думаешь, он нормальный? - воскликнул Венька. - Ты сама тоже была не вполне... - Он пальцем повертел у виска.

- Ладно, ладно, - примирительно сказал Петя, - давайте-ка, разумные фортепьяно, поднажмем сейчас на кулеш.

Они перелили кулеш из котелка в миску, и все застучали ложками. Вселенная сияла над ними тысячью звезд. Лес окружал их неразгаданными тайнами. Они многого, многого еще не знали, но то, что мир существует помимо них и вне их, это они знали, как и то, что, пока они существуют в мире, им предстоит непрерывно изменять и совершенствовать этот лучший из всех существующих миров.

ДЕВУШКА В КУСТАХ ЖИМОЛОСТИ

В день отъезда трое москвичей отправились прощаться в лесничество. Лида, Венька, Василий, Перфилов - всем им хотелось пожать руку, поблагодарить, пожелать самого доброго...

Юра с чего начал, тем и кончил - зашел в каморку под лестницей.

Василий обрадовался:

- Ты нужен. С тобой хочет поговорить один человек. Просил разыскать.

- Кто такой?

- Увидишь.

Повел Юру на второй этаж, открыл дверь в чей-то кабинет.

- Заходи.

У окна стоял человек в военной гимнастерке без погон. Юре показалось, что они встречались.

- Здравствуйте!

Ба, охотник! Тот самый, который помешал разговору Юры и его товарищей с сектантами.

Без особого энтузиазма пожал Юра протянутую руку.

- Вы нам чуть всю музыку не испортили, - весело сказал незнакомец. - И зол же я был на вас!

- Не понимаю.

- Для того и пригласил, чтобы объяснить.

Указал на диван, сел рядом:

- Э-эх, вы!

- Что я?

- Кустарь-одиночка.

- Это как понимать?

- Догадываетесь, где я работаю?

- Теперь догадываюсь.

- Лида не сказала?

- Нет.

- Дисциплинированная девушка. Конечно, вы правильно поступили, что искали свою... Кем она вам приходится? Подруга?

- Товарищ.

- Правильно, говорю. Но нам чуть не испортили всю музыку. Мы этими истинно православными христианами давно интересуемся. Знаете, что это за секта?

- Знаю.

- И что же знаете?

- Морочат людям головы. Сбивают с пути неуравновешенных девушек...

- Не только. Тащат людей в прошлое. Враждуют с нашим обществом. Ждут войны...

- А я чем помешал вам?

- Игрой в Шерлока Холмса. Прятаться эти люди умеют, недаром зовутся скрытниками. Не случайно же появился я в лесу и заступился за этих "грибников". Они было взволновались, но, кажется, успокоились. Решили, что спасали вы лишь свою барышню. А что было бы, если бы распался весь их университет? Опять ищи по всему свету! Главный козырь Елисея - создание собственного агитпропа. Сразу сделали бы далеко идущие выводы и ускользнули... Ведь люди людям рознь. Есть верующие, искренне верующие, таких большинство, им надо помогать выбраться из трясины. Но есть деятели другого склада среди их наставников. И опять же не все. Елпидифор, например, тот на самом деле фанатик, всю жизнь провел в тайниках, у него уже давно не все дома. А вот Елисей и еще кое-кто, эти и хитрее и подлее. Пользуются простодушием людей и обделывают свои делишки. Вербуют рабов божьих, а превращают в собственных рабов. Елпидифор-то действительно воображает, что спасает христианские души, а Елисей... Неизвестно еще, чем грозило знакомство с ним вашей Тане!