Время пепла - Дэниел Абрахам

– Ты на него похожа, – сообщил он.

– На кого? – спросила Алис.

– На Дарро.

Остаток пути никто не заговаривал, только парень порой негромко насвистывал легкую мелодию. С наступлением ночи быстро захолодало. Несмотря на то что в это время года рано темнеет, Алис казалось, будто путешествие продолжается глубоко за полночь. Вскоре они разминулись с патрулем стражи, марширующим в противоположную сторону. Синие плащи присмотрелись к встречным, но окликать их не стали. Понемногу, по мере прохождения улиц, Алис переборола и заперла внутри свои треволнения.

С правого бока вырос Храм, тьма на фоне ночного неба, за исключением одного окна, сиявшего желтизной солнца и ровнее звезды. Алис одолевало ощущение, что оттуда на нее смотрят боги.

Извозчик остановился у объемистой мрачной постройки совсем рядом с воротами Храма. Этой части Новорядья Алис не знала. Стены с растрескавшейся штукатуркой и притолоки в рыжих пятнах имели мало общего с грубыми срубами Долгогорья или неприступным камнем ханчских кварталов. Крыша была очень крутой. Никто бы не смог на ней спать. Наверно, купеческий дом – только на нем не было ни ремесленной эмблемы, ни вывески, гласящей, чем здесь торгуют.

Грузчик подошел первым, оглядываясь назад на проделанный ими путь. При свете звезд он выглядел жестоким и мрачным.

– Я бы предпочел лезть туда днем, – сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. И секунду спустя добавил: – Смотрите в оба.

Широкая дверь на углу дома скрипнула и отворилась. Изнутри пролился жидкий масляный свет и выглянула женщина, держа сзади фонарь. Алис не разглядела ее, отметив только плотное телосложение, скорее инлисское, чем как у ханчей, и платок, покрывавший зачесанные назад волосы. Извозчик кивнул этой новой даме, потом выдернул из потайных ножен знакомый серебряный кинжал. Алис ощутила некоторый прилив гордости за то, что кинжал оказался здесь. Женщина, увидав клинок, посторонилась. Извозчик вошел, остальная команда двинулась за ним.

После уличного холода внутри казалось жарко и тесно. Теплый и влажный, как в парилке, воздух; стены и потолок усеивала темная плесень. Женщина повела их по коридору, мимо полудюжины дверей, перегороженных железными засовами, но без замков. Их ставили не для того, чтобы запирать изнутри. Те, кто обитал за этими дверями, жили в клетке.

Центр дома походил на крытый внутренний двор: свободное пространство, вымощенное керамической плиткой, под светом полудюжины фонарей. Витая лестница вела к балконам, смотревшим с трех сторон на освещенную площадку, где женщина взмахом велела им ждать. Черные деревянные балки в вышине заменяли собой облака. Опоздавший уставился в полумрак, и Алис все поняла. Любой мог рассмотреть их из темноты наверху, будто они актеры на сцене, при этом оставаясь невидимым сам.

– Завидное местечко, чтоб тут издохнуть, – обронил опоздавший.

– Издохнуть – не самое худшее из того, что здесь творится, – сказал грузчик.

Извозчик сердито глянул на них и проговорил буднично и спокойно:

– Оба – завалите хлеборезки.

Сперва застучали шаги, отрывистые и резкие, с цоканьем гвоздей на подошвах. Потом послышался звук открываемой двери и грубый, короткий смех. На дворик, ухмыляясь, вышел высокий мужчина и раскинул руки, словно хотел всех обнять. За ним следовали двое. Оба носили короткие и прямые мечи безжалостного вида, а также стальные сочлененные перчатки, как укротители зверей, чтобы укусы не приводили к увечьям.

– Долговатенько, – сказал высокий, – вам пришлось добираться. – На его щеке была наколота метка: две длинные черты, пересеченные третьей, покороче. Алис прежде никогда не встречала клейменых, но знала, что все подобные знаки означают примерно одно и то же. Это было клеймо суда Медного Берега. Такие ставят, когда поймают работорговца. Этот высокий человек торговал свободой других. Алис помнила о дверях на засовах и теперь начала понимать, что могло находиться за ними.

– Мы сожалеем, – проговорил извозчик и выжидательно смолк.

Высокий вопросительно наклонил голову.

– И это все? Ни объяснений? Ни оправданий?

– Нет, – сказал извозчик. – Мы собирались прийти пораньше, но возникли сложности. Сейчас мы пришли. Мальчишка у вас?

«Мальчишка?» – мысленно ахнула Алис. Покосилась на опоздавшего с грузчиком, но никто из них не ответил ей взглядом. Непонятно было, то ли они лучше нее осведомлены о том, что здесь творится, – то ли лучше умеют не выдавать замешательства.

– У меня, – сказал высокий. – Оплата с собой?

– Есть определенный порядок.

– Тратить время и нервы вместо того, чтобы положиться на мое слово?

– Не мне решать, – произнес извозчик. – Сами знаете.

Высокий поднял руку, и из темноты позади него донеслось негромкое шаркание. Тьма скрывала вокруг не одних только лучников. Не было способа вычислить, сколько тут собралось бойцов и насколько подавляющее у них преимущество. Опоздавший облизал губы – она подозревала у него те же мысли.

Из сумрака выступила женщина с мальчишкой под боком. Он был на два-три года моложе Алис. Голова выбрита, блестящий череп прикрывала лишь неровная щетина. Темноглазый, с вытянутым лицом, он таращился на изразцы пола. «Отупел, как овца», – подумала Алис, а затем вспомнила вереницы животных, которых на веревках вели забивать в честь праздника урожая. Таким был взор и у них – покойным и равнодушным. И страх, и усталость давным-давно перезрели. Высокий мужчина шагнул к мальчику и положил широкую ладонь ему на затылок, подчеркивая свое право.

– Он перед вами.

– Не дергается, – заметил извозчик. – Прекрасно. Проверка за счет покупателя.

Высокий подтолкнул мальчишку вперед, на свободное пространство между двумя кучками людей. Тот, едва не падая, заковылял на тонких ножках. Ни веревок, ни цепей на нем не было, но красные следы на запястьях и лодыжках ясно показывали, где его до ссадин натирали путы. Для бороды паренек был слишком мал, только над губой темнел мягкий пушок. Стой он где-нибудь на углу в Долгогорье, он бы не привлек ничьего внимания.

Извозчик шагнул вперед, и серебряный нож, нож Дарро, оказался в его руке. На миг Алис подумала, что сейчас он заколет мальчишку, но извозчик только придержал его левой рукой, призывно махнув клинком в правой. Мальчик ему не ответил.

– Протяни руку, сынок, – молвил извозчик. Мальчик тупо смотрел на него. Грузчик пролаял полдюжины отрывистых слогов на незнакомом Алис наречии, и мальчик покачал головой. Кучер сообразил шлепнуть его по щеке, тогда паренек поднял руку.

Придержав его открытую ладонь, извозчик сделал надрез. Мальчик скривился и захныкал, но вырваться не пытался. Алис больше не смотрела на него. Она смотрела только на лезвие.

В своей келье на Старых Воротах она часами разглядывала клинок, ощупывала письмена на плоских гранях. Она могла бы с полной уверенностью зарисовать эти значки по