Без тормозов - Никита Ветров

Обжигая пальцы кипятком, в котором плавало содержимое пакетиков растворимого кофе, Виктор тащил в обеих руках по пластиковому стаканчику. Остальная добытая с боями провизия мирно покоилась в просторном кармане его косухи. Шел медленно, не хватало еще споткнуться и разлить. Ведь тогда — все, конец. Второй раз уломать торговца на трудовой подвиг — кипячение воды посредством чайника — не удастся, а Волынская всю оставшуюся часть дороги будет скулить о своей горькой судьбине.

«Черт! — вдруг остановился Громов и завертел головой по сторонам. — Где Элька с мотоциклом?» Место рядом с колонкой, на котором он оставил своего железного друга, теперь занимали замызганные «Жигули», а «Zuendapp» вместе с Волынской куда-то подевался. Неужели угнали? Быть такого не может. Прибавив шагу, парень выскочил на автозаправочную станцию.

Уф! Вот же он! Чуть в сторонке в целости и сохранности расположился немецкий разведывательный мотоцикл времен Великой Отечественной войны, а на нем восседала сама актриса. Правда, вид у нее был раздраженный и несколько затравленный. И можно было понять, отчего: вокруг нее, а вернее, вокруг трехколесного чуда техники с видом цыган, приценивающихся на базаре к племенному жеребцу, стояли человек пять в кожаных штанах, банданах и клепаных сапогах. В руках некоторых из них демонстративно красовались велосипедные цепи, весьма угрожающе покачивающиеся на весу. Один из парней в черной бандане с изображенными на ней тремя ярко-белыми черепами сжимал в опущенной книзу руке компактную бейсбольную биту канареечного оттенка. В том, что он был пьян, сомневаться не приходилось, а картинно торчащий из щели между двумя гнилыми передними зубами окурок измятой самокрутки добавлял странствующему байкеру еще более грозный вид, не предвещавший ничего хорошего тому умнику, который найдет в себе смелости встать у него на пути. Рядом в живописном беспорядке были расставлены их собственные байки. Громов на ходу оценил чужие машины: старенькие, но отлично ухоженные «Че-Зет» и «Панония», тюнингованный до неузнаваемости «Урал», немного заезженный «бумер» и превосходно сохранившийся «спортсмен» — «Honda Black Bird». Ничего себе техника. Видно, что руки к ней приложены, владельцы их не «наездники», а именно хозяева, души не чающие в своих стальных игрушках.

Подойдя ближе, он услышал восторженные возгласы и удивленное цоканье языками. Никакой реальной угрозы ни его мотоциклу, ни сидящей на нем девушке они, судя по всему, не представляли. Импровизированное оружие скорее служило для устрашения, нежели с целью конкретного применения. Парни просто распознали раритетную модель и теперь не могли насмотреться на это великолепие. Им было интересно. Одно слово, знатоки.

А вот вцепившейся в руль Эльвире происходящее не доставляло никакого удовольствия. Бледная от возмущения, она отвешивала незваным гостям колкости и всячески пыталась их спровадить.

— …Слышь, ты, толстяк! Убери свои лапы и вали отсюда. Давай, давай, двигай! Что у вас, своих дел нет? Никогда мотоцикла не видели?

— Не видели, — весьма добродушно отозвался тот, кого она назвала толстяком, хотя Громов склонен был предположить, что парень просто неплохо сложен. — Такого, как у тебя, — нет.

— Ну и обойдетесь!

— Слушай, красотка! Не веди себя, как стерва конченая. Мы же по-доброму, полюбоваться только!

Громов незаметно зашел со спины громадного парня, похожего на разъевшегося медведя, в черной жилетке с цветастыми татуировками на необхватных ручищах, стоявшего рядом с обладателем биты. В руке у этого медведеподобного тоже дымился косяк, распространявший вокруг себя более чем характерный запах «травки».

— А разрешения не хочешь спросить для начала? — бесцеремонно перебил Виктор гиганта, по-прежнему держа в руках обжигающий напиток. Компания автоматически обернулась к нему, кто с интересом, кто сердито. Развернулся и человечище, к которому были обращены слова Виктора. Лицо, заросшее по самые глаза рыжеватой бородой, было скучающим до тоски. Деловито оглядев появившегося владельца уникальной машины, он бросил окурок под ноги и заложил большие пальцы рук за пряжку пояса в виде металлической головы буйвола, выполненной почти в натуральную величину.

— Погонять на нем хочу, — поделился он своим желанием без намека на вопросительную форму предложения.

— Облезешь, Барсук! — отрезал Виктор, насмешливо глядя на пузана. — И неровно обрастешь.

— Чего-о? — Байкер в черной бандане, стоявший справа, заиграл мощными бицепсами и угрожающе двинулся на Громова, на ходу поднимая биту на уровень пояса. Остановила его лишь тяжеленная лапа бородача, упавшая на плечо:

— Остынь, Матадор! Гром, ты, что ли?

— Ну, наконец-то ты меня узнал! — засмеялся Виктор. — А я уж думал, что отмутузите своего!

Заросшая волосами физиономия расплылась в добродушнейшей улыбке:

— Гром, чертяка! Сколько лет, сколько зим! Так как сам?

— Нормально. Вот, видишь, байк со съемок перегоняю!

Байкер по прозвищу Барсук стиснул Виктора в скупых объятиях, чувствительно грохнув по спине ладошкой.

— Здорово, что встретились. Так это не твой «конь»?

Громов усмехнулся:

— Да ты что! Откуда у меня такие бабки! Это ж антиквариат.

— Что верно, то верно: агрегат — супер. А жаль, что не твоя.

— А мне-то как будет тоскливо с ним расставаться, когда кино доснимем!

Барсук изумленно вытаращился на давнего приятеля:

— Ты чего, в артисты подался?

— Да так, в массовке работу предложили, каскадером чуток побыть. Интересно же, да и платят исправно.

— Класс! — восхитился толстяк. В руках у него неизвестно откуда появилась поллитровая жестяная банка пива, и он тут же лихо сорвал с нее кольцо. Пена брызнула через край. — А мы с братьями в Елец катим, на слет. Кстати, познакомься: это Архитектор, Каракурт и Тайсон. Матадора ты уже знаешь. А это наши боевые подруги — Эшли и Викуся.

Виктор вручил кофе притихшей Эльвире, по очереди крепко пожал каждому из байкеров руку и приветливо помахал сидящим на мотоциклах девицам — худенькой, коротко стриженной пепельной блондинке и фигуристой кокетке с двумя русыми хвостиками.

— А это — Гром, мы с ним года два назад круто зажигали в Витебске. Он меня тогда здорово выручил…

— Забудь уже, Барсук. Мы же байкеры, грош нам цена, если друг другу помогать не будем.

— Скромняга! — ткнул его в плечо гигант, немного не рассчитав силу и чуть не опрокинув Виктора. — А помнишь…

Волынская уже заранее ненавидела всех этих разодетых в кожу и металл парней и их подружек. «А Громов радуется, общается. Одного поля с ними ягода», — негодующе подумала она, выплескивая незаметно на землю содержимое пластикового стаканчика. В кармашке завибрировал телефон. Осторожно соскользнув с седла, девушка зыркнула по сторонам и, видя, что на нее в данный момент мало кто обращает внимание, отошла в сторонку, чтобы спокойно поговорить.